Екатерина Монусова - История Крестовых походов
Сейчас, когда эти события уже дела давно минувших дней, и известно все о бесславном конце Второго крестового похода, существует версия, что именно участие германцев изменило дальнейший ход всего дела и привело к печальным результатам. Главная цель, которую в этом предприятии преследовали христиане, была ослабить мощь моссульского эмира Имад-эд-дин Зенги и, в первую очередь, вернуть завоеванное им Эдесское графство. Историки утверждают, что такое вполне было по силам 70-тысячному, хорошо вооруженному французскому войску, которое по пути увеличилось почти вдвое благодаря примкнувшими к армии добровольцами. И если бы французы решились на самостоятельный поход, то ополчение наверняка пошло бы другим путем, не только короче, но и безопаснее навязанного германскими союзниками.
В середине XII века французы отнюдь не дружили с немцами. Интересы Франции скорее переплетались с итальянскими. Людовик VII и сицилийский король Рожер II были весьма близки и поддерживали друг друга. Поэтому для французского войска вполне разумно было избрать путь через Италию. Оттуда с помощью норманнского флота, а также судов торговых городов, которые активно использовались в Первом крестовом походе, было легко и удобно попасть в Сирию. Собственно, Людовик VII так и собирался поступить и уже связался с Рожером II. Тем более что при прохождении Южной Италии к французским крестоносцам готовы были примкнуть и сицилийцы.
Проповедь Бернара Клервосского в Тулузе и Альби
Однако когда союзники обсуждали вопрос о пути и средствах движения, германский король настоял на пути через Венгрию, Болгарию, Сербию, Фракию и Македонию. Эта дорога была знакома первым германским крестоносцам. Конрад заверял, что передвижение войск по территории родственного ему государя гарантировано от всевозможных случайностей и неожиданных препятствий. Также, утверждал он, начаты переговоры и с византийским императором, в успехе которых нет сомнений…
Летом 1147 года Конрад III двинул свою армию через Венгрию. Сицилийский король Рожер II, хоть и не изъявлял твердого намерения присоединиться к походу, но оставаться абсолютно безучастным – значит попасть в изоляцию. Все-таки крестовые идеи имели сильное влияние на умы и души европейцев. Он выдвинул требование французскому монарху соблюсти заключенный между ними договор и отправиться через Италию. Сомневающийся Людовик спустя месяц все же отправился следом за Конрадом. Тогда обиженный Рожер снарядил корабли, вооружил команды, но отнюдь не для участия в общем деле. Он повел свою кампанию в привычном духе норманнской политики на Востоке. То есть приступил к грабежам островов и выходящих к морю земель, принадлежащих Византии, Греции, а также берегов Иллирии, Далмации, по сути являвшихся провинциями Римской империи. Совершая набеги на византийские владения, сицилийский король захватил остров Корфу, откуда было удобно продолжать опустошительные морские вылазки. Более того, он беспринципно заключил союз с африканскими мусульманами, застраховав себя от удара в спину…
Гюстав Доре. «Разгром в Дамаске армии Конрада III»
Византийские богатства мутили разум крестоносцев и будоражили кровь. Святая земля была еще так далеко, и Христовы воины сметали все на своем пути, грабили храмы и дома, нападали на местных жителей. Буйная, жадная до наживы вооруженная толпа не очень-то повиновалась императору Римской империи, чего больше всего и боялся его византийский коллега Мануил I Комнин. Он настойчиво советовал Конраду III переправиться на азиатский берег Галлиполийского полуострова, чтобы отвести угрозу от Константинополя. Но армия с хладнокровной жестокостью рвалась к Константинополю. В сентябре 1147 года византийская столица замерла в тревожном ожидании. Под ее стенами расположились нетерпеливые германцы, уже разграбившие все, что возможно, вокруг. Со дня на день ожидалось прибытие крестоносцев французских. И уж в этом случае Константинополю не на что было надеяться. Не радовали византийского царя и вести о взятии Корфу, о рейдах сицилийцев по приморским византийским землям. Особое беспокойство вызвал договор Рожера II с мусульманами Египета.
