Константин Рыжов - Сто великих пророков и вероучителей
Старец Паисий Величковский
Институт старчества — очень древнее явление в жизни Восточной церкви. Обычно старцами называли старших монахов, прошедший тяжелый путь самоотречения и взявших под свое руководство молодых иноков и мирян, для которых они становились духовными отцами и наставниками. В связи с этим старцы в монастырях, как правило, не занимали никаких должностей, а были духовными вождями и советниками.
На Руси старчество получило распространение довольно поздно. Мы не находим его следов в эпоху Киевской Руси. Точно так же нет никаких намеков на этот обычай в житийной литературе времен св. Сергия Радонежского. Впервые старчество становится известным у нас в конце XV в. благодаря аскетическим и мистическим творениям Нила Сорского и его учеников — заволжских старцев.
Преподобный Нил Сорский начал свое монашеское служение в Кирилло-Белозерском монастыре. Но его богато одаренная и мистически настроенная душа не находила удовлетворения в обычной монастырской жизни. Поэтому он предпринял паломничество на Афон — в этот духовный центр православной церкви. На Святой горе он посетил многие монастыри. Бывал он также в келиях и пещерах старцев, под чьим духовным руководством сложилось его представление о сущности аскетической жизни.
Переполненный глубокими впечатлениями, Нил возвратился на родину и поселился на берегу речки Соры в чаще девственного леса, неподалеку от Кирилло-Белозерского монастыря. Из его «Устава» и «Предания о жизни скитской» видно, что Нил Сорский очень хорошо представлял суть старчества. Умер он после долгой и святой жизни в мае 1508 г.
Нил имел много учеников, некоторые из которых старче-ствовали в своих скитах.
Однако в силу многих причин обычай этот тогда не прижился. Упадок старчества на Руси начался уже в конце XVI столетия и был связан с общим поражением движения нестяжателей. XVII–XVIII вв. вообще не оставили нам о нем сведений. Великий раскол XVII в. и церковные реформы Петра I нанесли глубокие раны религиозной жизни в России. За два эти столетия монастыри и скиты претерпели сильное обмирщвление. Многие из них вообще опустели, а монашество потеряло в глазах народа всякий авторитет. Новый расцвет монастырской жизни и старчества в последней четверти XVIII в. тесно связан с пламенным ревнителем аскетического иночества преподобным Паисием Величковским.
Мирское имя Паисия было Петр. Он родился в декабре 1722 г. в Полтаве в семье священника. Его детские годы прошли в кругу семьи, где хранилось благочестие и строго соблюдались все церковные правила и уставы. Петр был тихим, молчаливым ребенком, любителем чтения. Он самостоятельно изучил Часослов и Псалтирь, очень любил читать жития святых. В 13 лет его приняли в Киевскую духовную школу. За четыре года пребывания здесь он показал себя прилежным и одаренным учеником, но не получил внутреннего удовлетворения. Мать хотела, чтобы ее младший сын, как все его предки, как отец и старший брат, стал священником и унаследовал приход брата. Однако у Петра уже в ранней юности возникло сильное желание уйти в монастырь. С годами оно становилось все сильнее. Однажды ночью Петр тайком убежал из школы, покинул Киев и отправился в Любечский монастырь. Настоятель радушно принял его, благословил остаться в обители и даже выделил келью. Но спустя несколько месяцев этого настоятеля сменил новый — своевольный грубиян в монашеской рясе, мало заботившийся о подвижническом житии иноков. Однажды, рассердившись на Петра за то, что он подал ему не то кушанье, настоятель ударил его по щеке. После этого инцидента Величковский оставил Любеч и отправился дальше на юг. Судьба привела его в турецкую Молдавию. В ту пору в здешних монастырях и скитах монашеское житие было особенно строгим. Старчество, как средство воспитания иноков, было широко распространено, и очень многие монахи пребывали под началом у старцев. Петр пришел в обитель Св. Николая, расположенную посреди острова на реке Тясмин. Его приняли послушником, а когда ему минуло 19 лет постригли под именем Платона. Но вскоре на православных начались гонения со стороны униатов. Обитель Св. Николая закрыли, а монахов изгнали.
Платон вернулся в Киев и поступил в Печерскую лавру. Он был грамотный, поэтому ему дали послушание в лаврской типографии и поручили гравировать иконы на меди.
