Лэд Скрэнтон - Тайные знания догонов об истоках человечества
Внешний сюжет египетских мифов начинается с бога Амона, чье имя, характеристики и действия напоминают догонского бога Амму. Однако, в отличие от догонов, египтяне наделяют большим количеством альтернативных имен любого бога или богиню. Не раз, как в случае с Ра, современные ученые принимали эти имена за отражения различных проявлений бога. За десять веков египетской истории у бога Амона было много имен, в том числе и Атум — так во времена династий звали главу египетского пантеона, унаследовавшего атрибуты и изображение Амона. Некоторые имена принимают форму омонимов, анаграмм, укороченных или расширенных версий имени Амона. Годфри Хиггинс — писатель и еврейский ученый XIX века, который вряд ли что-то знал о догонской религии, — в своей книге 1833 года «Анакалипсис» замечает, что если буквы в еврейском слове отип (приблизительном омониме имени «Амон») расположить задом наперед, то получится слово пито. Возможно, самое раннее воплощение Амона, появившееся еще до возникновения египетской письменности, — это бог Мин, чье изображение схоже с метеоритом, напоминающим резной камень догонов, символ яйца Аммы. Еще одним олицетворением этого божества является менее известный египетский бог Немму, чье имя фонетически близко именам догонского Номмо и шумерской матери-богини Намму. Другой, более известный аналог Амона и Мина — египетский бог Мену — еще одна узнаваемая анаграмма Немму, а также имя важного божества в Древней Индии. Мену в этом исследовании важен еще и потому, что его иероглифическое имя состоит из знаков, представляющих ключевые символы догонской космогонии: воду, спираль, глиняный горшок, солнце и дощечку для рисования:
Склонность египтян использовать созвучные слова для объединения значений религиозных концепций объясняется в книге Сержа Сонерона «Жрецы Древнего Египта».
Египтяне никогда не считали свой язык (как и иероглифы) социальным инструментом; для них он всегда оставался эхом жизненной энергии, породившей Вселенную, космической силой. Таким образом, изучение языка позволяло им «объяснять» космос.
Средством этих объяснений служила игра слов.
С того момента, когда человек понимает, что слова связаны с сутью обозначаемых ими живых существ или предметов, сходство между ними больше не кажется неожиданным; они выражают естественные отношения, тонкую связь, которую могли объяснить жрецы…
Эта практика кажется детской, несерьезной. Однако мы поймем ее логику, если разберемся в значении, которое египтяне придавали произношению слов. Любое сходство в произношении двух слов понималось как прямая связь между тем, что они обозначают. Это стало общей практикой, а среди жрецов служило основным способом объяснения имен собственных и определения природы божеств. Так было в случае с Амоном — великим покровителем Фив.
Мы не знаем, что означало его имя, но звучало оно идентично другому слову, означавшему «сокрытое», и писцы обыгрывали это сходство, определяя Амона как великого бога, скрывающего свой реальный вид от людей…
Некоторые исследователи, например Джеймс П. Аллен в своем «Введении в язык и культуру иероглифов», интерпретируют египетскую игру слов как любовь к каламбурам и предполагают, что жрецы специально использовали ее для того, чтобы замаскировать сокровенные тайны религии. В «Мистерии Сириуса» Роберта Темпла приводятся примеры того, что он считал египетскими каламбурами, и перечисляются некоторые сложности, которые они представляют для переводчиков и исследователей.
Следует заметить, что в египетском языке иероглиф tchet в виде змеи означает и «змея», и «тело». Иероглиф кобры ага переводится как «змея» и «богиня». Где-то мы встречаем иероглиф ага в качестве обобщенного значения богини. Частое включение «змеи» в позднейшие исследования Сириуса у греков происходит, возможно, из каламбура или искажения египетского определения слова «богиня»… К примеру, если египтянин собирался написать иероглифами «богиня Сириус»… из-за игры слов эту фразу можно было бы буквально прочесть как «зуб змеи»… Так когда же игра слов перестает быть игрой и является просто неправильным переводом, основанным на незнании истинного положения вещей?
