Питер Браун - Стоунхендж. Загадки мегалитов
С академической точки зрения Фрейзер сейчас находится в забвении, но его «Золотая ветвь» в сокращенном виде и мягком переплете являлась наиболее широко читаемой работой по антропологии[11]. Она долго оставалась книгой, которую обязательно должны прочитать все, кто заявляет о своем знании литературы. Фрейд и другие позаимствовали у Фрейзера много фактического материала, но интерпретировали его по-своему. Фрейзер также перевел «Фасты» Овидия, в которой содержатся некоторые ранние литературные ссылки на астрономические явления. Вместе с тем Фрейзер всегда признавал свою незначительную осведомленность в астрономии. Особой критике подвергался его упор на растительный элемент в мифологии, который впоследствии Эндрю Ланг назвал школой мифологии Ковент-Гардена.
Методы, которые Локьер использовал в Египте, Стоунхендже и других британских мегалитах, открывают для астроархеологии ценные исторические перспективы. Антропология, под видом этнографических параллелей, опять входит в моду как вспомогательный научный инструмент астроархеологии. Хотя Локьер нередко и заблуждался, он несомненно был пионером в этой области. Когда он начал свое британское исследование, он говорил: «Моя задача не рассортировывать факты фольклора и традиций, а просто выковыривать из известных источников точные выводы в отношении стоящих перед нами вопросов...»
Одна из его первых задач заключалась в установлении значения временных взаимоотношений, в частности кварталов года – четырех важных составляющих григорианского, греческого и римского календарей. Локьер обратил внимание на то, что все эти даты располагались примерно на полдороге между солнцестояниями и равноденствиями, а впоследствии он увязал их с мегалитическими ориентировками.
Локьер, подобно Обри и Стакли до него, сильно увлекался идеями, касающимися друидов. Он говорил, что самую раннюю информацию о днях празднеств в Великобритании можно почерпнуть у Кормака, архиепископа Кашела, в X веке («Словарь верований и фольклора» Хэзлитта), а Валланси рассказывает, что «в то время четыре огромных костра разжигались во время четырех величайших празднеств друидов, а именно в феврале, мае, августе и ноябре».
Большая часть тезисов Локьера была заимствована из «Золотой ветви» Фрейзера. Локьер признавал свой большой долг перед Фрейзером и писал в главе, посвященной «священным кострам»: «Прекрасный подбор фактов, касающихся этой темы, собранных г-ном Фрейзером в его «Золотой ветви», снимает с меня необходимость вдаваться в детали этой части моего исследования».
Затем Локьер кратко перечисляет огненные фестивали:
1. В феврале, мае, августе и ноябре оригинального майского года.
2. В июне и декабре, в самые длинные и короткие дни в периоды солнцестояний...
3. Костер на Пасху.
Прямиком из «Золотой ветви» читателю преподносится глава о «Священных деревьях», «Священных колодцах» и «Ручьях», предшествующая главе о происхождении британского культа и схожих чертах семитского и британского культов.
Локьер свободно пользуется сравнительным методом. Он выяснил, что семитский Ваал также характерен и для Западной Европы. Его эквивалентами предположительно являются Bel, Beal, Balor Balder и Phol, Fal, Fail, а имя Balus также носил первый король Оркни. Майские огненные празднества Бельтена друидов сейчас уже широко известная тема для читателей «Золотой ветви» Фрейзера.
Продолжая майскую тему, Локьер считал cursus Стоунхенджа и авеню Дартмура свидетельствами церемониальных и социальных процессий и предположил: «...празднества, игрища и скачки не были забыты... а что касается скачек, то, по моему мнению, это доказывает тот факт, что размеры cursus Стоунхенджа составляют 10 000 футов в длину и 350 футов в ширину и он занимает долину между двумя холмами, позволяя тысячам зрителей присутствовать одновременно, а нашим лошадям до сих пор надевают праздничную сбрую в Бельтайн».
Изучая происхождение британского культа, он представлял себе, что древние путешественники-первооткрыватели, следовавшие вдоль побережья в Британию в поисках олова, могли торговать в Корнуолле еще в –2500. Касаясь схожести между языками Среднего Востока и кельтским языком и других подтверждающих свидетельств, предоставленных ему его современниками антропологами, Локьер делает вывод: «...основное население этих островов до прихода кельтов говорило на диалектах, схожих с диалектами Северной Африки».
