Леонид Милов - История России XVIII-XIX веков
Основой николаевской идеократии стала триада «православие, самодержавие, народность». Правительство поощряло разнообразные проявления «русского духа», что означало распад сложившегося в екатерининские времена российского имперского сознания. Николай I и его преемники сознательно порвали с имперской традицией национальной и конфессиональной терпимости, что на исходе XIX в. было облечено в формулу «Россия — для русских».
При Николае I началась административная и правовая унификация, которая сопровождалась ограничением прав католиков, мусульман, иудаистов и представителей других конфессий, а также насильственной русификацией нерусских народов. Одновременно осуществлялась дискриминация и сегрегация отдельных народов — евреев, кочевых «инородцев» Сибири и Туркестана. Эту политику последовательно продолжали Александр II (особенно в Царстве Польском) и Александр III, при котором кризис имперской государственности принял необратимый характер. Следование ей исключало возможность модернизации политических институтов и социальных отношений и обрекало Российскую империю на несостоятельность.
Политика русификации была неэффективна и провокацион-на, естественным ответом на нее стал рост национализма нерусских народов. Н. Е. Врангель, в 1860-е гг. служивший в Польше, позднее утверждал: «Нужно сознаться, что наша политика, не только в Польше, но на всех окраинах, ни мудра, ни тактична не была. Мы гнетом и насилием стремились достичь того, что достижимо лишь хорошим управлением, и в результате мы не примиряли с нами инородцев, входящих в состав империи, а только их ожесточали, и они нас отталкивали. И чем ближе к нашим дням, тем решительнее и безрассуднее мы шли по этому направлению. Увлекаясь навеянной московскими псевдопатриотами идеей русификации, мы мало-помалу восстановили против себя Литву, Балтийский край, Малороссию, Кавказ, Закавказье, с которыми до того никаких трений не имели, и даже из лояльно с нами в унии пребывающей Финляндии искусно создали себе врага».
Внутриполитический кризис. В середине 1870-х гг. в России начался глубокий внутренний кризис. Его симптомами стали брожение в деревне, активизация действий революционеров, экономический и финансовый кризис. Разуверившись в Шувалове, Александр II в 1874 г. отправил его послом в Лондон. Либеральная общественность и немногие остававшиеся у власти либеральные бюрократы восприняли это как знак возвращения на путь реформ, что вовсе не входило в планы императора. Отстраненный от власти Шувалов констатировал бессилие власти: «Правительственные органы не в состоянии более поддерживать порядок». Александр II пытался преодолеть правительственный кризис путем смены министров. Он отправил в отставку министра юстиции К. И. Палена, поставив тому в вину оправдательный приговор по делу Засулич. Ушел со своего поста министр финансов М. X. Рейтерн, который противился войне на Балканах, давшей огромный бюджетный дефицит. Министром внутренних дел был назначен Л. С. Маков, боровшийся с крестьянскими волнениями путем циркуляров губернаторам, где требовал разъяснять крестьянам необоснованность их надежд на новый передел земли. Министерские перестановки не исправили положения, которое усугубил неурожай 1879 г. и мировой экономический кризис.
Обстановка в стране требовала неотложного решения двух вопросов: аграрного и конституционного. Необходимо было сократить обременительные крестьянские платежи, организовать предоставление крестьянам кредитов для покупки земли и их переселение на свободные казенные земли, что отчасти решало проблему малоземелья. Разработка российской администрацией во главе с А. М. Дондуковым-Корсаковым конституции для Болгарии широко обсуждалась в земских кругах, где были уверены, что Россия «созрела для конституционных учреждений» никак не меньше Болгарии. В обращенном к императору адресе харьковских земцев, говорилось: «Дай своему верному народу право самоопределения, которое свойственно ему от природы, дай ему милостиво то, что ты дал болгарам!»
Программные требования либеральных земских деятелей были изложены в 1879 г. в записке их лидера И. И. Петрунке-вича «Очередные задачи земства». Их составляли: свобода слова и печати, неприкосновенность личности, уничтожение административного произвола, создание льготной для народа налоговой системы, строгое соблюдение законов, в том числе самой властью. Все эти демократические новации, по словам Петрун-кевича, нельзя получить от действующего режима: «Поэтому мы не должны быть фигурантами в конституционной комедии, а, отвергнув всякую конституцию, данную сверху, будем настаивать на созыве Учредительного собрания». Земство «должно написать на своем знамени три положения: свобода слова и печати, гарантия личности и созыв Учредительного собрания».
