Алексей Мартыненко - Зверь на престоле, или правда о царстве Петра Великого
Так что к Православию вероисповедание Петра, как нами разобрано теперь достаточно подробно, уж точно не могло иметь никакого отношения.
Но каковым же было истинное его вероисповедание?
«…его слова и поступки заставляли заподозрить в нем склонность к протестантизму. Он окружил себя кальвинистами и лютеранами… и внимательно слушал их проповеди» [16, с. 168–169].
А ведь не секрет, что именно протестантизм является самым надежным внешним прикрытием масонства, так как на такой сорт религии легче всего ссылаться поклонникам культа Бафамета. Вот как это на словах выглядело в рассказах о внешней обрядности масонов послепетровского образца — времен подчинения русского масонства Фридриху Вильгельму II:
«Членам кружка рисовалось счастливое братство независимых дворян… верующих в Бога, но не связанных выполнением церковных обрядов» [40, с. 21].
То есть обрядов Русской Православной Церкви: ведь у них свои обряды. Зачем же мешать их отправлению? Потому выпущенное Петром:
«Постановление 1706 года разрешало всем протестантам свободное исповедание их религии» [16, с. 169].
Однако ж это вовсе не значит, что Петр хоть чем-то был при этом против католицизма:
«…Тейнер опубликовал ряд документов, свидетельствующих о надеждах, которые царь подавал, и до и после этого постановления, в Риме относительно возможности соединения двух церквей; и иногда монарху приходило в голову собирать вокруг себя даже иезуитов» [16, с. 169].
И это вовсе не удивительно:
«Только Петр I дал кат[оличеству] полную свободу в вере, и право строить храмы — и начинается распространение кат[оличества] …» [96, с. 1232].
Здесь он явно переигрывает своего менее удачливого предшественника:
«Первый самозванец, приверженец папы, построил домовую церковь по кат[олическому] образцу и начал др. нововведения, чем навел нелюбовь народа и был убит» [96, с. 1232].
Петр это понимал. Полностью заменить католичеством наше Православие в ту пору было еще слишком опасно. А потому он отворил двери не только католицизму и лютеранству, но практически любым религиозным поветриям, где-либо возникавшим и кем-либо усвоенным. Ведь главное не форма, но конечная цель — уничтожение истинной веры в истинно Божьем народе.
«На словах он показывал себя ревнителем Православия, но преспокойно принимал в Англии причастие по англиканскому образцу, а в Германии перед памятником Лютеру произнес хвалебную речь в честь «сего великого пастыря»» [15, с. 410].
Все это творилось совершенно в открытую. А потому появилось достаточно устойчивое мнение, что:
«Петр и его приближенные — оборотни…» [15, с. 410].
Так оно, судя по всему вышеизложенному, и было на самом деле. А потому нет в том ничего необычного, что русские люди уже тогда:
«почувствовали дух петровских нововведений, определив его как дух антихристов»[19] [15, с. 410].
Но и Лжедмитрий в этом вопросе от своего последователя совершенно не отставал:
«…предоставляя католикам свободу совести в своем государстве, Димитрий равным образом предоставлял ее протестантам всех толков» [51, с. 309].
Но Петр, за что следует отдать ему должное, все же в этой области «обштопал» своего предшественника по самозванству. Потому и магометанство запустил в Россию абсолютно так же преднамеренно, как и католичество с лютеранством:
«Первым переводом К[орана] на русский яз. является «Алкоран о Магомете, или закон турецкий», книга, представляющая перевод К[орана], сделанный по приказанию Петра В[еликого] Постниковым в 1716 году» [96, с. 1468].
Но здесь не следует думать, что и иные вероучения, ранее не пускаемые к нам и на порог, Петр чем-либо обошел в своем безмерном почитании:
«Царь хотел ознакомить русских с другими вероисповеданиями и иными верами и приказал в начале 1723 года перевести лютеранский и кальвинистский катехизисы на русский язык» [51, с. 739].
Мало того. Именно на этих «дел» эпоху приходится таинственная деятельность каббалиста, масона и чернокнижника:
«…Якова Брюса (сподвижника Петра I), который, как известно, был выдающимся астрологом» [144, с. 47].
