Евгений Ясин - Приживется ли демократия в России
В-третьих, основой такой устойчивости традиционных институтов были нищета, бесправие и смирение, в которых существовало крестьянство, представлявшее подавляющее большинство населения Российской империи. Прочность строя обеспечивалась политической спячкой народа-великана, бóльшая часть которого веками жила в условиях натуральной аграрной экономики. Его покорность иногда взрывалась бунтом, но вскоре бунт снова сменялся покорностью – их череда и составляла существо российской политической жизни.
В-четвертых, для сохранения империи требовалось насилие или хотя бы постоянная угроза его применения. Николай Сухотин, генерал-губернатор Степной области, позднее член Государственного совета, в год первой революции, основываясь на данных переписи 1897 года, произвел подсчет внутренних врагов России. Число их составило 60 млн. – против 65 млн. верноподданных русских (с украинцами и белорусами) при общей численности населения империи в 125 млн. жителей (Шанин 1997: 110).
Таким образом, демократические традиции в России весьма слабы. Правы те, кто напоминает нам, что мы всегда жили в стране не с правовым строем, а со строем, основанным на отношениях господства и подчинения. Но отсюда вовсе не следует, что мы и дальше обречены жить так же.
Напротив, условия радикально переменились. Как раз при советской власти произошло основательное преобразование социальной структуры российского общества. Индустриализация привела к урбанизации, ныне 74% населения России живет в городах. С начала 90-х годов более половины его составляют горожане во втором поколении. Революция уничтожила феодальное землевладение, а коллективизация покончила с крестьянством как классом. Основ для прежней покорности не стало, осталась лишь инерция страха. Нет необходимости и в насилии – империи больше нет. Наконец, с началом рыночных реформ рухнули и основы всей иерархической социальной структуры. Сохраняется лишь бюрократическая вертикаль власти, противостоящая частному бизнесу в его стремлении распространять влияние своих денег.
А потому из этого исторического обзора можно делать главный вывод: объективных препятствий для перехода России к реальной демократии больше нет. Есть пассивность населения, успокоенного стабилизацией после десятилетия реформ и трансформационного кризиса. Есть сопротивление тех, кто не хочет утратить власть. Есть идеологи этих сил, которые по традиции запугивают нас тем, что демократия России не подходит.
Глава 5
Новая демократическая волна: еще эпизод или надолго?
5. 1. Перестройка и демократизация
Стратегический выбор Горбачева
По сути, с горбачевской перестройки в нашей истории начался шестой демократический эпизод. Останется ли он лишь эпизодом или же с него начнется история новой демократической России?
По меньшей мере с конца 1960-х годов тоталитарный коммунистический режим переживал явный кризис. Уже к тому времени было очевидно, что эксперимент по построению социализма в отдельно взятой стране не удался. В 1970–1980-х годах Советское государство продолжало существовать за счет высоких цен на нефть, при этом атмосфера в СССР становилась более мягкой и гуманной.
Михаил Горбачев пришел к власти с острым ощущением необходимости перемен и с пониманием того шанса, который предоставила ему история. Однако, что и как следует делать, Горбачев точно не знал. Его предшественники практиковали известный принцип «держать и не пущать», правда, не прибегая к особенно жестким мерам.
Горбачев, несомненно, желал остаться в рамках социалистической парадигмы, сохранить «преимущества» централизованного планирования и в то же время предоставить бóльшую самостоятельность предприятиям, не допустить системного кризиса, при этом добившись повышения темпов экономического роста, которыми в прошлом так славилась советская страна. Одновременно общество было охвачено всеобщим желанием свободы и демократии: тиски тоталитарного режима, хотя они к тому времени и несколько ослабли (за политические преступления уже не расстреливали, а только ссылали), стали невыносимы. Не только интеллигенция, но и значительная часть номенклатуры шла в ногу со временем и стремилась обрести демократические ценности. Именно поэтому демократизация являлась одним из первых пунктов в повестке дня нового руководства.
