Владимир Бешанов - Год 1943 - «переломный»
Рассмотрим ввод в сражение только что прибывшей с Урала 121-й танковой бригады, приданной для усиления 21-й армии генерал-майора И.М. Чистякова. Вся техническая, инженерная и прочая подготовка к бою состояла в том, что «общевойсковой командир» вызвал к себе командира танкового и отдал боевой приказ: полный вперед, курс на Мамаев курган, отличившихся представим к награде.
«Вместо ожидаемого ответа: «Задача ясна и будет выполнена», — вспоминает Чистяков, — я услышал такое:
— Товарищ генерал, ведь там, наверное, есть мины на дорогах, закопаны танки, пушки стоят. Надо все разминировать, разузнать, пусть пехота сначала пойдет, а мы за ней.
Я знал, что командир бригады только что пришел из резерва. Он был преподавателем. В его ответе была какая-то правда (?), он мыслил строго по-уставному. Но не ко всем случаям жизни можно применить уставные требования. Я решил, что такого командира бригады не следует сразу посылать в бой, а в этот бой послать более опытного командира».
Последовали замена комбрига (заметьте — не командарма), короткий митинг, и уже через час «бригада рванулась».
К 30 ноября «колечко» удалось сжать вдвое, но не расколоть. Генерал Паулюс вывел свои соединения из малой излучины Дона и укрепил ими позиции западнее реки Россошка. Сократив линию фронта, сформировав боевые подразделения из обозов, штабов, связистов, прочих тыловых частей, уплотнив боевые порядки, он активно маневрировал резервами внутри своего «овального фронта» протяженностью 30–40 километров с севера на юг и 70–80 километров с запада на восток. В центре, в районах Питомника и Гумрака, имелись недосягаемые для советской артиллерии аэродромы, к которым Люфтваффе начали «строить» воздушный мост. Немцы умело использовали систему советских укреплений, построенных еще летом, превратили в узлы сопротивления населенные пункты, заняли высоты, приспособили железнодорожные насыпи, выбывшие из строя танки, вагоны, паровозы и сумели удивительно быстро организовать прочную оборону по всему периметру. Оставалось дождаться обещанной фюрером помощи.
Солдаты Вермахта, несмотря на холод и сокращение продовольственных пайков, сражались стойко, умело, активно, побежденными себя не считали и не теряли надежды на благополучный исход — ведь имелся пример Демянского котла, когда 100-тысячная группировка в течение ряда месяцев снабжалась с воздуха и сражалась в окружении до тех пор, пока не был пробит рамушевский коридор, — и сдаваться в плен не собирались. Не привыкли еще арийцы быть битыми.
Да и многим нашим бойцам не верилось, что в войне наступает перелом, что в конце концов они сумеют сокрушить прекрасно организованную германскую военную машину. Бдительные органы фиксировали высказывания «антисоветского элемента» в красноармейской шинели:
«Красноармеец 680 СП, 189 СД Пономаренко… из крестьян, украинец, беспартийный, 30.12.42 года группе бойцов говорил: «Сейчас зима и мороз, а вот подождите, летом немцы всех нас потопят в Волге. Сейчас не поймешь, кто в окружении, не то немцы не то мы…»
Красноармеец 273 СД Яковлев… русский, беспартийный, 10.12.1942 года среди красноармейцев высказывался: «Хоть наши и окружили немцев, но нам их все равно не взять, т.к. наши воевать не могут и не умеют. Поставили командиров из детей, не обученных военному делу. А у немцев уж если кому дают чин офицера, то он знает свое дело…»
Красноармеец 29 СД Звягин… из крестьян, беспартийный, будучи а/с настроен, среди бойцов и мл. командиров подразделения проводит а/с и пораженческую агитацию: «Газетам не верьте, что Красная Армия стойкая и храбрая. В газетах пишут в основном неправду, а вот в отношении немецкой так прямо скажу, что это армия образцовая и нам ее вряд ли победить. Хотя мы сейчас и имеем успех, но это ненадолго. Получится опять как прошлой зимой. Немцы перезимуют здесь под Сталинградом, а весной они нам покажут, как нынешним летом…»
Более того, почти не уменьшилось количество дезертиров и перебежчиков с советской стороны. Они не верили, что 6-я армия действительно окружена, и бежали к немцам в котел! По неполным данным, в ноябре — декабре особыми отделами Донского фронта было арестовано 94 труса и паникера (из них 22 приговорены к высшей мере наказания), еще 103 человека были расстреляны перед строем без суда. По-прежнему, согласно докладной записке майора госбезопасности В.М. Казакевича, «исключительно большую роль» играли находившиеся позади стрелковых цепей армейские заградотряды и дивизионные заградительные батальоны, придававшие войскам «устойчивость», неоднократно «предупреждавшие неорганизованный отход», неустанно помогавшие бойцам «выполнить свой долг перед Родиной».
