Сергей Соловьев - Сочинения (Том 3)
Попытка эта не удалась: митрополит киевский продолжал поставлять епископов во все епархии русской церкви, которых было 15 в описываемое время; но как великие князья киевские позволяли константинопольскому патриарху присылать к ним митрополитов только с их согласия, так и князья других волостей не позволяли киевскому митрополиту назначать епископов в их города по собственному произволу:
так, например, когда в 1183 году митрополит Никифор поставил епископом в Ростов грека Николая, то Всеволод III не принял его и послал сказать митрополиту: "Не избрали его люди земли нашей, но если ты его поставил, то и держи его где хочешь, а мне поставь Луку, смиренного духом и кроткого игумена св. Спаса на Берестове". Митрополит сперва отказался поставить Луку, но после принужден был уступить воле Всеволода и киевского князя Святослава и посвятил его в епископы Суздальской земли, а своего Николая, грека, послал в Полоцк; к грекам, как видно, не были вообще очень расположены, что замечаем из отзыва летописца о черниговском епископе Антонии: "Он говорил это на словах, а в сердце затаил обман, потому что был родом грек". Таким образом, избрание епископов не принадлежало исключительно митрополиту; но как же происходило это избрание? В Новгороде при избрании епископа в совещании участвовали: князь, игумены, софьяны (люди, принадлежавшие к ведомству Софийского собора), белое духовенство (попы); в случае несогласия бросали жребий, и избранного таким образом посылали к митрополиту на поставление; вот летописный рассказ об избрании владыки Мартирия:
"Преставился Гавриил, архиепископ новгородский; новгородцы с князем Ярославом, с игуменами, софьянами и с попами стали рассуждать, кого бы поставить на его место: одни хотели поставить Митрофана, другие Мартирия, третьи - грека; начались споры, для прекращения которых положили в Софийской церкви на престоле три жребия и послали с веча слепца вынуть их; вынулось Мартирию, за которым немедленно послали в Русу, привезли и посадили во дворе св. Софии, а к митрополиту послали сказать: поставь нам владыку. Митрополит прислал за ним с великою честию, и пошел Мартирий в Киев с лучшими мужами, был принят с любовию князем Святославом и митрополитом и посвящен в епископы". В других областях выбор зависел большею частик) от воли князя; так, читаем в летописи, что по смерти белгородского епископа Максима великий князь Рюрик поставил на его место отца своего духовного Адриана, игумена выдубицкого. Как старались иногда князья об избрании епископов, указывает место из письма епископа Симона к печерскому монаху Поликарпу: "Пишет ко мне княгиня Ростиславова, Верхуслава, хочет поставить тебя епископом или в Новгород, на Антониево место, или в Смоленск, на Лазарево место, или в Юрьев, на Алексеево место: пишет, что если понадобится для этого раздать и тысячу гривен серебра, то не пожалеет". Как при избрании епископов имели влияние то народ, то князь, так точно восстание народа или неудовольствие князя могли быть причинами низложения и изгнания епископов; мы видели пример, как однажды в Новгороде простой народ выгнал владыку Арсения, потому что на дворе долго стояла теплая погода; при этом слышались обвинения, что Арсений выпроводил предшественника своего, владыку Антония в монастырь, а сам сел на его место, задаривши князя; это обвинение указывает на сильное влияние князя при избрании епископа даже в Новгороде; с другой стороны, Всеволод III не хочет принять епископа Николая, потому что не избрали его люди земли Суздальской; Ростислав Мстиславич в своей грамоте говорит, что он привел епископа в Смоленск, сдумав с людьми своими. В 1159 году ростовцы и суздальцы выгнали своего епископа Леона; но по другим известиям, виновником изгнания был князь Андрей Боголюбский который возвратил потом изгнанного и снова изгнал.
