Иосиф Крашевский - Король холопов
Лицо, хоть и барское, очень понравилось Лексе, который никогда не торопился подойти к тому, кто на первый взгляд ему не нравился.
- Гей! Я голоден и устал, - произнес стоявший за забором, - не дадите ли вы мне поесть и немного отдохнуть? Я вам хорошо заплачу...
Вядух подошел к нему с приветствием, согласно обычаям, но по-своему, без излишней униженности. Мужик был в хорошем расположении духа.
- И без платы, - произнес он, - я не погоню голодного от своего порога. Но, сударь мой, как я это вижу по вашему лицу и по вашей одежде, вы не привыкли отдыхать в дымной хате и есть деревянной ложкой из глиняной миски.
- О, - добродушно рассмеялся стоявший по ту сторону забора. - Голод не тетка, и голодный не рассматривает качество посуды, а уставший рад чердаку и всякому ложу.
Вядух обратился к старой Гарусьнице.
- Ну, жена! - произнес он. - Не осрамиться бы тебе! Есть у тебя чем накормить такого пана?
Насколько Вядух скрывал свою зажиточность, настолько Гарусьница любила ее выставлять напоказ. К тому же она часто старалась поступать ему наперекор.
- Но, но, - произнесла она, - не черни собственного хозяйства... Я не осрамилась бы даже, если б сам Неоржа неожиданно пришел бы к нам к ужину.
Услышав название Неоржи, путник спросил:
- Неоржа? О, откуда вы его знаете?
- Как же мне его не знать, - возразил Вядух, - ведь он упорно называет себя моим паном, хотя я этого не признаю, потому что я свободный крестьянин; однако бороться с ним мне тяжело.
Говоря это, старик раскрыл ворота, и путешественник вошел во двор, ведя за собой хромавшую лошадь. Цярах тотчас же принял коня, потому что ему жаль было прекрасной лошади, подобной которой он еще никогда не видел; приподняв больную ногу он начал ее разглядывать. После короткого осмотра он искусно, без всякого инструмента, вынул из ноги острый шип и радостно воскликнул:
- Ничего с ней не станется, придется лишь жиром замазать.
Путник, с любопытством присматривавшийся к этой операции, радостно воскликнул:
- Большое вам спасибо! Я очень люблю эту лошадь, и мне не хотелось бы видеть ее калекой.
Они вошли в избу. Вядух его вел, и путник медленно шел, оглядываясь по сторонам, как будто он в первый раз в жизни зашел в деревенскую хату.
Он останавливался, разглядывал и, хотя не расспрашивал, но видно было, что все это ему казалось очень странным. Хата Вядуха так же, как и он сам, ничем не отличалась от обыкновенных крестьянских изб; лишь мебель в ней была более чистая, из крепкого материала, прочно сделанная, целая и не ветхая.
Кругом стен были расставлены скамейки, как в господских домах; в одном конце комнаты стоял стол, в другом была печь, а вместо пола была твердо утоптанная земля. У дверей, как и у других крестьян стояло ведро со свежей водой и с ковшиком; на полках стояла посуда и горшки, затем ложки, кувшины и деревянные кубки, окрашенные в красный цвет. На столе лежала краюха свежего хлеба, при нем нож и серая соль крупными кристаллами, потому что такая соль в те времена считалась самой лучшей и наиболее экономной.
В этот момент еще ничто не было готово, но огонь был разложен, и вокруг него стояли горшки. Гарусьница направилась прямо к ним. В доме были яйца, солонина, простокваша, сметана, был и мед в сотах и свежий хлеб. Наконец, в доме было и некислое пиво, а разве того недостаточно для голодного путника?
Войдя в избу, путешественник снова начал оглядываться, а Вядух не спускал с него глаз. Когда он, наконец, насмотревшись вдоволь, уселся на скамейке, хозяин занял место не рядом с ним, а поодаль. Мы уже выше упоминали о том, что Вядух в этот день был довольно весел, и так как он всегда любил поболтать, то на сей раз дал волю языку.
Подобно тому, как путник присматривался к хате, Вядух разглядывал его самого; ему хотелось бы знать, что за человек - его гость. Видно было, что это человек богатый - можно было предположить, что это дворянин, но ведь и некоторые мещане одевались по-барски.
Путешественник, улыбнувшись хозяину и приветливо кивнув ему головой, довольно неловко - видно было, что человек непривычный - отрезал кусок хлеба и, посыпав его солью, начал жадно есть.
- Позвольте вас спросить, - спросил вежливо хозяин, - вы издалека, милостивый государь?
Гость указал в сторону Кракова.
- Из Кракова, - произнес он.
- Должно быть здешний землевладелец? - возразил Вядух.