Однако молодой инок желал жить в совершенном уединении под руководством опытного монаха. Спустя короткое время он вместе с двумя другими монахами отправился в новое странствование, мечтая добраться до святой Афонской горы. По пути паломники оказались в скиту Трейстены. Подобно насельникам древних палестинских лавр, часть монахов жила тут по общежительному уставу, а другие, пожилые и опытные иноки, спасались в хижинах, расположенных вокруг скита, и подвизались по уставу особножительному. Прожив здесь некоторое время, Платон перешел в Кыркульский скит. Только спустя три года — в 1746 г. ему открылась возможность отправиться на Афонскую гору. После трудного путешествия сушей и морем Платон добрался до святой горы и поселился там в одинокой келий неподалеку от лавры преподобного Афанасия. Вокруг нее в совершенной бедности и безмолвии, отрешившись от мира, спасалось много старцев. Платон хотел поступить под начало какого-нибудь из них, однако никто не захотел взять его себе в послушники. В течение трех лет он совершал свои подвиги в одиночестве. «Кто бы мог описать всю его борьбу, — сказано в житии преподобного, — когда он один перед единым Богом в пылающем усердии своей души стремится к совершенству! Он возложил на себя нужду, лишения, пост, жажду, сокрушение и покаяние. Сколько вздохов и молитв исторглось из глубины его сердца. Какая борьба с искушениями гнева, блуда и гордости, которую понять может только тот, кто обращается к Богу!» Около 1750 г. на Афон прибыл прежний наставник Платона — старец Василий из Молдавии. Поговорив с молодым подвижником, он нашел его духовно возмужавшим и постриг в малую схиму с наречением имени Паисий. После этого еще три или четыре года Паисий оставался в одиночестве и занимался самоусовершенствованием. Потом к нему пришло несколько юных иноков, и хотя сам он был еще молод годами, попросили принять их в послушники. По их настоятельной просьбе Паисий был рукоположен в священники и стал иеромонахом.
Так он вступил во второй период своей жизни и отныне не только вел духовную брань ради собственного совершенствования, но и как настоятель и старец духовно руководил другими иноками. Немногочисленная поначалу братия, собравшаяся вокруг него, постепенно росла. От прота Афонской горы ему удалось получить полуразрушенную обитель Св. пророка Илии, поблизости от монастыря Пантократора.
Вместе с братией Паисий построил здесь церковь, трапезную и 60 келий. Новый монастырь сперва терпел большую нужду, однако братия множилась день ото дня.
Монастырские помещения вскоре стали тесны. Быстрый рост новой славянской обители вызвал у греков афонских монастырей недружелюбные чувства. Турецкие власти также чинили ей всякого рода препятствия. Тогда Паисий решил возвратиться в Молдавию, чтобы там, среди гор и лесов, основать новый монастырь.
В 1763 г. вместе с 60 монахами и послушниками он отправился в путь. В Яссах от митрополита Молдавии Паисию удалось получить в свое распоряжение Драгомирнский монастырь в честь Сошествия Святого Духа, где он ввел общежитие и богослужебный устав Афонской горы. Никто из братии не смел называть что-либо «своим», все было общее, как Богом данное. Пища принималась совместно. Все работы в монастыре выполнялись монахами. Первейшими добродетелями считались послушание, смирение, терпение, доброе отношение к другим. День проходил в молитвах и работах. Паисий был примером во всех аскетических добродетелях. Часто он сам участвовал в общих монастырских делах, а по вечерам, когда братия собиралась с горящими свечами в трапезную, читал ей что-нибудь вслух из святых отцов. Именно тут впервые расцвел его старческий дар. В 1774 г. та часть Молдавии, где располагался Драгомирнский монастырь, отошла к Австрии. Опасаясь за будущее своей обители, Паисий вместе с братией перебрался на турецкую территорию в опустевший Секульский монастырь.
Через несколько лет он получил в свое распоряжение также находившийся неподалеку Нямецкий монастырь (в год его кончины в двух этих монастырях числилось 500 монахов).
Хотя управление двумя большими монастырями отнимало у преподобного много сил, он старался распространять дух истинного монашества и за их стенами. Долгими осенними и зимними ночами Паисий с помощью двух монахов переводил с греческого на молдавский и церковнославянский языки творения святых отцов. Часто видели его сидящим на ложе при горящих свечах, согбенным и окруженным горами книг на различных языках. Порой за работой у него проходила вся ночь. Так появились переводы «Наставлений» св. Иоанна Сирина, «Вопросов и ответов» преподобного Максима Исповедника, «Поучений» Феодора Студита и другие сочинения, получившие потом широкое распространение на Украине и в России. К 1793 г. был закончен перевод «Добролюбия» монаха Никодима.