Идеи Локьера о контактах между культурами Восточного Средиземноморья и Британии не так уж далеко ушли от теории Гордона Чайлда, чье влияние на британскую предысторию в более современные времена было просто огромным. Гордон Чайлд (среди других) считал, что имеются очень веские доказательства контактов между культурой Уэссекса и культурой Микен: «...их схожесть, которая может быть иногда случайной, в целом слишком очевидна, чтобы с этим не считаться...» Хотя контакты между этими культурами явно имели место, полезно вспомнить, что сейчас их значение считается сравнительно малым. Несмотря на это, некоторые археологи до сих пор утверждают, что окончательное развитие Стоунхенджа (Стоунхендж III) должно было, по некоторым данным, произойти благодаря значительному вкладу Микен.
В последней главе «Стоунхенджа» Локьер суммирует свои идеи, сравнивая открытия, произведенные им в Египте, с теми, которые он сделал в Британии и Бретани. Он рассказывает, что британские наблюдения основывались на исследовании им многих монументов в течение трех или четырех лет в различных регионах с помощью многочисленных друзей, которым очень нравилось заниматься этим в свободное время.
Эти исследования насчитывали более сотни возможных ориентировок, которые Локьер свел в следующую таблицу:
Локьер называл свои доказательства «исчерпывающими» и считал, что слепая удача не имеет ничего общего с определением различных ориентировок, поскольку, как он отмечал, они прекрасно складываются в определенные группы. При этом он не подвергал свою работу какому-либо статистическому анализу, как это проделывали Хокинс и Том со своими собственными открытиями в более позднее время.
Локьер считал, что авеню и кромлехи хронологически относились к более ранней, примитивной стадии, а каменные круги появились позже, олицетворяя более продвинутые практически астрономические знания. У авеню было единственное предназначение, и она могла быть ориентирована только на восход (или заход) единственного астрономического объекта, в то время как круги, вместе с несколькими внешними, вспомогательными объектами, имели множественное назначение и могли помечать различные астрономические явления. Самые ранние наблюдения за восходом Солнца были связаны с маем – вегетационным годом, ассоциирующимся с ростом и плодородием, что, по мнению Локьера, вероятно, было первой солнечной ориентировкой человека эпохи палеолита на отдаленном горизонте. Гораздо позже эти ориентировки были связаны с периодом солнцестояния, который начинается в июне. Локьер подозревал, что в Стоунхендже когда-то были круги, связанные с маем и предшествовавшие нынешнему кругу, связанному с солнцестоянием. Таким образом, Стоунхендж мог, вероятно, начаться как храм Мая, типа британского Мемфиса, а закончился как храм Солнцестояния, подобно храмам Амона-Ра в Фивах, соответственно египетским идеям Локьера.
Локьер сделал правильный вывод, что британские круги полностью функционировали «более чем за тысячу лет до того, как арийцы или кельты появились на сцене». Вместе с тем он предполагал, что друиды времен Цезаря несомненно были потомками жрецов-астрономов более древних времен и поэтому на их примере можно изучать достижения ранних жрецов-астрономов.
Нет сомнений в том, что в некоторой степени интерес Локьера к кельтам-друидам был вызван тем, что французские археологи рассказывали ему о линии Локьеров, предположительно произошедших от лигуров – ранней кельтской народности, которая селилась возле Уза. Соблазн приписать некоторые астрономические знания своим прямым праотцам носил, возможно, подсознательный характер, но вместе с тем это все же придало его идеям о кельтах определенный колорит[12].
В период между новаторской работой Локьера и появлением нового произведения Хокинса «Разгадка тайны Стоунхенджа» почти ничего не было сделано в самом Стоунхендже для дальнейшей разработки идей Локьера. Его произведение критиковалось со всех сторон, но именно его более поздние и довольно экстравагантные рассуждения лишили его практически всякой поддержки. Ранние работы Локьера в Египте и Стоунхендже действительно привлекли на его сторону много сторонников, даже среди археологов уровня Уоллиса Баджа, Флиндерса Питри и Гастона Масперо. Такие маститые ученые, как Макс Мюллер и Дж.Г. Фрейзер, видели в практической полевой работе Локьера многое в подтверждение их собственных библиотечных исследований мифологии и фольклора. Фрейзер считал подтверждением его собственных идей о летней огненной мифологии, когда с восхищением читал в «Рассвете астрономии» Локьера: «...так же точно, как храм в Карнаке когда-то указывал на заход Солнца во время летнего солнцестояния, так и храм Стоунхенджа указывал почти на восход Солнца во время летнего солнцестояния... Наблюдения подсказывали жрецам, что новый год начался, и тогда, вероятно, разжигались костры, чтобы разнести эту весть по всей стране. Таким образом, у нас есть наконец возможность проследить происхождение костров середины лета...»
