Борис Синюков - Смешная русская история (статьи)
Когда там у нас создалось Третье отделение, преобразованное из бывшего при Петре Преображенского (!) приказа? В 1826 году. Вот именно отсюда, или из близкого времени, попали эти указы в историю Петра. Впрочем, можете и сами посмотреть в истории православной русской церкви, когда она начала беднеть. Только не забудьте при сравнении бедности и богатства помнить: все наши самые крепкие и долговечные здания и сооружения построены именно до этих времен. Потом они только «реконструировались», то есть просто поддерживались, или разваливались. И при царе, и при коммунистах.
«Превратил мужские монастыри в военные гошпитали, монахов – в лазаретных смотрителей, а монахинь – в прядильниц, швей и кружевниц». Вы думаете так просто «превратить»? Не обольщайтесь. Это примерно то же самое, что сделать у нас сегодня так называемую «конверсию», то есть заставить танковые и ракетные заводы выпускать то, что действительно нужно людям. И это очень длительный, затратный и «умственный» процесс, который наша страна и ныне не может никак совершить за прошедшее с начала «перестройки» время. Для примера прикиньте, сколько надо знаний, труда и сил чтобы, например, «превратить» кондитерскую фабрику в больницу? А кондитеров «превратить» во врачей, сестер и сиделок. «Превратить» тестомесы и жарочные шкафы в рентгеновские аппараты и капельницы. Поэтому такие вопросы указами не решаются, они решаются постоянно поддерживаемой политикой, как например политикой образования. Это одна сторона. С другой стороны, монастыри и без этого указа всегда занимались, со дня своего основания, именно этими проблемами, не считая «кружев». И писать больнице указ лечить людей – это явная глупость. Она и без указа именно для этого предназначена. Бедный Петр!
«Отмена в определениях и приговорах изречения: государь указал, а бояре приговорили» и указ «о небитии челом самому государю». Об этих двух «своих» указах живой Петр тоже ничего не знал. Давайте разбираться. Вы, надеюсь, знаете, что рядовое население России, так называемое тягло (крепостные), ни бояре, ни сам государь не судили. Рядовых рабов судили их «законные» владельцы. Мне даже стыдно об этом напоминать. Поэтому этот первый указ касается лишь самих рабовладельцев, всех их степеней. Поэтому фраза «государь указал, а бояре приговорили» сама по себе дорого стоит как свидетельство бывшей вольницы казаков–разбойников, очутившихся владельцами людей не по разбойному праву, а так сказать, на долговременной основе, как вещной собственности. Если указанное правило потребовалось отменять, значит, существовал порядок, что никакой государь (атаман разбойников) не мог единолично распоряжаться даже волоском с головы членов своей дружины. Он должен был (на современном языке) только возбудить дело и «указать» на предполагаемого виновника. А уж «бояре» решали виновен ли он, определяли степень его вины и назначали наказание. Но это же нормальная и общая казачья традиция, о которой даже школьники знают. И только отец может судить своего сына прямо, как Тарас Бульба.
Прежде, чем закончить прерванную мысль, обращусь ко второму указу «о небитии челом», то есть, о неподаче жалобы самому государю, непосредственно, а подавать ее по восходящим инстанциям. Ведь эти указы рядышком «сформировались» в голове Петра, значит, и причины у них – общие.
О «небитии челом» президенту Путину мне известно, потому что ему «бьют челом» примерно миллион человек в год, и я это могу доказать с фактами в руках, так как сам к нему «челом бил». И это совершенно понятно, мы хоть и вымираем, но нас все еще около 150 миллионов. Невозможно ему со всеми нами управиться. Барьер между «невозможно управиться» и «можно управиться» не так–то просто установить, но все же, давайте попробуем. Я уже доказал выше, что Петр в реальной своей ипостаси не контролировал в России ничего кроме окрестностей Петербурга и своего войска. И ему, безусловно «можно было управиться» со всеми челобитчиками, до единого. Поэтому сей идиотский указ даже не мог прийти ему в голову. За неимением причин, чтобы он пришел. И именно поэтому Петр никогда этот указ не писал, ему этот указ приписали.