Кроме права рукополагать епископов митрополит имел право суда и расправы над ними: в 1055 г. новгородский епископ Лука Жидята по ложному доносу на него осужден был митрополитом Ефремом и три года содержался в Киеве до оправдания; ростовский епископ Нестор, оклеветанный своими же домашними, лишен был на время епархии митрополитом Константином; наконец мы видели поведение митрополита относительно владимирского епископа Феодора. В важных случаях, например, при поставлении Клима Смолятича в митрополиты, также особенно по поводу ересей и неправых толков, созывались соборы в Киеве. Ереси в описываемое время были:
ересь павликиан или богомилов, которую пытался распространить на Руси монах Адриан еще в 1004 году: Адриан, заключенный в темницу, отказался от своего учения, но в 1123 году попытка была возобновлена каким-то Дмитром, который, однако, был скоро сослан в заточение; в 1149 году явился в Киев из Константинополя еретик Мартин, изложивший свое учение в особой книге, носившей название "Правда". Семь лет распространял Мартин свое учение в Киеве, успел привлечь на свою сторону не только множество простого народа, но и многих из духовенства, пока наконец киевский собор в 1157 году не осудил его учение; константинопольский собор подтвердил решение киевского, и еретик был сожжен в Царе-граде. Мы упоминали уже о епископе Леоне, изгнанном ростовцами и суздальцами; в северной летописи под 1159 годом причиною изгнания приводятся то, что он разорял священников умножением церквей. Под 1162 г. тот же летописец говорит о начале ереси Леонтинианской: по его рассказу, епископ Леон не по правде поставился епископом в Суздаль, потому что прежний суздальский епископ Нестор был еще жив. Леон стал учить, что не должно есть мяса в господские праздники, если они случатся в среду или пятницу, ни в рождество господне, ни в крещенье; по этому случаю был сильный спор пред князем Андреем и всеми людьми; Леона переспорили, но он отправился в Константинополь для решения дела; здесь оспорил его Адриан, епископ болгарский, пред императором Мануилом, причем Леон начал было говорить против самого императора, слуги которого ударили Леона в шею и хотели было утопить в реке; свидетелями всего этого были послы киевский, суздальский, переяславский и черниговский. Иначе рассказывает дело южная летопись под 1162 годом: по ее словам, князь Андрей Боголюбский выгнал епископа Леона вместе с братьями своими и боярами отцовскими, желая быть самовластием, потом епископа возвратил, покаялся в грехе своем, возвратил, впрочем, в Ростов, а не в Суздаль, и держал его четыре месяца на епископии; но после стал просить у него позволения есть мясо по середам и по пятницам от Светлого воскресения до Всех святых; епископ не позволил ему этого и был изгнан вторично, пришел в Чернигов к Святославу Ольговичу; тот утешил его и отпустил в Киев к Ростиславу.
Но этим дело не кончилось: незадолго до взятия Киева войсками Андрея Боголюбского печерский игумен Поликарп с братиею положили есть сыр, масло, яйца и молоко во все господские праздники, если случатся в середу или пятницу. На это соглашался Святослав, князь черниговский, и другие князья и епископы, но митрополит запрещал, и были по этому случаю большие споры и распри. Тогда великий князь Мстислав Изяславич положил созвать собор из всех епископов, игуменов, священников и ученых монахов, и сошлось их до полутораста. На соборе мнения разделились: одни держались митрополита, между прочими два епископа, Антоний черниговский и Антоний переяславский, другие - Поликарпа; но большая часть, не желая досаждать ни митрополиту, ни князьям, отговаривались, что не в состоянии решить этого вопроса и что положить так или иначе зависит от митрополита и от игуменов в их монастырях; некоторые наконец думали, что надобно отослать дело на решение патриарха. Андрей Боголюбокий писал к Мстиславу, что надобно свергнуть митрополита, выбрать русским епископам нового и потом рассмотреть дело беспристрастно на соборе, представляя, что зависимость от патриарха константинопольского тяжела и вредна для Руси. Но князь Мстислав, зная уже нерасположение к себе многих князей и боясь, с другой стороны, раздражить и епископов, оставил дело без решения; но когда все несогласные с митрополитом епископы разошлись, тогда митрополит с двумя Антониями, черниговским и переяславским, осудили Поликарпа на заточение; а князь Святослав Всеволодович черниговский выгнал из своего города епископа Антония. Любопытно, что северный летописец во взятии и опустошении Киева войсками Боголюбского видит наказание за грехи киевлян, особенно за неправду митрополита, который запретил Поликарпа.
