Майкл Ллевеллин Смит - Афины: история города
Анна Экерхельм была права. Парфенону нанесли непоправимый урон. Венецианцы позволили туркам уйти на корабли, стоявшие в шести милях от Пирея, и взять с собой столько имущества, сколько смогут унести. Многие бросали поклажу по пути, другие были убиты мародерами.
Взятие венецианцами Афин привело к обычной в то время перестройке храмов под нужды другой религии. Шведы превратили изящную мечеть в лютеранскую церковь, еще две мечети были отданы католикам. Однако разрушенный Парфенон никому не был нужен, потому что венецианцы заняли Акрополь всего на шесть месяцев, а потом решили покинуть город по стратегическим соображениям. Турки вернулись, но Парфенон было уже не восстановить.
Символ классической эпохи
Акрополь уже не царит над городом, как это было до XIX столетия. Посреди моря современных зданий он не выделяется, как раньше, меж горных отрогов и оливковых рощ. Порой автомобильный смог размывает линии колонн настолько, что издали кажется, будто скала плывет в дымке. Тем не менее, помимо Ликавитоса, Акрополь остается доминирующим элементом афинского городского пейзажа. Архитекторы XIX столетия соотносили с ним планы городской застройки. Кажется, он повсюду следует за вами. Посмотрев по направлению улицы Афины или Эола, вы непременно увидите детали древней твердыни.
Хорошо смотреть на Акрополь из окна высокого здания, выходящего на запад, отсюда этот комплекс выглядит символом единства прошлого и настоящего Афин. В этом смысле очень удачно расположено министерство иностранных дел Греции, а обычные люди могут любоваться прекрасными видами с крыш и балконов Колонаки, Метса или Панграти.
Иностранцы, даже если они никогда не были в Афинах, воспринимают Акрополь как символ Греции. Для них он выражает историю и культуру Древней Греции, давшей миру демократию, пропорции классического искусства и великую жажду свободы, помогавшую грекам выстоять в годы опустошительных войн и тяжелых испытаний. Карикатуристы, рисуя Грецию, изображают именно колонны Парфенона, не важно, будет ли плакат посвящен мужеству греков во времена сопротивления нацистской оккупации или тюрьме, построенной военной хунтой.
Для греков ряд ассоциаций, вызываемых Акрополем и Парфеноном, намного шире. Глядя на Акрополь, они представляют не только Древнюю Грецию и духовное наследие той эпохи, но также и непрерывность греческой культуры, истории, все то, что столь дорого душе каждого грека. Естественно, Парфенон становится главным визуальным символом, без которого не обходятся производители сувениров и товаров для туристов. Эта скала стоит с первых веков греческой истории. Акрополь был завоеван, пережил оккупацию, осаду, разорение, его храмы использовали различным образом, а памятники разрушали, — и все-таки он вновь царит над городом. О том, что античная чистота Акрополя была достигнута при участии государства — демонтаж Франкской башни и других чужеродных элементов, напоминающих об иноземной оккупации, — большинство греков, вероятно, не подозревают. В XIX веке основной упор был сделан на то, чтобы Грецию воспринимали как европейское государство, чьи истоки уходят непосредственно в классический период античности.
Священный статус Акрополя требует от посетителей соответствующего отношения. Вандализм сурово осуждается. Большинство хулиганов, спустивших штаны перед древнегреческим монументом, были отправлены под суд.
Не одобряется и появление в неподходящей одежде. Прекрасные фотографии балерины Никольской, на которых обнаженная женщина в экстазе танцует перед колоннами Парфенона, представляют собой границу дозволенного. Попытки использовать театр Герода Аттика для обычных показов моды вызвали возмущение и споры о допустимости подобных показов в таком месте.
Мысль о том, что эти камни священны, утвердилась сравнительно недавно. Не только турки опустошали эти руины. И греки, и иностранцы в былые времена рассматривали их как полезный источник строительного материала и известняка. Пока государство не установило над Акрополем свой контроль, все приходящие, особенно иностранцы, распоряжались этим местом как им вздумается. В 1830-х годах группа британских гардемаринов выламывала детали недавно откопанных статуй. Еще в 1875 году Магаффи пришел в ярость, застав молодого грека упражнявшимся в стрельбе из пистолета под театром Диониса. Целью тот избрал кусок обтесанного мрамора. Когда стража так и не пришла, Магаффи с товарищем принялись бросать камни в «жалкого варвара» и выгнали его из театра.