Определив подобные «вторые значения» как игру слов, мы не сможем точно понять способы их использования. Как и египтяне, догоны наделяли двойными значениями слова и фразы, важные для своих верований. Примером является название догонского сказания о Сотворении мира — Адуно-со-тани, что может означать «удивительный миф Вселенной» или «тайные символы». Любой вариант фразы подходит для названия космогонического мифа. Использование нескольких значений защищает глубинные смыслы сказаний от непосвященных и дает посвященным более широкие знания.
В древней мифологии существует поверье, что знание истинного имени бога позволяет обрести над ним власть. Однако, учитывая особенности египетского и догонского языков, можно предположить, что предубеждения больше связаны с тайными смыслами, чем с тайными именами. Египетская фраза bн таа, которую переводят как «истина», на самом деле означает «старое восприятие» или «то, что тщательно исследовали». Египетское слово таа значит «воспринимать» или «исследовать»; таким образом, слово maat, определенное Баджем как «истина» или «справедливость», буквально означает «то, что воспринимается или исследуется»5. Египетское слово Ьн используется как имя Амона, бесконечного и вечного бога. В «Словаре языка догонов» говорится, что у этого народа слово Ьн означает «вечное, бесконечное или неограниченное». Поэтому «тщательно исследованное слово или фраза» — это слово или фраза, все значения которых известны. В таком случае человек получает подлинное знание и обретает власть над идеей, выраженной в словах.
Сходства в именах божеств позволяют нам обнаружить впечатляющие параллели между богами различных культур, к примеру между Номмо догонов и Хну-мом египтян; подтверждение тому мы находим и в изображениях, связанных с этими богами. Например, иероглиф имени бога Хнума можно изобразить одним из центральных символов догонской мифологии — образом простого глиняного горшка:
Согласно египетским сказаниям, Хнум создал человечество из глины на своем горшечном круге. Его символом является баран с витыми рогами. Два дошедших до нас египетских гимна наделяют Хнума еще по меньшей мере десятью другими именами. Г. У. Ф. Саггс в книге «Цивилизация до Греции и Рима» писал, что подобное встречается и за пределами египетской культуры. Центр культа Хнума в Египте греки называли Гермополем, а египтяне — Хемену, что означает «восемь».
Появление первых восьми богов и богинь в мужских/женских парах в традиции Гелиополя явно совпадает с внешним сюжетом догонских сказаний. Восемь предков догонов напоминают четыре пары богов египетской огдоады. Египетские источники не слишком последовательны в символике этих богов, но современные ученые соглашаются с тем, что первые четверо представляют собой землю, воду, ветер и огонь. В «Словаре египетских богов и богинь» Джорджа Херта сказано, что Геб был богом земли, Нут представляла небо, Шу символизировал воздух и солнце, а Тефнут — влагу. Имя Нут, очевидно, соотносится с теми египетскими словами, которые содержат в своем составе элемент «ну», к примеру пип, обычно означающий воду. Имя Тефнут схоже со словами, начинающимися на «те», к примеру tep — «огонь», teh — «пламя». Даже ведущие археологи связь Тефнут с водой считают достаточно слабой, и Херт пишет следующее.
Ее связь с влагой установлена в соответствии с положением, которое она занимает среди божеств, представляющих космические элементы, а также на основании попадающихся описаний — например, в пассаже из «Текстов пирамид», где богиня создает чистую воду для омовения стоп царя.
Одна из вероятных причин такой путаницы в значениях может крыться в двух фрагментах догонской мифологии. Первый относится к событиям, происходившим до «открытия глаз Аммы», связанным с неоформленной Вселенной и яйцом Аммы — символ земли здесь уравнивается с символом неба. Лоуренс М. Краусс в своей книге «Атом: путешествие от Большого взрыва к жизни на Земле… и дальше» описывает похожее положение теории Большого взрыва, относящееся к процессу охлаждения Вселенной.
Через триста тысяч лет температура Вселенной упала до температуры кипения железа. Теперь она светилась ровным белым жаром… и каждая ее точка сверкала столь же ярко, как Солнце. Однако в этой Вселенной еще не было места, с которого можно было бы посмотреть на небо.
