Олег Бобраков - Будущее России. Алгоритм переворота
Развитие животного мира на планете Земля можно представить в виде пирамиды (см. рис. 2.2 на с. 100). В основании ее лежит простая белковая молекула. Над ней слой за слоем будут возвышаться более сложные формы: одноклеточные амебы, беспозвоночные, членистоногие, земноводные и так вплоть до млекопитающих. Все в соответствии с классификацией Карла Линнея. Каждый вышестоящий уровень вбирает в себя свойства нижестоящего, но не наоборот. Например, организм млекопитающего включает в себя белковые тела, элементы развития первых позвоночных, органы, унаследованные от ящеров, и т. д., но инфузория-туфелька не имеет таких же органов, как у млекопитающих.
На вершине класса млекопитающих находится отряд приматов с подотрядом человекообразных обезьян, а над ним – высшее существо – человек. Человечество не только венчает собой природную пирамиду, но и образует новую, поскольку его представители отнюдь не однородны. Внизу располагаются существа, недалеко ушедшие от приматов, но уже овладевшие примитивными орудиями труда и осваивающие вторую сигнальную систему. Именно эти два умения поведут их выше – к человеку мыслящему, Homo sapiens, и далее – к человеку социальному. Здесь проявляется двойственность венца природы. Человек остается существом биологическим – хоть и высшим, но животным со всеми его природными потребностями, обеспечивающими выживание и размножение. Эти потребности присущи каждому из нас: без пищи, воды, тепла, одежды мы не выживем, а без размножения не сможет существовать род людской.
Как существа биологические мы все равны, а вот по социальной лестнице продвинулись по-разному. Одни в своем мировоззрении ограничились органическими потребностями. Главное для таких людей – вкусно поесть, любыми правдами и неправдами образовать семью, завести потомство и в лучшем случае жить только для себя и своих детенышей. Как выживают остальные, их не касается. Другие с помощью приобретенной способности к логическому мышлению пришли к выводу, что человечество должно не просто удовлетворять жизненные потребности, а удовлетворять их стабильно. Этого можно достичь лишь путем обобщения результатов труда, то есть максимальной коллективизации труда и потребления. Позиция этих людей: «Я работаю на общество и отдаю ему все, что могу, по способностям, зато получаю от него по моим потребностям». Так появился человек как существо социальное. На вершине пирамиды находится коммунист. Разумеется, речь идет не о формальной принадлежности к КПСС или КПРФ, а о человеке, который в наивысшей степени склонен к социализации дел и устремлений.
С появлением классового общества вся история человечества представляет собой историю борьбы существа биологического с существом социальным, человека-животного с человеком духовным, эксплуататора с коммунистом. В этой схватке численное преимущество остается за существами биологическими. Ведь к их числу относятся все, включая лучших: любому подвижнику необходимо есть. Зато человек-животное не утруждает себя заботами и мыслями о всеобщем благе. Посмотрите на тех, кто сегодня называет себя элитой общества. Представьте себе Чубайса, Абрамовича, Сердюкова, Кудрина или даже какого-нибудь Киркорова, озабоченных низким уровнем жизни простых тружеников России! Смешно?
В начале XX века большевики-первопроходцы допустили одну стратегическую ошибку. В своих планах переустройства мира они рассчитывали на идеального «человека будущего». Многие коммунисты-утописты искренне верили, что дай человеку правильные лозунги, нарисуй перед ним убедительную картину светлого завтра, и он незамедлительно проникнется идеей коммунизма, вмиг отбросит наработанные веками и тысячелетиями инстинкты самосохранения, навыки хищнической борьбы, привычку к насилию, эксплуатации и грабежу. Они верили, будто за несколько лет, в крайнем случае десятилетий, можно создать принципиально нового человека – достойного строителя коммунизма.
Действительно, в 20-30-е годы новое общество строили с энтузиазмом, пафосом. Но известный писатель Константин Федин называл пафос припадком и вопрошал, неужели целые народы десятилетиями могут жить в припадке? Нет, не могут. И одним из первых это осознал великий вождь Иосиф Сталин. Если идеальных людей нет, надо или оставить надежды на лучшее будущее, или строить социализм, а потом и коммунизм с теми людьми, которые имеются. Был выбран второй вариант. В этом причина неизбежного насилия, а вовсе не в какой-то патологически злой воле. Людей приходилось тянуть в светлое завтра буквально за уши. У Сталина это получалось. Во всяком случае, великий результат, если и не оправдывает, то объясняет тяжелые потери.
