Илья Мощанский - У стен Смоленска
С утра 3 августа в первую очередь начали переправлять больных и раненых, затем пехоту, автотранспорт, перевозились легкие грузы. Раненых и больных 16-й и 20-й армий было переправлено через Днепр около 3 тыс. Тяжелая артиллерия и тяжелые грузы переправлялись на Соловьевской переправе. После того как в 14.00 переправа была разрушена авиацией противника, людей стали переправлять вброд, так как глубина реки составляла 70–80 см. Там же прошла за Днепр почти вся артиллерия 129-й стрелковой дивизии и частично 152-й дивизии. После того как переправа 16-й армии была вторично разрушена, все грузы пошли на Соловьевскую переправу, где удалось переправить 50 орудий, части артиллерии 152-й стрелковой дивизии и 34-го стрелкового корпуса.
Переправа армии у Головино производилась под артиллерийско-минометным огнем противника с восточного берега Днепра и при непрерывном воздействии германской авиации. В результате было потеряно много автомашин и разного рода имущества, но целиком был выведен из-за Днепра вооруженный личный состав, артиллерия и другое вооружение, сохранившееся после смоленских боев.
К середине дня 4 августа переправа войск и имущества в основном была закончена, хотя отдельные артиллерийские подразделения еще продолжали вытягивать орудия из-за Днепра. К исходу дня 4 августа дивизии армии сосредоточились в районе населенных пунктов Кучерово, Березня, Сельцо, Милеево, Самойлово (в 8–18 км восточнее реки Днепр). Вечером 4 августа в район переправы у Головино и южнее по восточному берегу Днепра от 46-й стрелковой дивизии было выдвинуто боевое обеспечение для прикрытия сосредоточения армии.
5 августа 46-я и 129-я дивизии в своих районах (Кучерово, Сельцо) вели бои с мелкими группами противника. 152-я стрелковая дивизия и 34-й стрелковый корпус в ночь на 6 августа, а 46-я и 129-я дивизии — в ночь на 7 августа начали перегруппировку в новые районы сосредоточения.
Нужно сказать, что к тому времени тяжелые и кровопролитные бои под Смоленском привели к серьезным изменениям в настрое и боевом духе передовых немецких частей. Офицеры и штабы были охвачены нервозностью. Иными стали и приказы германского командования: из них стали исчезать слова «внезапность», «молниеносность». В последних приказах все чаще стало говориться о потерях, о бережном отношении к материальной части, об экономии горючего и боеприпасов. Командиров предупреждали, чтобы они не рассчитывали на прибытие танков и автомашин, на пополнение живой силой.
«Русские контратакуют и обороняются упорно и храбро и часто гибнут на том месте, куда они были поставлены приказом своего командира. Если уничтожают всю первую волну, продолжают двигаться вторые и третьи волны русских», — так писал о советских солдатах противник.
К сожалению, несмотря на храбрость и упорство, отмечаемое в немецких докладах, соединения и части РККА, в том числе и командные кадры, несли тяжелые потери. 4 августа во время атаки советских войск при прорыве из окружения погиб командующий 28-й армией генерал-лейтенант В. Я. Качалов, несколькими днями позже был зверски убит немецкими диверсантами его начальник штаба генерал-майор П. Г. Егоров.
В обстановке непрерывных контратак Красной Армии, части которой даже в окружении оказывали ожесточенное сопротивление, теряли боеспособность и немецкие войска. Огромные потери германской армии подтверждались многими документами, попавшими впоследствии в наши руки. По данным германского генштаба, общие потери в боях под Смоленском достигли четверти миллиона человек. Вот рапорт командира 3-го батальона 53-го мотопехотного полка, в котором командир батальона молит о помощи: «Дело дошло до того, что лейтенант Оллзнер-Воллер вынужден был назначить на пост командира взвода унтер-офицера (подобного в германской армии никогда не допускалось. — Примеч. авт.). Батальон за последние дни потерял: офицеров — 5, унтер-офицеров — 15, рядовых — 106. Боеспособность батальона ухудшается. Необходимо пополнение в рядовом и офицерском составе. Мастерские не имеют запасных частей. Много автомашин вышло из строя подбитыми из-за отсутствия запасных частей. Требуется замена цилиндров. Испытывается острая нужда в горючем. Одежда значительно изношена».