Мраморы Элгина
В свете современного отношения к Акрополю как к священному месту становится ясно, почему вывоз лордом Элгином скульптур из Парфенона в Великобританию вызывает яростные дебаты. Все-таки это статуи Парфенона, признанные прекраснейшими образцами греческого классического искусства. Греки считают, что чужеземец, пользуясь полномочиями посланника, получил разрешение у турецких властей на похищение их самых ценных произведений искусства.
Томас Брюс, седьмой граф Элгин, был в 1799 году назначен британским послом при османском правительстве в Константинополе. Это был самый разгар увлечения европейцами наследием античности. Покровительствуя Оттоманской Порте и используя ее против Франции, Великобритания наделяла своих консулов в Стамбуле огромной властью, и Элгин получил от правительства фирман, официальное разрешение вывозить с Парфенона «отдельные каменные фрагменты, содержащие надписи или скульптуры», выкапывать их из земли, а также зарисовывать. Этим документом помощники Элгина в Афинах воспользовались в полной мере.
Полномочия, которые давал фирман, неоднозначны, как и все, что связано со скульптурами Парфенона. Далеко не ясно, было ли разрешено Элгину отбивать от фриза целые части и метопы, или он должен был ограничиться сбором частей, уже отвалившихся в результате венецианского обстрела. Как бы то ни было, группа Элгина под руководством итальянского художника Люзьери применила силу, отпилив от фриза пластины, чтобы отделить понравившиеся части. Они сняли большую часть внутреннего фриза Парфенона, скульптуры с треугольных фронтонов и пятнадцать так называемых метоп, отдельных сцен с наружной части. «Мраморы» были упакованы и отправлены в Англию, там выкуплены правительством и помещены в Британский музей, где и остаются по сей день (их можно увидеть в галерее Дювина). Любой житель или гость Лондона, собирающийся посмотреть на Акрополь, должен увидеть эти камни, не важно — до поездки в Афины или после.
Вокруг скульптур Парфенона, история которых подробно рассказана Уильямом Сент-Клером в книге «Лорд Элгин и мрамор», шли оживленные споры, похоже, не-утихшие и по сей день. Как бы поступили в этой ситуации Байрон, греческий поэт Кавафис и Мелина Меркури? Противоречивы и данные о времени вывоза камней. Свидетели этих событий, среди которых был путешественник Эдвард Дэниел Кларк, уже тогда понимали, что произошло нечто значительное. Современники (и позднее Шатобриан) не считали важным событием вывоз древнегреческих руин. После взрыва Парфенона в 1687 году расхищение стало обычным делом в Греции, и особенно в Афинах. Это подтверждают ученые, посланники и обычные люди, которые своими глазами видели быстрое разрушение древних сооружений. О неприкосновенности и защите памятников никто не думал. Грабеж порождали не эстетическое чувство и не чувство национальной неприязни, а непробиваемая османская бюрократия. Однако «оптовая экспроприация» Элгина была первой, следовательно, оказалась всеми порицаемой. Кларк, Эдуард Додуэлл и прочие говорили, что распиливание памятников — шаг на пути, который может завести далеко. Несколько лет спустя Байрон использовал всю силу своего таланта, чтобы заявить о вандализме Элгина.
Как оказалось, Элгин спас вывезенные мраморы от эрозии, вызванной загрязнением воздуха, которой подверглись остальные скульптуры афинского Парфенона. Это легко увидеть, если сравнить рельефы в Британском музее и в музее Акрополя. С этой точки зрения Элгин принес Парфенону пользу. Но эта польза никакого отношения не имеет к вопросу о том, где мраморы должны находиться сейчас, хотя никто не может доказать, что их следует вернуть в храм.
Апелляция к закону выглядит неубедительной. Британский музей представляет твердые правовые обоснования, хотя кое-кто и пытается их оспорить. Греческое правительство, что бы ни обсуждалось в частном порядке, не имеет законных оснований требовать возврата коллекции. Правда, говорят, что Британский музей может сохранять за собой право собственности на коллекцию, даже если передаст ее в Афины для устройства постоянной выставки. Аргументы, касающиеся хранения, малоубедительны и несущественны. Когда-то считалось, что надзор за скульптурами в Британском музее лучше, чем могут обеспечить греки. Однако этот довод отпал, когда выяснилось, что в 1930-х годах рельефы по рекомендации Дювина были вычищены абразивным материалом с целью их отбелить. В результате обработки часть поверхности мрамора потеряла патину, «налет старины» (напомним вдобавок, что исходная поверхность была раскрашенной). Но сейчас, во всяком случае, программа реставрации Парфенона стала настоящим искусством, и следят за ее выполнением греческие археологи, знающие свои здания и скульптурное наследие лучше кого бы то ни было. Если мраморы когда-нибудь вернутся в Грецию, им обеспечат хороший уход.
