Альберт Манфред (Отв. редактор) - История Франции
Прогресс выразился прежде всего в значительном расширении посевных площадей и в важном по тем временам улучшении сельскохозяйственных орудий. С этими явлениями тесно связаны изменения в способах использования тяглового скота и обработки почвы. Все это дало возможность повести систематическое наступление на леса, пустоши, болота, использовать во многих местностях более тяжелые почвы, интенсивнее обрабатывать землю и получать более высокие и устойчивые урожаи.
Некоторые улучшения в агротехнике, достигнутые в каролингскую эпоху, при всей своей бесспорности были относительными и ограниченными. Трехполье, плуг и т. п. еще не получили тогда широкого распространения, и земледельцы со своими по преимуществу деревянными сохами и заступами не могли повсеместно применять трехпольный севооборот, ибо плохо обработанная и мало удобренная земля требовала более частого и продолжительного отдыха. Население скапливалось главным образом в тех местностях, где повышенное природное плодородие почвы могло до известной степени компенсировать печальные следствия низкого уровня агротехники и обеспечить пропитание (в этом отношении характерно, что в IX в. население деревень вокруг Парижа немногим уступало по численности населению в XVIII в.). Но это неизбежно вело к значительному дроблению крестьянских наделов, что ставило под угрозу возможность вести нормальное пашенное хозяйство; сказывалось оно отрицательно и на хозяйстве сеньоров. Поэтому распашка нови повсюду стала первейшей необходимостью как для крестьян, так и для феодалов. Внутренняя колонизация имеет для общества, почти целиком живущего в условиях аграрного строя, первостепенную важность и заслуживает особого внимания.
Франция со второй половины IX в. no XI в.Освоение в масштабах целой страны всей пригодной для земледелия площади распадается на несколько этапов в зависимости от характера и темпов этого процесса. Необходимо учитывать также его неравномерность в различных областях и разницу в достигнутых результатах. Кроме того, как было уже сказано, сельскохозяйственный прогресс послужил основой для общего развития Франции; поэтому важно определить возможно точнее хронологические рамки отдельных этапов внутренней колонизации.
В наиболее плотно населенных областях на севере, и отчасти в Бургундии, она началась уже с конца IX в., в других местностях — по большей части в XI в. Сперва объектом новых заимок послужили залежи и пустоши, более легкие для поднятия нови; затем люди устремились в леса, болота, ланды, на морские побережья. На первом этапе — до начала XII в. — масштабы и темпы освоения новых земель были еще ограниченны. Они заметно возросли около 1140–1150 гг. и во второй половине XII столетия достигли апогея.
Расчистки были преимущественно делом крестьянских общин; своим массовым характером они обязаны именно крестьянам. Но ими активно занялись также и сеньоры. Монастыри меньше остальных приложили руку к поднятию целины. Старые бенедиктинские аббатства уже до X в. присвоили себе значительные культурные площади; монахи новых орденов, главным образом цистерцианцы, хотя и селились в глухих местах, но занимались преимущественно скотоводством, а не земледелием.
Сперва небольшие по размерам заимки возникали в итоге усилий отдельных крестьян, большей частью по окраинам старых полей или на лесных полянах. Сначала их использовали в качестве лужков, затем распахивали. Часто таким полям обычай присваивал имена тех, чьим трудом они были вызваны к жизни. В областях малоплодородных или там, где условия рельефа ставили препятствия более массовым расчисткам, поднятие нови шло медленно, и лишь постепенно вокруг поселений расширялся ареал культурных площадей. Наоборот, при совокупности благоприятных условий начиналось систематическое проникновение в густые леса, покрывавшие еще в X–XI вв. значительную часть страны, особенно на севере, и разобщавшие поселения. Тогда потребовалось не только приложение коллективных усилий, но и разрешение сеньоров — земельных собственников. Начали возникать новые селения. На севере они назывались «новыми деревнями» (villeneuves, neuvilles, bourgs — здесь термин ville означает еще не город, а по-старому: деревню), на юге — «убежищами» (sauvetes). Порой они возникали, когда группа крестьян какой-либо деревни самостоятельно переселялась в глубь леса, порой это происходило по призыву сеньоров, приглашавших пришельцев (госпитов), откуда бы те ни являлись. Феодалам было очень выгодно увеличение населения в их владениях, и они приглашали госпитов на льготных условиях пользования землей. Иногда они заключали письменные контракты с лицами, бравшими на себя организацию «новых деревень», и предоставляли им там немалые права. Такими лицами зачастую бывали младшие сыновья рыцарских семей, не получавшие доли наследства. Иногда сеньоры соседних владений выступали совместно: определялся характер участия каждого в организации новых поселений, соответственно делились доходы. В тех случаях, когда на первых порах для устройства поселенцев нужно было произвести денежные затраты, светские сеньоры заключали долгосрочные договоры с богатыми рыцарскими орденами, монастырями, капитулами и т. п., ссужавшими им деньги.