Не дождавшись, как видно, ответа на этот рапорт, командир батальона через несколько дней послал еще более тревожное донесение: «За последние 4 дня положение стало очень напряженным. Необходимо пополнение. Сообщаю о потерях за эти дни: убитых офицеров — 3, раненых — 1, убитых унтер-офицеров — 3, тяжелораненых — 2, один пропал без вести. Рядовой состав: убитых — 33, раненых— 56, тяжелораненых — 19, больных — 18, пропавших без вести — 11. Сообщаю о подкреплении: офицеров — 0, унтер-офицеров — 0, рядового состава — 0. Вследствие больших потерь за последние дни батальон не в состоянии регулярно действовать. Боеспособность трагическая. С личным руководством со стороны офицерского состава дело обстоит очень опасно. Эта напряженная обстановка привела к тому, что батальон можно заставить идти в наступление только принудительно, силой оружия»[47].
Документ красноречиво говорит о положении дел в германских частях. По нему можно судить о том, как выглядели немецкие войска после многочисленных контрударов частей Красной Армии за время тридцатидневных боев на смоленском и невельском направлениях. Сотни тыс. убитых и раненых, сотни сожженных и разбитых боевых машин, весьма ощутимый урон в артиллерии, в стрелковом оружии и, особенно, в минометах, которые выводились из строя целыми батареями, — таковы были для немецких войск итоги этих боев. Там же, под Смоленском, был убит один из известных германских генералов-танкистов — командир 17-й танковой дивизии вермахта Риттер фон Вебер.
В результате проявленной советским командованием выдержки немцам не удалось расширить пробитые бреши в обороне фронтов Западного направления. Для этого им необходимо было сначала сломить сопротивление частей Красной Армии в районе Ельни и на реке Сож. Для такой операции ни у фон Бока, ни у Гудериана уже не хватало сил. Пробыв два дня в районе Ельни, Гудериан воочию увидел, как под усилившимся натиском советских войск его солдаты были вынуждены покидать свои позиции. Тем не менее он выдвинул план нанесения удара на Москву своими танковыми корпусами из района Рославля в обход Ельни.
11 августа командование группы армий «Центр» было официально извещено, что план генерал-полковника Гудериана (о наступлении на Москву) отклоняется как «совершенно неудовлетворительный», а главные ударные силы группы поворачиваются на юг с целью выхода в тыл Юго-Западного фронта. Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал фон Бок счел благоразумным «согласиться с отменой плана», однако недовольный Гудериан ответил угрозой эвакуировать плацдарм у Ельни, «который сейчас не приносит пользы и лишь является постоянным источником потерь». Однако для главного командования сухопутных войск Германии (ОКХ) это было неприемлемо.
Пока командующие армиями группы «Центр» вели бесконечные споры по поводу направления дальнейших ударов, на советско-германском фронте произошло два события, которые окончательно похоронили планы немедленного марша на Москву. Во-первых, наступление на Ленинград, начавшееся вскоре после совещания в Борисове, натолкнулось на упорное сопротивление Красной Армии. 2–14 августа командование Северо-Западного фронта нанесло контрудар под Старой Руссой и заставило немецкие части отступить. В результате командующий 3-й танковой группой генерал-полковник Гот был вынужден спешно перебросить со смоленского направления на помощь командующему группой армий «Север» генерал-фельдмаршалу фон Леебу еще один танковый корпус, и таким образом группа армий «Центр» лишалась еще трех моторизованных дивизий, абсолютно необходимых для крупномасштабных операций. С уходом танковых корпусов на север и юг силы группы армий «Центр» заметно ослабли, и через 10 дней (28 августа) фон Бок пожалуется начальнику штаба сухопутных войск (ОКХ) генерал-полковнику Гальдеру, что «…возможности сопротивления войск его группы армий подходят к концу. Если русские будут продолжать наступательные действия, то удержать восточный участок фронта будет невозможно».
В начале августа 1941 года германским войскам противостояли силы Западного, Центрального и Резервного фронтов, подчинявшихся командованию Западного направления, которое продолжал возглавлять Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко. Он же с 29 июля выполнял обязанности командующего Западным фронтом, хотя, по воспоминаниям генерал-лейтенанта А. И. Еременко, последний был отозван в Ставку для нового назначения только 2 августа. Центральным фронтом с 7 августа 1941 года стал командовать генерал-лейтенант М. Г. Ефремов, который сменил генерал-полковника Ф. И. Кузнецова, отозванного в Ставку для назначения командующим Отдельной Приморской армией в Крыму. Резервным фронтом продолжал командовать генерал армии Г. К. Жуков.