В котле находилось более 20 тысяч «русских», кто-то — в качестве военнопленных, кто-то, и их было немало, надели форму солдат Вермахта, служили во вспомогательных частях и даже сражались на передовой с оружием в руках. Так вот, что касается советских пленных, то, судя по всему, основная их масса была, что называется, самые «свежие». Иначе, как бы командарм-21 генерал Чистяков в конце января, после освобождения лагеря в Гумраке, смог набрать из них около восьми тысяч бойцов, сформировать восемь батальонов и направить на передовую — ведь немцы пленных почти не кормили и уже в декабре смертность среди них достигла двадцати человек в день и были зафиксированы случаи людоедства.
В первой декаде декабря по требованию Ставки и под присмотром начальника Генерального штаба Василевского была предпринята новая попытка уничтожить окруженную группировку, и снова безрезультатно. Рокоссовский приводит разговор с командующим 65-й армией генерал-лейтенантом П.И. Батовым:
«Я спросил, как развивается наступление.
— Войска продвигаются, — был ответ.
— Как продвигаются?
— Ползут.
— Далеко ли доползли?
— До второй горизонтали Казачьего кургана.
Я сказал ему: раз уж его войска вынуждены ползти и им удалось добраться только до какой-то воображаемой горизонтали, приказываю прекратить наступление, отвести войска в исходное положение и перейти к обороне, ведя силовую разведку, с тем чтобы держать противника в напряжении».
В неудаче сыграли роль два фактора. Во-первых, бестолковость организации и отсутствие единого руководства, поскольку все рассчитывали на быструю победу. Если генералу Ватутину поставили задачу отодвигать внешний фронт окружения, то Сталинград освобождали сразу два командующих — Еременко и Рокоссовский, независимо друг от друга. 4 декабря Сталин прислал Василевскому вразумляющую телеграмму:
«Ваша задача состоит в том, чтобы объединять действия Иванова и Донцова. До сего времени у вас, однако, получается разъединение, а не объединение. Вопреки вашему приказу, 2-го и 3-го числа наступал Иванов, а Донцов не был в состоянии наступать. Противник получил возможность маневра. 4-го будет наступать Донцов, а Иванов окажется не в состоянии наступать. Противник опять получает возможность маневрировать. Прошу вас впредь не допускать таких ошибок. Раньше чем издать приказ о совместном наступлении Иванова и Донцова, нужно проверить, в состоянии ли они наступать».
Во-вторых, сильно недооценили противника. По данным разведки, численность группировки Паулюса составляла 80–85 тысяч человек. Фактически в котле находились не менее 220 тысяч солдат и офицеров, 3200 орудий и минометов, 200 танков. В составе Сталинградского и Донского фронтов на 1 декабря насчитывалось 480 тысяч человек, 8490 орудий и минометов, 465 танков. Правда, по нашим войскам цифры даются «без зенитной артиллерии и 50-мм минометов», а по немецким — с учетом всего, что имело калибр 20 миллиметров и выше. В общем, все равно «сил явно не хватало».
В связи с этим было принято решение о выделении из резерва Ставки для Донского фронта 2-й гвардейской армии, укомплектованной отборными соединениями, — 1-й и 13-й гвардейские стрелковые и 2-й гвардейский механизированный корпуса, и разработан новый план разгрома Паулюса. Начало операции назначили на 18 декабря, с тем чтобы закончить не позднее 23-го. Кстати, получался прекрасный подарок к дню рождения товарища Сталина.
Однако противник «не замедлил внести свои коррективы». 12 декабря от Котельниково к Сталинграду выступил 57-й танковый корпус группы «Гот» и за пять дней сумел продвинуться на 75 километров. Три танковые дивизии, в которых насчитывалось около 500 танков и штурмовых орудий, стальным клином пробивали коридор, по которому должны были проследовать колонны грузовиков и тягачей с 3000 тонн запасов для гарнизона «крепости на Волге». Выводить армию из города в намерения Гитлера не входило.
Как сообщает Василевский, такой вариант развития событий он предвидел и еще в ноябре предупреждал, что «гитлеровцы примут все меры, чтобы при максимальной помощи извне выручить свои войска», и даже имел факты, свидетельствующие о том, что в ближайшие дни немецкое командование «попытается осуществить наступление на котельниковском направлении». Но получилось — не ждали. Во всяком случае, Готу удалось достигнуть тактической внезапности. Запаниковавший Еременко затребовал подкреплений. Чтобы спасти положение, Василевский вырвал согласие Сталина прибывающие соединения 2-й ударной армии направить на разгром котельниковской группировки врага. Возражения Рокоссовского не были приняты во внимание.