И тогда отчаявшийся Мануил под влиянием казалось бы непреодолимых обстоятельств совершил такой же, противоречащий христианской вере шаг – он вступил в союз с турками-сельджуками. И хотя этот альянс носил не наступательный, а скорее оборонительный характер, главной цели он достиг – по возможности обезопасить империю и дать понять латинянам, что их голыми руками не возьмешь. По большому счету, возникло дополнительное и весьма серьезное препятствие для достижения целей, стоящих перед Вторым крестовым походом. Турки, таким образом, получили возможность противостоять западному крестоносному войску, не опасаясь подключения к нему близких по вере византийцев. А крестовое ополчение оказалось лицом к лицу перед двумя враждебными христианско-мусульманскими союзами: первым – Рожера II с египетским султаном, и вторым – императора Византии с султаном иконийским. И это было только начало неудач, которые обрекли на поражение Второй крестовый поход…
Мануил все-таки сумел убедить Конрада переправиться на противоположный берег Босфора. Но уже в Никее (на месте современного турецкого города Изник), где крестоносцы впервые позволили себе передохнуть, возникли и первые серьезные осложнения. 15 тысяч ополченцев решили отделиться от немецкого войска и самостоятельно направиться к Палестине вдоль моря. Конрад же с основной армией пошел по пути, проторенному первой крестовой экспедицией, – через Дорилей, где произошло крупное сражение участников того похода с турками, города Иконий и Гераклею (современная Эрегли).
26 октября 1147 года близ Дорилея, в Каппадокии – «стране прекрасных лошадей», чудесной местности на востоке Малой Азии с диковинными вулканическими ландшафтами и настоящими подземными городами, созданными в I тысячелетии до н. э., пещерными монастырями еще от ранних христиан – тоже состоялась кровопролитная битва, теперь с войском Конрада. Но разница между этими двумя сражениями была не только во времени. Едва расслабившаяся немецкая армия была застигнута турками врасплох и вдребезги разбита. Большая ее часть навечно осталась на поле брани, тысячи крестоносцев взяты в плен, и лишь немногим посчастливилось вернуться со своим королем в Никею, где они остались поджидать союзников-французов.
Людовик же VII, что приближался в это самое время к Константинополю, и духом не ведал о страшном разгроме, который постиг Конрада. Французская армия вела привычные уже для крестоносцев «бои местного значения», то есть потихоньку занималась грабежами. Византийский император Мануил I Комнин, заключивший союз с сицилийским Рожером II, но знавший о симпатиях того к Людовику, резонно опасался длительной задержки французов близ своей столицы. Хитрый византиец решил обманом избавиться от нежелательных пришельцев. Он распустил слух, что за Босфором доблестные немцы просто нанизывают победы одна на другую, стремительно подвигаются вперед, так что французам в Азии мало что достанется. Алчность зачинателей второго похода, конечно же, взыграла, и они потребовали немедленно переправить их через пролив. Смесь разочарования и злорадства испытали они, оказавшись на Азиатском берегу и узнав правду о прискорбной участи союзников. Посовещавшись, Людовик и Конрад решили дальше не расставаться и продолжить поход вместе.
Но и дальнейший путь крестоносцев никак не назовешь победным маршем. От Никеи до Дорилея земля была покрыта трупами христиан. Чтобы таким зрелищем совсем не уронить и без того растерянный боевой дух воинов, монархи направили армию в обход. Маршрут пролегал от приморского Адрамития, через античный Пергам на побережье Малой Азии – к Смирне, важнейшему пункту левантийского торгового пути, что раскинулся в окружении гор Смирнского залива, углубившись в материк на 70 км (ныне турецкий город Измир). Наметив такой путь, главнокомандующие короли рассчитывали, что он будет наименее опасным. Но их ожидания оказались растерзанными дерзкими набегами мусульман. Турецкие всадники, как призраки, постоянно возникали на горизонте. Они отбивали отставшие отряды крестоносцев, грабили обозы, держали армию в непрерывном напряжении, делая ее движение чрезвычайно медленным.
Незавидное положение армии усугубил наступивший дефицит съестных припасов и фуража. Блистательный Людовик, словно на светскую прогулку взявший с собой пышную, многочисленную свиту и даже супругу Элеонору, вынужден был на радость преследователям бросать десятки вьючных лошадей, а с ними и массу багажа, впрочем, бесполезного для ведения войны. В начале 1148 года озабоченные монархи с жалкими остатками объединенной армии отнюдь не торжественно вступили в портовый Эфес, что южнее Смирны расположился на берегу Эгейского моря.
