Борис Котельников - Балтийская легенда
— What is this? — спросил в мегафон капитан.
На ходовом мостике крейсера промолчали: никто не знал английского языка. Что делать? Но тут азовцы увидали, как на пароходе один из моряков стал что-то говорить капитану, показывая на грот-мачту крейсера. Капитан снял фуражку, вытер платком лысеющую голову и кого-то позвал. На мостике появился матрос. Он взял у капитана мегафон и прокричал по-русски:
— Капитан спрашивает: «В чем дело?»
Оскар в мегафон:
— Просим извинения, что остановили. Откуда идете?
— С Аландских островов.
— Нет ли у вас вестей о Свеаборге?
— Рыбаки на Аландах рассказывали — в Свеаборге восстание. Даже на лайбах подняты красные флаги.
— Спасибо за новости… Счастливого плавания!
— Скорее в Ревель! — И Лобадин приказал в машинное отделение: — Вперед до полного!
Маяк на острове Вульфа стал быстро отдаляться, и сразу же в полуденной дымке солнечного дня в море показалась узкая полоса земли. Это был остров Нар-ген, прикрывающий вход в Ревельскую бухту.
— Курс — двести шестьдесят! — скомандовал Лобадин.
— Есть двести шестьдесят! — отозвался рулевой и доложил: — Выходим на створ Екатерининских маяков. Отсюда поворот на Ревельский рейд.
— Поворачивайте, — ответил Лобадин. — Сигнальщики, лучше смотреть: ищите «Ригу»!
Море обшаривали не только глаза сигнальщиков. Лишь вахтенные команды машинистов и кочегаров да часовые оставались внизу, остальные высыпали на верхнюю палубу. Все чувствовали, что приближается решительный момент.
— «Рига»! — одновременно крикнули несколько человек.
Этот возглас мгновенно облетел корабль. Все устремили взоры к южной оконечности острова Нарген, теперь уже ясно видного. Возле острова была «Рига». Но куда она идет?
Обогнув южный маяк, учебный корабль стал удаляться за остров, держа курс на запад.
— Тут какое-то недоразумение, — с беспокойством проговорил Оскар. — «Ригу» нужно догнать.
Все, кто был на мостике, вопросительно посмотрели на командира.
— В погоню! — скомандовал Лобадин. — Остров обходить с севера, а там лечь на пересечку курса «Риги».
— Курс — двести семьдесят!
— Есть двести семьдесят!
— Самый полный! — передал Лобадин по машинному телеграфу.
«Память Азова» шел вдоль острова Нарген. Меж сосен проглядывали дюны. В одном месте лес несколько расступался, выставив напоказ высокое шестигранное красно-белое здание маяка. За маяком остров кончался, и азовцы снова увидели «Ригу». Но каждому было ясно, что расстояние между ними увеличилось.
Потеряв надежду догнать корабль, Лобадин приказал повернуть к Ревелю.
Среди наблюдавших за погоней находился отец Клавдий. Проходя мимо группы матросов, он замедлил шаг и, глядя куда-то в пространство, проговорил:
— Агитаторы обманули: друзья покидают вас. Теперь вы погибли…
Матросы замолчали. Поп, не оглядываясь, зашагал прочь. Подойдя к люку, он встретил лейтенанта Лосева.
— Видали, Алексей Николаевич, как бунтарей обставили?
— Ветер начал дуть в нашу сторону, — ответил Лосев.
Убедившись, что поблизости никого нет, он добавил:
— Батюшка, поговорите с кондукторами. Сейчас самое время готовить команду против бунтовщиков. А я попытаюсь пройти к нашим, порадую новостью.
— Хорошо, поговорю, — ответил отец Клавдий, отходя от люка.
Лосев спустился вниз и направился к своей каюте, где помещались арестованные офицеры. У входа стоял часовой с ленточкой учебно-артиллерийского отряда. «Из переменного состава, — отметил лейтенант, — это к лучшему». Он вошел в каюту, намеренно не затворив за собой дверь.
— «Рига» корму показала, — громко, чтобы слышал часовой, сказал Лосев. — Теперь наш крейсер остался один как перст.
Офицеры взволнованно вскочили. Матрос заглянул в каюту:
— Что же нам будет за всю эту историю?
— То же, что и потемкинцам. Впрочем, еще не поздно искупить свою вину.
— Да какая же наша вина?..
— Вы, ученики, конечно, мало в чем виноваты, — ответил Лосев. — Вас подбили смутьяны — этот штатский да несколько бунтарей из команды. Впрочем, начальство разберется.
…Тем временем тощая фигура в длинной рясе черной птицей появлялась то там, то тут. Иеромонах знал, что ему делать. Увидев одиноко стоящего Лавриненко, он направился прямо к нему.