Олигархическое дворянство в лице П. Д. Голохвастова в противовес земским требованиям конституции выдвигало давнюю славянофильскую идею о созыве Земского собора. Валуев вновь предложил реформировать Государственный совет, учредив при нем выборную нижнюю палату. Консерватор Р. А. Фадеев напоминал, что самодержавие — это «краеугольный камень русской истории в настоящем и будущем», что оно, в сущности, представляет собой «наше родовое определение власти». Он предостерегал от возвращения к власти либеральной бюрократии: «Возможно ли помыслить, чтобы верховная власть, пожертвовавшая в сознании своей всесословности и потребностей будущего такою силою, как дворянская, захотела снова сузить под собой почву и основаться, хотя бы временно, на такой своей силе, каково нынешнее полукрасное и несвязное чиновничество? Есть ошибки, невозможные для вековых правительств». Его политическая программа была проста: «Весь устой русского государства исчерпывается ныне четырьмя словами: народная вера в царскую власть».
Диктатура Лорис-Меликова. Взрыв в Зимнем дворце, произведенный С. Халтуриным, привел к созданию 12 февраля 1880 г. Верховной распределительной комиссии, наделенной чрезвычайными полномочиями для борьбы с революционным терроризмом. Во главе комиссии был поставлен боевой кавказский генерал М. Т. Лорис-Меликов. После войны он хорошо зарекомендовал себя энергичной борьбой со вспышками чумы в Поволжье и решительными действиями против народовольцев на посту харьковского генерал-губернатора. Лорис-Меликов получил фактически диктаторские полномочия. Одновременно он отправил в отставку одиозного министра просвещения Д. А. Толстого, упразднил III Отделение, ослабил цензуру и лично объяснялся с влиятельными редакторами газет и журналов. Функции III Отделения он передал Департаменту полиции при Министерстве внутренних дел, инициировал сенаторские ревизии земских учреждений и настоял на отмене тяжелого для простых людей косвенного налога на соль. В августе 1880 г. Верховная распределительная комиссия была упразднена, и Лорис-Меликов стал министром внутренних дел. На этом посту он настойчиво стал проводить в жизнь программу, где значилось: «Возвышение нравственного уровня духовенства, реформа податная, дарование прав раскольникам, пересмотр паспортной системы, облегчение крестьянских переселений в малоземельных губерниях; преобразование губернских административных учреждений, установление отношений нанимателей к рабочим, наконец, надлежащее руководство периодической печатью».
Он был твердо убежден в необходимости для власти действовать в тесном согласии с «людьми благомыслящими». В обращении к жителям столицы он призывал их объединить усилия в борьбе с террористическими выступлениями, что дало основание говорить о лорис-меликовской «диктатуре сердца». Действуя жестоко и в полной мере используя возможности полицейского аппарата, он менее чем за год сумел разгромить основные силы «Народной воли».
Лорис-Меликов убеждал императора: «Вывести Россию из переживаемого ею кризиса может только твердая самодержавная воля, но эта задача не может быть выполнена одними карательными и полицейскими мерами». Сочетание возрожденной самодержавной инициативы и либеральных мер должно было, по его мнению, умиротворить страну.
Александр II доверял Лорис-Меликову и ценил его усилия. Он одобрил представленный министром проект создания двух временных подготовительных комиссий из правительственных чиновников и сведущих лиц от дворянства и земства. Эти комиссии — административно-хозяйственная и финансовая — должны были рассматривать законопроекты до их внесения в Государственный совет. Это означало привлечение общественности к законотворческой деятельности.
Лорис-Меликов подготовил правительственное сообщение о созыве в Петербурге временных комиссий. Утром 1 марта 1881 г. Александр II сказал наследнику ивеликим князьям, что им сделан «первый шаг к конституции». Тогда же он распорядился обсудить проект на заседании Совета министров 4 марта. Вслед за этим он, вопреки возражениям Лорис-Меликова, выехал из дворца.