Замечательно, что этот второй этап колонизации проходил наиболее быстрыми темпами, и уже в первой половине XIII в. она почти повсюду пошла на спад. В Парижском бассейне расчистки прекращаются в 30-40-х годах XIII в., на северо-востоке и на юго-востоке страны — в середине столетия. К этому времени почти все пригодные земли (при сохранении необходимых площадей леса и пастбищ) были там распаханы. Третий (последний) этап характерен устройством одиночных хуторов с огороженными полями и пастбищами (так называемыми бокажами). Именно таким путем было освоено в XIII–XIV вв. большинство новых площадей в центральных районах Франции.
В итоге внутренней колонизации IX–XIV вв. площади, освоенные под пахотные поля, виноградники, луга и пастбища, увеличились настолько, что дальнейшее — и притом лишь незначительное — их расширение стало возможно не ранее XIX в. Внутренняя колонизация закончилась во Франции раньше, чем в других частях Европы, и это имело самое непосредственное влияние на всю аграрную структуру страны.
Параллельно расчисткам происходило развитие агротехники, и прежде всего трехпольного севооборота. Его широкое (но отнюдь не монопольное) господство в северной половине страны не подлежит сомнению, однако систематическое и правильное использование было достигнуто далеко не сразу. Само по себе деление пашни на три участка еще не означало их ежегодного кругооборота в определенном строгом порядке. Все зависело от степени плодородия почвы, от ее обработки и удобрения. Поэтому регулярное трехполье довольно часто временно уступало место более продолжительным парам, а чередование озимых и яровых культур подчинялось различным местным условиям; на менее плодородных почвах сохранялось двухполье. К середине XIII в., т. е. когда уже кончились интенсивные массовые расчистки, во многих местах прочно установился четкий ритм трехпольного севооборота;
Работа на винограднике. Миниатюра XIII в.в дальнейшем в некоторых наиболее плодородных районах даже делались попытки перейти к четырехполью, когда часть пара засевалась травами. На юге страны трехполье было известно, но применялось лишь на лучших почвах либо спорадически. Двухполье там господствовало из-за недостаточного плодородия почв и слишком раннего сухого лета.
Упрочению на севере правильных трехпольных севооборотов в большой степени содействовала улучшенная обработка земли, а именно более частая вспашка (как правило, четырехкратная). В условиях, когда пашня удобрялась далеко не достаточно, наилучший результат мог быть достигнут в итоге приложения больших трудовых усилий. Улучшились и сами орудия, особенно металлические части плугов. С XI в. широко распространился новый способ упряжки тяглового скота: появился хомут для лошадей, и во многих районах они вытеснили на пахоте волов. Последних продолжали применять либо на тяжелых или каменистых почвах, либо при поднятии тяжелой нови. Это было важное нововведение, ибо оно позволило значительно ускорить сроки пахоты (примерно в два-три раза) и обеспечить многократную вспашку, широко применять борону. Возросла и тягловая сила рабочего скота в результате лучшего ухода и больших посевов овса.
Итогом было не только расширение посевных площадей, но и значительный для того времени рост урожайности. Разумеется, разнообразие местных условий, различные темпы расчисток и распространения трехполья и других улучшений не позволяют считать, что по всей стране происходил более или менее одинаковый рост урожайности. К тому же она почти всегда и везде резко колебалась в зависимости от погоды. Тем не менее повышение урожаев не подлежит сомнению. На юге оно было небольшим, но в центре и на востоке урожаи возросли в полтора-два раза. Наилучшие результаты были получены на севере: там в XIII в. пшеница давала нередко урожай сам-восемь, а в лучшие годы он доходил до сам-пятнадцать, рожь — сам-семь, овес — сам-шесть и т. д. Такие урожаи в ту пору можно было получить лишь на исключительно плодородных почвах северных областей[73]. Кроме того, даже на севере далеко не все крестьянские хозяйства могли использовать в полной мере прогресс агротехники; особенно это касается малоземельных крестьян.