Симоновский архимандрит Петр Смилянич, родом серб, приводит слова полковника Пантелеймона Божича:
«Мы думали, что в Москве лучше нашего благочестие, а вместо того худшее иконоборство, чем у лютеран и кальвинов, начинается какая-то новая ересь. Человек, у которого отведена мне квартира, какой-то лекарь… на церковь православную страшный хулитель, иконы святые и священнический чин сильно уничижает; всякий вечер приходят к нему русские молодые люди, сказываются учениками немецкой школы, которых он поучает своей ереси, про священнический чин, про исповедь и причастие так ругательно говорит, что и сказать невозможно. Я не смог снести ругательства вере Христианской и чуть в беду не попал, вчера вечером чуть саблиею всех не перерубил, вынул саблю и всех еретиков выгнал из хором; а нынче поутру пришел он ко мне с женою, упал в ноги и просил прощенья: «Пожалуй, не гневайся на нас, ныне у нас на Москве… вольно всякому — кто какую веру себе изберет, такою и верует…»» [124, с. 540].
Вот такого толка в те времена ходило в модных салонах вероисповедание, за которое православный человек, углядев в его проявлениях хулу своим святыням, мог (или обязан был) адепта подобной ереси саблей в капусту искрошить.
Так что очень зря историки пытались объявить Петра православным царем. Он им не мог являться, прежде всего по той обыкновенной причине, что не являлся исповедником этого вероисповедания. То есть изучаемый нами царь исповедовал какую-то совершенно иную религию, не имеющую с Православием ничего общего.
Потому ясно стало для всех:
«Пришла кончина света и антихрист настал… И какой Петр царь… От такого царя нужно отступать, не надо его ни слушать, ни платить ему податей» [46, с. 191].
Все правильно: во времена голода в Поволжье и на Украине, который искусственно устроили продолжатели дел Петра, самыми первыми от истощения умирали именно те, кто сдал весь свой хлеб без утайки. То есть исполнил пожелание властей насчет взимания непомерных податей в полном их объеме.
Во времена же Петра народ большевистской пропагандой одурманен еще не был. Потому люди последнее с себя все-таки не спешили отдавать. Весьма вероятно, что лишь эта осторожность и позволила тогда русскому народу не подвергнуться полному вымиранию от антихристианской политики пришедшего к власти в нашей стране супостата.
А вот что можно сказать об одной из первых его затей, которой он не бросал в продолжение всей своей жизни:
«Это был «Сумасброднейший, всепьянейший всешутейший Собор»» [14, с. 73].
И самое здесь удивительное, что этот его антихристов орган был учрежден уже тогда, когда за «великий ум» избранный в цари мальчик еще не знал основных правил арифметики — умножения и деления!
И этот с ног сшибающий одним лишь своим наименованием институт властных структур был учрежден:
«…задолго до того, как Нарышкины пришли к власти. Даже в наши просвещенные, невероятно прогрессивные времена не одна бровь поднимется, если мальчик лет 14–15 захочет собрать компанию под таким названием» [14, с. 73].
Почему же Петру это позволили еще тогда? Причем, в тот период, когда подобное действо было еще не возможным из-за слишком явно враждующих правительственных группировок, одна из которых просто обязана была искать компромат на свою соперницу?
Ответ единственен: обе группировки находились под единым началом — иного объяснения произошедшему попросту нет.
Еще одна деталь: все эти вроде бы на первый взгляд вьюношеские игрушечки, на игрушечки вовсе не походят. Но на серьезную организацию, структуру которой знающему пока лишь два правила математики мальчику самому разработать было просто невозможно:
«В уставе подробнейшим образом определены члены Собора и способы избрания «князь-папы» и рукоположения всех чинов пьяной иерархии. Да, рукоположения!
Собор полностью воспроизводил всю церковную иерархию и все церковные обряды» [14, с. 73].
На что такая пародия похожа?
Так ведь уже на нынешнюю нашу церковную иерархию, верхушка которой прогнила и уже сегодня готовится к встрече антихриста, устраивая уже теперь из нашей церкви такую же пародию! Ведь сегодня во многие церкви уже ходить нельзя — экуменизм наступает.
Все это грозит в самые ближайшие времена мерзостью запустения вообще везде!
И на эти грабли непонятой нами некогда истории мы сегодня наступаем уже в третий раз!
Ведь совершенно ту же политику по отношению к Русской Церкви некогда проводили и большевики-ленинцы:
«Паскудства, творимые Петром и его сподвижниками, вполне подобны всему, что выделывали члены «Союза воинствующих безбожников» в 1920-е годы. И с черепами на палках бегали, и матом орали в церкви, и блевали на алтарь…» [14, с. 74].