Сейчас уже представляется очевидным, что многие из названных задач не имели решения: «советское» ускорение и демократия были несовместимы в рамках политического проекта, рассчитанного на быструю реализацию, вне зависимости от конкретных шагов нового генсека. Впрочем, в то время это понимали единицы.
Из записки Александра Яковлева Михаилу Горбачеву, декабрь 1985 года:
«Сегодня вопрос упирается не только в экономику – это материальная основа процесса. Гвоздь – в политической системе… Отсюда необходимость… последовательного и полного (в соответствии с конкретно-историческими возможностями на каждом этапе) демократизма.
…Демократия – это прежде всего свобода выбора. У нас же – отсутствие альтернативы, централизация… Сейчас мы в целом не понимаем сути уже идущего и исторически неизбежного перехода от времени, когда не было выбора или он был исторически невозможен, ко времени, когда без демократического выбора, в котором участвовал бы каждый человек, успешно развиваться нельзя…
О выборах. Выборы должны быть не избранием, а выбором, причем выбором лучшего. Можно ограничить число выдвигаемых кандидатов (но не менее двух).
О гласности. Всесторонняя гласность: исчерпывающая и оперативная информация – непременное условие дальнейшей демократизации общественной жизни.
О судебной власти. Реальная независимость судебной власти от всех других ее видов…
О правах человека. Должен быть закон о правах человека и их гарантиях, закон о неприкосновенности личности, имущества и жилища, о тайне переписки, телефонных разговоров, личной жизни. Осуществление права на демонстрации, свободу слова, совести, печати, собраний, права на свободное перемещение.
Предложения… Принять следующую принципиальную схему руководства… 1. Верховная партийная и государственная власть осуществляется Президентом СССР. Он же является Председателем Коммунистического Союза (Союза коммунистов) СССР… 2. Союз коммунистов состоит из двух партий: Социалистической и Народно-демократической… 3. Правительство возглавляется Генеральным секретарем партии, победившей на всенародных выборах» (Яковлев 2001: 372—375).
Горбачев понимал, что не все эти предложения можно немедленно реализовать на практике: отчаянное сопротивление части старой номенклатуры было легко предсказуемо. В его докладе на XXVII съезде КПСС (25 февраля – 6 марта 1986 года) была провозглашена гласность: «Нам надо сделать гласность безотказно действующей системой», – сказал с трибуны Горбачев. В начале было слово: в этот момент страна впервые шагнула в сторону демократизации.
Но прежде было время поисков и метаний – ускорение, кампания по борьбе с алкоголизмом. Затем попытка начать реформы в экономике, не затрагивая централизованного планирования и не претендуя на демократизацию политической сферы. Производственная демократия подразумевала выборы директоров и мастеров, но не представительного собрания. Частное предпринимательство возрождалось под маской якобы «ленинской кооперации». Даже акционерную собственность власти пытались трактовать как особую форму общественного имущества!
Дальше, думаю, логика развития событий заставила Горбачева задуматься о том, что без политической демократии, без альтернативных выборов, без участия масс старую систему преодолеть не удастся. Перед Горбачевым встал стратегический выбор:
1) реальная демократизация, предвещавшая серьезную политическую борьбу и неминуемо ведущая к крушению однопартийной системы и к утрате всех социалистических завоеваний. Нельзя было исключить и иных последствий, о которых тогда не задумывались: уже появилось общество «Память», поднимали голову националисты и сепаратисты;
2) откат назад, подразумевающий готовность к репрессиям ради сохранения империи и социалистической утопии или ради того, чтобы обеспечить постепенность и управляемость реформ (очевидный пример: расстрел студентов на площади Тяньаньмынь режимом Дэн Сяопина).
Горбачев сделал свой выбор в пользу первого варианта и получил за это свою долю упреков и откровенной грязи. Демократизация резко повысила вероятность распада СССР, сделала более глубоким трансформационный кризис. Одновременно она привела к необратимым изменениям: вкусившая свободу Россия уже никогда не будет такой, как до 1985 или до 1917 года.