- Нет! - ответил спрошенный, покачав головой.
Лекса удивился и подумал, что перед ним находится какой-нибудь чиновник.
- Конечно, это не мещанин... пробормотал он, - это видно.
- Да, - рассмеялся спрошенный, - это правда, что я не мещанин, однако я из города...
Он очевидно не хотел говорить, кто он. Вядух решил его оставить в покое. Он знал, что это не землевладелец, и этого было с него достаточно.
- А как вам тут живется? - спросил в свою очередь гость. - Много ли повинностей на себе несете? Платите ли вы что-нибудь Неорже? Это ведь человек падкий на деньги?
- Вы его знаете, - со смехом сказал Вядух, - но, милостивый государь, кто же из них лучше? Всякий хотел бы чужими руками жар загребать. И не удивительно, ведь потребности у них большие. Откуда же они имели бы эту красивую одежду, экипажи, наряды, драгоценные вещи, хороший стол и заграничные напитки?
Путник слушал с любопытством, и казалось, что он забыл о еде. На устах его появилась улыбка.
- Как вас зовут? - спросил он.
- При святом крещении меня звали Лексой, но непочтительные люди прозвали меня Вядухом... - Он пожал плечами. - Вядух! Пускай будет Вядух!
- Хозяйство хорошо идет у вас? - продолжал расспросы гость.
- Разно бывает, - сказал мужик доверчиво. - Нужно много трудиться, потому что приходится много работать не только на себя и на детей, но и на град, и на бурю, и на воров, и на пана Неоржу, и на ксендза... Все живут нашими трудами.
- Такова уж судьба, мой друг, - выслушав, ответил прибывший, - но вы проливаете пот, а другие, защищая вас, проливают свою кровь.
Вядух от всей души рассмеялся.
- Но, и наша кровь проливается, - произнес он, - и не раз... Не нам переделать порядки, Богом установленные...
Он махнул рукой.
- Однако, вы не голодаете? - продолжал расспрашивать любопытный гость, присматриваясь, как Гарусьница с дочерью что-то делали с кастрюлями.
- Бывают и голодные годы, - со вздохом сказал мужик. - У меня-то еще имеется в запасе немного зерна, а вот у других случается, что перед жатвой траву варят, тертую кору и разные коренья едят... и с голоду умирают; кто в Бога не верит, тот начинает грабить.
Слушатель, рассмеявшись, едко ответил:
- Ничего в этом удивительного нет, потому что даже дворяне и рыцари, которые голода не терпят, и те часто грабят по проезжим дорогам.
Казалось, что эти смело произнесенные слова удивили хозяина хаты; он про себя подумал, что гость его наверное не принадлежит к рыцарскому сословию, если он так о рыцарях отзывается.
Быстро взглянув на гостя, он откровенно высказался.
- Послушайте, господам землевладельцам нечего удивляться. Ведь извините за выражение - скотина, если она вдоволь наестся, то брыкается и резвится. А им тут в нашем королевстве неплохо живется.
После некоторого размышления Вядух поправился.
- Положим, так оно и на всем свете.
- Да, - подтвердил гость, - в других землях то же самое, или еще хуже.
- Но не всегда это так было, - начал Лекса. - Наши деды говорят, что раньше все были равны, что лишь потом все это испортилось... и что мужик превратился в полураба.
- Да, но, - возразил слушавший, - кто был свободным, таким и остался!
Вядух покачал головой.
- Об этом трудно говорить, - произнес он.
- Говорите, прошу вас, я с удовольствием послушаю, - прервал его сидевший на скамейке, принимаясь опять за хлеб. - Мужику совсем не так плохо у нас.
Лекса, взглянув на него пристально, покачал головой.
- Да, но, - произнес он, - за убийство мужика платят лишь четыре гривны штрафа и его родственникам шесть гривен и никакого другого наказания; за убийство землевладельца - шестьдесят гривен, а иногда этих денег не хватает... Если мужику надоест такой Неоржа, то он даже не может удалиться с его земли; он должен тогда выжидать, согласно обычаям, пока его пана отлучат от церкви, или пока обидят его дочь, или пока ему распродадут имущество за долги... Да и так...
- Но вы же судей имеете? - спросил гость.
- Судьями бывают землевладельцы, а рука руку моет; у них не добьешься справедливого решения. Если плохо рассудят, то как же тут хулить судью? Если на суде присутствовал кастелян, то ему необходимо поднести в подарок горностая или куницу. Судья требует платы, и за каждое дело ему необходимо заплатить четыре гроша, так как для него не существует незначительных дел. Если нечем заплатить... приходит судебный рассыльный со своей челядью и забирает вола, платье, топор, кирку...
Путник прислушивался внимательно к словам Вядуха.