Всем известно, чего достигла страна к 1953-му, к году кончины вождя – стопроцентного коммуниста. А потом последовала мелкотравчатая схватка за власть продолжительностью в несколько месяцев. В результате политический Олимп захватил стопроцентный человек-животное Никита Хрущев. Не имея четко выработанной цели, движимый исключительно личным властолюбием и жаждой мести, он поначалу изобразил истерически активную «преобразовательную» деятельность. Эти его действия можно сравнить с более поздней политической истерикой Михаила Меченого.
Для начала «великий демократ» обнажил по локоть кровавые еще со сталинских времен руки и физически уничтожил почти все руководство органов госбезопасности страны. Затем на всякий случай выпустил из тюрем сотни тысяч уголовников – чтобы народ не слишком своевольничал и знал свое место. Потом началась кадровая чехарда, продолжавшаяся до снятия Хрущева с должности. Этот полуграмотный человек разгонял министерства и насаждал совнархозы, разделял партию на промышленную и сельскохозяйственную, засевал кукурузой тундру. В народе ходил анекдот по поводу того, что успел и чего не успел сделать «кукурузник». Утверждалось, что он успел вывести новый сорт пшеницы, который у нас сеют, а жнут в Канаде, успел объединить в новых квартирах ванную с туалетом, успел присвоить звание Героя Советского Союза «полуэсеру» Насеру. Зато не успел объединить в тех же квартирах пол с потолком (намек на низкие потолки), разъединить Министерство путей сообщения на «министерство туда» и «министерство обратно» и присвоить звание Героя Советского Союза царю Николаю II «за создание революционной ситуации в конце Первой мировой войны».
Вследствие невежества или по злому умыслу злосчастный первый секретарь занялся развалом созданной Сталиным строгой системы управления страной. Наверняка он не знал, что такое системный анализ, но начатые им разрушительные действия носили на удивление системный характер – удары приходились по самым чувствительным точкам системы.
Например, утверждалось, что при Сталине торжествовало беззаконие, а теперь в стране превыше всего закон, перед которым все равны. И тут же объявлялась массовая амнистия. Что это такое?! Если заключенные осуждены в соответствии с законом, они должны до конца отбыть назначенное судом наказание. Если они сидят незаконно, требуется соблюдать установленный законом порядок пересмотра соответствующих дел с последующим наказанием тех, по чьей вине осуждены невиновные. При чем же здесь знаменательные даты, чей-то приход к власти или иные торжественные события? Или бандит, убивший человека накануне юбилея Великого Октября, менее виновен, чем сделавший то же самое девять лет назад и отсидевший все эти годы?
То же самое можно сказать о системе условно-досрочных освобождений. Нет необходимости приводить статистику рецидивов со стороны отпущенных «за примерное поведение». Принципиально другое: почему работникам системы исполнения наказаний давалось право ревизовать решения суда, корректировать закон? Служащие правоохранительных органов часто с риском для жизни выслеживали и задерживали преступника, следственные органы кропотливо доказывали его вину, суды тщательно анализировали обстоятельства, выясняли, под какую статью Уголовного кодекса подпадает деяние. Решение выносилось в присутствии народных заседателей с соблюдением принципа состязательности сторон, участвующих в процессе. Потом дело рассматривалось в кассационной инстанции, решение народного суда подтверждалось или не подтверждалось. И вдруг заключенный «понравился» тюремному майору, на местном уровне быстро стряпается дело, и преступник оказывается на воле на несколько лет раньше срока, назначенного судом.
А «товарищеские суды чести», которые подменяли профессионалов и брали преступников на поруки, тем самым распространяя по стране обычаи круговой поруки! А добровольные народные дружины с престарелыми инвалидами в качестве оперативников! Сколько таких добровольных помощников правоохранительных органов было перерезано преступниками в то время!
Перечень «демократических» нововведений Хрущева можно долго продолжать. Как они похожи на то, что творится у нас, начиная с прихода к власти меченого комбайнера и юриста из Ставрополья! Вообще России «везет» на типовые сценарии. Обычно, когда в нашем обществе назревают серьезные проблемы, выделяется инициативная группа людей, лишенных глубоких знаний и умений, но преисполненных излишней активности. По иронии судьбы тон в таких группах, намеревающихся сокрушить правовые устои государства, всегда задают неудавшиеся юристы – от Ленина до Медведева. Начинают они с критики реальных и надуманных бед. Притворяясь наивными гуманистами, возмущаются отсутствием прав человека. Требуют незамедлительно обеспечить свободу совести, слова, собраний, организаций и пр. Разумеется, требуют исключить все виды надзора и слежки, будто не догадываются, что буквально во всех странах имеются и наружное наблюдение, и прослушка телефонных разговоров, и перлюстрация писем. Конечно же, они об этом хорошо знают, что подтверждается их первыми же действиями после захвата власти.