— Ты мне, раб божий, как раз и нужен.
— Раб божий и верный слуга царский, — ответил кондуктор, делая ударение на слове «верный».
— Не сомневаюсь в твоем рвении служить церкви и престолу. Лейтенант Лосев благоволил просить меня передать, что пора унять антихристов. Он пошел советоваться с господами офицерами.
— Батюшка, передайте господину лейтенанту, что его будут ждать в кубрике кондуктора Давыдова. Удобнее прийти к нам сейчас же, пока команда на палубе лясы точит.
Не прошло и десяти минут, как Лосев, минуя еще безлюдную жилую палубу, юркнул к Давыдову. Там его уже ждали Лавриненко и Ершов. Заговорщики условились о едином плане действий. Главной силой мятежа должны стать матросы переменного состава, возглавляемые кондукторами.
Что же произошло на «Риге»? С утра она заняла позицию против острова Карлос. На ходовом мостике стояла группа офицеров во главе с командиром корабля капитаном 2-го ранга Герасимовым. С высокой палубы в бинокли были видны расставленные на острове щиты. По ним слушатели офицерских артиллерийских классов должны провести практические стрельбы. После учений кораблю надлежало покинуть Ревель и прибыть в Папон-вик.
В разгар стрельб Герасимову был вручен пакет с грифом: «Совершенно секретно». Командир удалился в рубку и вскрыл конверт. В письме сообщалось о событиях на «Памяти Азова» и предлагалось отвести «Ригу» к острову Нарген, где и ждать дальнейших распоряжений.
— Прекратить огонь! — приказал Герасимов, выйдя на мостик. — Послать паровой катер за матросами охранительной цепи.
Едва «Рига» встала у Наргена на якорь, как из города поступило новое предписание: во избежание встречи с мятежным крейсером немедленно уходить в Либаву[3] На «Риге» начали поднимать якорь. В это время вахтенный доложил:
— Вижу «Память Азова»!
Заметили крейсер и матросы. Они знали о восстании в Свеаборге, но о том, что произошло на «Памяти Азова», понятия не имели.
В это время «Рига» зашла за Нарген, и остров закрыл собою крейсер. Учебный корабль развил предельную скорость — девятнадцать узлов. Крейсер «Память Азова» мог давать семнадцать узлов. На свое преимущество в ходе и надеялся Герасимов. Он не ошибся: «Рига» уже прошла Нарген, а крейсера еще не было видно.
— Слава богу, кажется, ушли! — вздохнул Герасимов.
— Теперь от своих смутьянов нужно уйти, — многозначительно проговорил старший офицер Ковалевский.
— Вы правы, лейтенант. Предупредите господ офицеров, чтобы они и гардемарины[4] настороже были.
— Слушаюсь.
Ковалевский ушел, но вскоре вернулся.
— Беда надвигается. Боцман Усачев доложил: матросы догадываются, что на «Памяти Азова» восстание. Команда решила после ужина встать во фронт и спросить вас, куда идет корабль. На борту, как говорит боцман, действует подпольная организация. Он уверяет, что сейчас матросы не скрывают ее, вслух называют социал-демократической партией.
— Это все ревельская стоянка наделала! — в сердцах сказал Герасимов. — Может быть, боцман и преувеличивает опасность, но меры принять нужно. И самым экстренным образом.
Сразу после ужина матросы собрались на баке и потребовали командира. Вместо него явился старший офицер Ковалевский. В настороженной тишине матросы услышали:
— На крейсере «Память Азова» бунт. По приказанию начальства «Рига» идет в Либаву. Предлагаю разойтись!
Лейтенант повернулся и пошел в кают-компанию.
Матросы стояли как вкопанные. Молчание нарушил Сергей Полянский:
— Наш долг, товарищи, поддержать Свеаборг и азовцев. Нужно немедля захватить корабль и идти на соединение с крейсером.
— Правильно…
— К винтовкам!
Несколько десятков матросов бросились к командирскому мостику, на ходу заряжая винтовки. Другая группа устремилась было к кают-компании. Но офицеры опередили. Вместе с гардемаринами и кондукторами они напали на матросов, не успевших как следует вооружиться. Революционное выступление на «Риге» было подавлено.
Крейсер «Память Азова» остался в одиночестве.
Мортиры открывают огонь
Во вторник 18 июля около четырех часов утра в Гельсингфорс, в штаб-квартиру Военно-боевого центра, явился артиллерийский подпоручик Емельянов. Все, кто был в комнате, окружили его.
— Наконец-то!
— Мы уже начали беспокоиться!
— Извините, но раньше выбраться никак не мог.
