Андрей Буровский - Апокалипсис XX века. От войны до войны
Шпионы шпионов… Немецкие же социал-демократы отродясь ничьими шпионами не были.
100 000 марок за головы предателей были назначены законопослушными обывателями, которым шпионы не нравятся, а опыт России вызывает совершеннейший ужас.
ФРИДРИХ ЭБЕРТ (1871–1925)
Сын портного, первый в истории Германии демократически избранный руководитель государства. Скончался от аппендицита. Сын Эберта Фридрих Эберт-младший — коммунист, один из основателей ГДР
Что же до судьбы «вождей германского пролетариата»… они были пойманы в момент, когда уже собирались бежать в Советскую Россию. Поймали их члены офицерской организации капитана Пабста и доставили в свою штаб-квартиру, отель «Эден». Отсюда их вывезли в парк Тиргартен и расстреляли. Зверства? Они сводятся от силы к паре оплеух… Ну, может, оплеух было и три, теперь уже трудно посчитать. Труп К. Либкнехта отправлен в морг, тело Р. Люксембург брошено в Ландвехр-канал. Почему разное отношение к трупам? Могу дать только одно объяснение: во все времена и при любом политическом строе проститутки у всех людей всех классов общества вызывали особенное отвращение.
Розочка всплыла только летом, хоронили ее 13 июня 1919 г. Похороны Р. Люксембург не превратились в демонстрацию.
По рассказам очевидцев, вели себя «вожди» вполне героически: кричали не «Ленин капут», а что-то про мировую революцию.
Кстати, за гибелью «вождей германской революции» может скрываться не очень приятная тайна. Дело в том, что Роза Люксембург была против создания Интернационала, «пока отсталость западных революционных партий дает инициативу большевикам». Она яростно протестовала против «террористических методов» большевиков и все время обличала Ленина как врага «правильного» социализма. Этим она была довольно опасна для «русских» большевиков.
После смерти этих двух брат Карла Либкнехта, адвокат Теодор Либкнехт, даже требовал судебного разбирательства — он считал, что местонахождение Люксембург и Либкнехта выдал… Карл Радек-Крадек. Так ли это, уже не восстановить, разбирательства по горячим следам, конечно, никто не устраивал. Но сам по себе слух интересный.
Общее число жертв революции во всех областях Германии к концу января 1918 г. называют разное, но не очень: от 15 до 22 тысяч человек. Видимо, цифрам можно верить.
По этому поводу Носке произнес фразу, ставшую крылатой: «Пожалуй, кто-то же должен быть кровавой собакой. Я не стыжусь ответственности»[22].
Напомню, что летом 1917 года премьер-министр Временного правительства России князь Львов ушел в отставку и отдал власть Керенскому, потому что «для того, чтобы спасти положение, надо было разогнать Советы и стрелять в народ. Я не смог этого сделать, а Керенский это может».
В отличие от Львова Носке не был безответственным болтуном и жалким безвольным слизняком.
ВТОРОЕ БЕРЛИНСКОЕ ВОССТАНИЕ
Полного успокоения не наступило. В самом Берлине шли митинги, временами вспыхивали уличные бои «рабочих дружин» с полицией и войсками. И на войска надеяться можно было не всегда. «Республиканская солдатская гвардия» («зольдатенвер») заявляла, что она лояльна по отношению к социал-демократическому правительству Фридриха Эберта. Но она категорически отказывалась применять оружие против «своих братьев по классу, обманутых большевицкой демагогией». Революционные матросы из Киля, «Народная военноморская дивизия», которые и начали революцию в ноябре 1918-го, влились в состав «зольдатенвера».
Военный комендант Берлина генерал барон фон Лютвиц фактически командовал не только войсками, но и офицерскими добровольческими частями, и рабочими дружинами: среди них были верные правительству. Он постепенно заменял выборных командиров в частях назначенными им самим верными офицерами.
Советы солдатских депутатов Берлинского гарнизона контролировали не все части, и не все Советы шли за коммунистами.
Представьте себе Петербург 1918 года, в котором правит Временное правительство во главе с Керенским, но есть и много Советов разного направления. В городе стоят части, верные правительству, и офицерские дружины под командованием Корнилова, но часть гарнизона подчиняется только Советам. При этом матросы с Балтфлота стоят тут же в городе, в одних казармах с сомнительными частями, а коммунисты активно организуют новое восстание. Аналогия полная.