По этой же самой причине малости сферы действия Петру незачем было отменять формулу «государь указал, бояре приговорили». По сути–то это же не формула меняется, а вся судебная система. С суда присяжных так сказать (бояр) на единовластную внесудебную систему сатрапии. Но я что–то не слышал о судебной реформе Петра. И после него до самой судебной реформы Александра II на Руси судили по Соборному уложению его «отца». Но не только в этом дело. Компиляторы его истории ведь сами направили его путешествовать на Запад, «прорубать туда окно». Он его «прорубил», увидел там нормальный состязательный суд, а у себя самого дома отменил суд аналогичный, по «отмененной» им формуле. Так что ли?
А вот «вольности дворянам» после Петра действительно прибавили, и этому есть причина: появилось много иностранцев из «окна». С этими новыми «боярами» поступать было нельзя как со своими, доморощенными. За что из бывшего «Преображенского приказа» на него так обиделись? И сейчас последует тому подтверждение. Он, оказывается еще и …
«Запретил писать в партикулярных (частных – мое) письмах о государственных делах». Ох, уж этот Петр. Делать ему было нечего, что ли? Ведь он, грубо говоря, один на всю Россию писать умел в те поры. А вот во времена создания ведомства Бенкендорфа – другое дело, там уже одних профессиональных писателей – целая куча в главе с потенциальным автором истории Петра. Вот тут–то уж точно надо было «запретить писать в партикулярных письмах о государственных делах», и приведенный стих поэта М.Ю. Лермонтова – тому порука. К тому же…
«Доносы ограничены тремя первыми пунктами: 1) о замысле на здравие государево; 2) о бунте и измене; 3) о похищении казны. С ними можно было являться прямо в царские покои». Только не в царские, а в «покои» ведомства Бенкендорфа. Ибо со всеми остальными доносами, типа «вор у вора шапку украл» это ведомство уже не справлялось из–за обширности «русских земель», невиданной при Петре. И само это ведомство организовывалось, как я писал выше и в другой упомянутой работе, именно по трем перечисленным пунктам. Остальное – мелочи.
Бедный Петр.
Налоги Петра
Наш царь Николай I «Палкин», как я описал его в уже упомянутой статье «Технология российского рабства», был в полной воле своего создания, Третьего отделения. Примерно как товарищ Сталин – в воле еще Бериевского КГБ. Притом он вел навязанную ему той же организацией тяжелейшую войну разом с турками, англичанами и французами. Война была не виртуальная как большинство Петровых войн, а самая настоящая. О нашем научно–техническом прогрессе я скажу ниже, а пока поверьте мне на слово: он был отвратителен. Поэтому вся тяжесть военных действий падала на живую силу, русских солдат. Их надо было очень много, так как несовершенство и недостаток оружия покрывался пушечным мясом. Аграрная Россия вообще осталась без мужиков, а тракторов–то ведь еще не изобрели. Да, и тракторов у нас было даже перед коммунистами – на пальцах пересчитать можно.
Что в таком случае делается? Правильно, неимоверные подати. Примерно такие, какие сегодня платят северные корейцы своему диктатору. Но ведь в это самое время компилировались «материалы» для истории Петра. И эти материалы чуть ли не ежедневно показываются императору для поддержания его и своего духа. И вина одновременно чувствуется за неудачную военную кампанию: не уберегли императора от стыда. И я это не выдумываю. Загляните сами в примечания к истории Карамзина: увидите, как он самолично читал Александру «свои» исторические изыскания и выслушивал его «пожелания». А Сталин вообще не надеялся на своих ротозеев, и сам лично написал свою историю под названием История ВКП (б).
Вот и попали подати Николая в подати Петра. Знаете, как приятно, что его предшественник сильнее народ грабил, чем он сам. Я немного выписал тут у Пушкина, смотрите.
Подати на все и вся, что только может прийти в голову: с товаров, с дров, сена, хлеба и другой еды, налог с продаж (читайте Ельцин и Путин), с весов и мер, мостов и перевозов, с рыбных ловель, с ульев и меду. С пустошей, с лавок и киосков (шалашей), со всего хмельного, с извозчиков, с нанимателей работников, с постоялых дворов, с лошадей, с рыбы. С договоров, челобитен, за приложение печати, с любых сделок, с венчаний, свадеб иноверческих, с гербовой бумаги. Налог «на флот и армию», подушная подать. Сбор для ладожского канала. С иностранных купцов, торгующих в Сибири (раньше не брали). Ежегодный сбор с хлебопашцев. Подоходный налог с казенного жалования (кроме иностранцев), включая духовников. Государственная монополия: рыбий клей, икра (монополия церкви), соболи, ревень, поташ, смольчуг и табак. В Европу, Персию и Китай – только казенные товары.