Относительно материального благосостояния церкви, источниками для содержания митрополита и епископов служили: 1) Десятина, которую определяли князья из своих доходов на главные церкви в своих волостях: так, еще св. Владимир определил в пользу киевской Богородичной церкви десятую часть имения и доходов своих; о князе Ярополке Изяславиче волынском летописец говорит, что он давал десятину от всего своего имения св. Богородице, но без точного определения, именно ли в киевскую Богородичную церковь давал он десятину, потому что под св. Богородицею мог разуметься и монастырь Печерский, как разумеется он после, в рассказе о щедрости того же Ярополка. Андрей Боголюбский дал Богородичной владимирской церкви десятины в стадах своих и торг десятый. 2) Недвижимые имения: киевской Десятинной церкви принадлежал город Полонный; Андрей Боголюбский дал владимирской Богородичной церкви город Гороховец, кроме того, дал слободы и села; и город был не один: это видно как из летописи, так и из письма епископа владимирского Симона к киевопечерскому монаху Поликарпу: "Кто не знает, что у меня, грешного епископа Симона, соборная церковь во Владимире - красота всего города да другая в Суздале, которую сам построил? Сколько у них городов и сел? И десятину собирают по всей той земле, и всем этим владеет наша худость"; по всем вероятностям эти доходы шли не на одного митрополита и епископов, но также на поддержание и украшение самих церквей, на содержание клира, больниц, богаделен, училищ. 3) Судные духовные пошлины. 4) Ставленные пошлины, взимаемые за поставление священно- и церковнослужителей. Относительно содержания низшего духовенства до нас не дошло никаких известий; мы видим, что Ярослав I, строя церкви повсюду, назначил содержание духовенству; должно думать, что и впоследствии князья и частные люди, строя церковь, назначали известные имущества или доходы на ее содержание и причта. Это всего лучше можно видеть из уставной грамоты новгородского князя Всеволода Мстиславича, данной церкви св. Иоанна Предтечи на Опоках. В этой грамоте князь Всеволод говорит, что он поставил церковь св. Иоанна на Петрятине дворище, снабдил ее иконами многоценными и всякими книгами, приставил попов, дьякона и дьяка, на церковное строение дал от имения своего вес вощаной с оставлением только части для себя да в Торжке пуд вощаной, половина св. Спасу, а половина св. Иоанну. Из этого вощаного весу попы, дьякон, дьяк и сторожа получают свои оброки (годовое жалованье). При этой церкви св. Иоанна устроена была торговая община; князь Всеволод говорит в грамоте: "Я поставил св. Иоанну троих старост от житых людей, а от черных тысяцкого, от купцов двоих старост, пусть управляют всякими делами Ивановскими, и торговыми, и гостинными, и судом торговым, а посадники и бояре новгородские ни во что Ивановское не вступаются. А кто захочет вложиться в Ивановское купечество, должен дать купцам пошлым (старым членам общины) вкладу пятьдесят гривен серебра, а тысяцкому сукно ипское, и часть этой суммы купцы должны положить в казну церковную. Вес вощаной должен всегда находиться в притворе св. Иоанна; вешают старосты Ивановские, двое купцов пошлых, добрых людей, не пошлым купцам староства не держать и весу не весить Ивановского". Потом определяется в грамоте величина весовых пошлин с гостей - низовых, полоцких и смоленских, новоторжских и новгородцев: низовый гость платил больше всех, полоцкий и смоленский - меньше, новоторжанин - еще меньше, свой новгородец - меньше всех.