27 февраля в городе Шпандау (с 1920 года это один из административных районов Берлина) рабочие армейских мастерских отказались шить для солдат военную форму.
Конференция рабочих делегатов государственных заводов Шпандау потребовала экспроприации всех банков и крупных предприятий, конфискации всех крупных состояний. Еще она хотела создания революционного трибунала для вынесения смертного приговора бывшему германскому императору Вильгельму II Гогенцоллерну, генерал-фельдмаршалу Паулю фон Гинденбургу, Эриху Людендорфу и другим «военным преступникам», а также… рейхспрезиденту Фридриху Эберту, Филиппу Шейдеману, Густаву Носке и прочим «предателям революции».
Правительство и не подумало принимать эти требования всерьез. 3 марта 1919 года Берлинский Совет рабочих и солдатских депутатов принял решение провести всеобщую забастовку. Он выдвинул требования:
1. Признание полновластия Советов рабочих и солдатских депутатов.
2. Во исполнение решений I Всегерманского съезда Советов отменить единоначалие офицеров в войсках — и подчинить войска Советам.
3. Освобождение всех политзаключенных.
4. Арест всех «участников убийств революционеров», то есть всех участников январских событий, кроме коммунистов и анархистов.
5. Отмена всех военно-полевых судов и военной юстиции как таковой.
6. Незамедлительное создание отрядов рабочей самообороны.
7. Роспуск всех добровольческих корпусов.
8. Незамедлительное восстановление дипломатических и экономических отношений с Советской Россией.
Тогда министр внутренних дел Носке ввел в столице осадное положение. Носке подписал указ: расстреливать всех, у кого дома найдут оружие. Тогда и арестовывают нового главу КПГ Л. Йогихеса, назавтра убитого в тюрьме. Правительство запретило газету «Роте фане», а офицерские и рабочие дружины громят ее редакцию и типографию. В точности как редакцию «Правды» после провала первой попытки большевицкого переворота в Петрограде в июле 1917 года.
4 марта в центре города громят магазины побогаче: и не только продовольственные. Грабят все, что плохо лежит.
5 марта комендант Берлина приказывает «Республиканской солдатской гвардии» пресечь грабежи на Александерплац. В составе частей «зольдатенвера» находятся и «революционные матросы». Часть из них уже грабили мануфактурные и ювелирные магазины, другие открыли огонь по солдатам добровольческого корпуса фон Лютцова… Которые арестовывал грабителей перед берлинским полицей-президиумом.
Матросам стали помогать и другие части «зольдатенвера». Тогда против бунтовщиков пошли регулярные войска. В ходе боев за площадь Александерплац использовались легкая и тяжелая артиллерия, мины весом до 2 центнеров. Артиллерийский огонь корректировался с самолетов, с них даже сбрасывали авиабомбы. Фактически армия Германии и добровольцы брали штурмом собственную столицу.
«Зольдатенвер» проявил мужество при грабежах, но от солдат бежал, как Махно от Деникина. Добровольцы очистили центр города, взяли штурмом штаб революционных матросов. Представьте себе добровольцев Корнилова, берущих штурмом штаб-квартиру анархистов в Петербурге — дачу Дурново: самая полная аналогия.
К 8 марта бои с «зольдатенвером» развернулись уже в районе Ней-Кельн. В результате «зольдатенвер» был почти полностью уничтожен. 12 марта добровольцы и верные правительству войска заняли район Лихтенберг — это был последний «красный район» Берлина.
Носке называет цифру 1200 убитых, ее повторяют во многих изданиях[23].
Добровольцы говорили о 1300 убитых только у противника.
Барон фон Лютвиц сформулировал, как надо воевать с коммунистами:
1. Чем радикальнее средства, тем скорее обеспечивается достижение успеха. На противника, укрывшегося за стенами и баррикадами, производит должное впечатление только огонь артиллерии и минометов…
2. Предупредительных выстрелов следует избегать, вести огонь надо сразу на поражение.
3. Не вести никаких переговоров, требовать безоговорочной капитуляции.
Что характерно — русская Белая гвардия за 4 года Гражданской войны так и не выработала аналогичных правил. Так и миндальничали с крамольниками, вели рыцарскую войну с разбойниками. Сохранилась история, которую невозможно ни опровергнуть, ни подтвердить, передавали ее устно. Якобы спросил однажды адмирал Колчак у атамана Синельникова: почему проигрываем?!
