Алексей Подъяпольский - Пропавшая история
Информация к размышлению. Кратчайший и лучший путь на Русь с юга пролегал, по мнению большинства историков, как раз через Куликово поле, где по Дону проходила тогда граница Русского государства. Местность по обоим берегам была в те времена довольно густо заселена, русские и кочевники здесь жили относительно мирно, но примерно за 20 лет до битвы на Куликовом поле вдруг почему-то начались пограничные стычки, которые быстро приобрели ожесточённый характер. Жители обеих сторон были вынуждены покинуть места своего проживания, и до самой битвы, т.е. более 15 лет, Куликово поле оставалось пустым, необитаемым местом. Но самое поразительное, что Куликово поле было единственным местом на южных рубежах Руси, где можно было… растянуть по фронту огромную стену щитов. Ничего странного не замечаете в этом, господа историки? А ведь ответ простой и одновременно потрясающий.
Какой же патриотизм должны были иметь все без исключения русские люди, если, начав подготовку к генеральному сражению за освобождение своей страны за 20 лет до этой битвы, смогли сохранять тайну подготовки все эти 20 лет? Подобного сохранения государственных секретов всем населением страны мировая история не знает!
Главной целью русской разведки были, конечно, Орда и её войско. Здесь русские столкнулись с огромной проблемой — татарская армия была сплошь конной, что обеспечивало ей огромную манёвренность при ведении боевых действий. Отряды лёгкой конницы быстро перемещались в другие места, если сталкивались с упорным сопротивлением, нападали с флангов и тыла, действуя на широком фронте.
Этот приём — действие лёгкой мобильной конницы на широком фронте — назывался «облавой». Армии европейского типа, включая и русскую, зачастую просто не могли навязать татарам генеральное сражение, т.к. противник просто исчезал, заставляя их тратить силы на его поиски и долгие марши. Татары выматывали европейские армии, используя против них тактику «выжженной земли», уничтожая вокруг запасы продовольствия и фуража, сочетая это с быстрыми и частыми обстрелами-атаками главных сил европейцев, вынуждая их круглосуточно быть в напряжении. Из-за долгого постоянного напряжения любой человек в конце концов начнёт совершать ошибки, которые на войне всегда обходятся очень дорого. Заставить татар принять бой в пешем строю могли только стены городов, которые они брали штурмом, — долгих осад татары старались избегать. В этом случае существовал риск подставить армию под удар подошедших на выручку подкреплений с одновременным ударом из осаждённого города.
Долгие осады применялись, когда было абсолютно ясно, что на выручку к осаждённым никто не придёт. Примером тому Козельск, павший после 49 дней осады армией Батыя, но всё-таки взятый штурмом.
Что могла противопоставить Русь татарской тактике ведения войны «облавой»? Только оборонительный бой с использованием укреплений и с обязательным условием «спешенных» татарских воинов, собранных в одном месте, — а как заставить ордынцев собраться вместе, да к тому же ещё и спешиться?
Очень возможно, что сначала был найден способ заставить татар спешиться: лошади не пойдут туда, где им страшно, а любая лошадь боится… волков и медведей.
Знахари, колдуны, шаманы и другие подобные «специалисты» умело пользовались приёмом «заговора» лошадей, если хотели не допустить куда-либо конных людей, — они разбрасывали на подходах клочки волчьих и медвежьих шкур, а лошади, почуяв запах хищников, упирались в буквальном смысле «как ослы». Даже побои не могли заставить их идти дальше, конникам или ехавшим в повозках приходилось двигаться дальше пешком, возвращаться назад или искать другую дорогу — в зависимости от обстоятельств поездки.
Примерно так и заставили русские спешиться ордынцев на Куликовом поле: сначала разбросав перед сражением клочки шкур медведей и волков по всей линии фронта в 13 вёрст, возможно, даже с «перекрытием». В конце же сражения дух хищников был «заглушён» запахом… моря крови, что позволило как татарскому резерву, так и Засадному полку в полной мере использовать конницу. Можно было также прикрепить клочки достаточно свежих шкур на доспехи воинов, и если был хотя бы слабый ветерок в сторону татар, то к русскому строю мамаевцы в конном строю не смогли бы приблизиться до тех пор, пока опять же запах крови не заглушил волчий и медвежий.
Но Пересвет и Челубей сразились верхом, а не пешие, поэтому можно предположить, что массированный обстрел ордынской армии частично вёлся стрелами с привязанными к ним клочками шкур хищников, причём «противолошадиные» стрелы бросались перед фронтом армии Мамая — при таком варианте ордынцам действительно пришлось бы спешиться, чтобы обрушиться на русских. Мамай должен был отдать этот приказ, но потом он забыл его отменить, что станет понятно далее…
Итак, русские нашли способ заставить татар спешиться, но как заставить их собраться в один кулак? Вот тут-то и сыграл свою роль Захарий Тютчев. Он был последним из русских, кто лично видел Мамая, — Анна посетила ханскую ставку перед «посольством», иначе живой бы ей оттуда не выбраться, просто не успела бы уйти далеко вместе с освобождёнными ею пленниками, их всех бы догнали и перебили.
Задача Анны состояла… в оценке степени готовности армии Мамая к бою, чему способствовала её «легенда» о брате и его поисках среди рабов. Историей же с бессмертником она воспользовалась сама, проявив разумную в данной ситуации инициативу, — уже тогда умела русская разведка подбирать себе людей неординарных.
Однако Мамай её «раскусил» — дураком он не был! И бессмертник дал не случайно, и знакомых «без числа» и без выкупа разрешил забрать и отпустил с «миром», хотя сразу должен был понять, что из Рязани до этого места одинокая пешая (!) женщина дойти могла только в сказке, — умён был хан Мамай.
Поняла ли Анна, что «провалилась»? Кто знает, но живой и невредимой она ушла, сама не подозревая, что теперь уже «работает» на Мамая. Он дал ей возможность совершенно открыто осмотреть свои войска, собрать «знакомых» из разных частей и отпустил на Русь, чтобы они рассказали всем и каждому о том, какую колоссальную армию имеет Золотая Орда и что нет такой силы, которая сможет этой армии противостоять! Вот и вся легенда о рязанке Анне. Больше о русской «Мате Хари» сведений нет, но хочется верить, что в память о её внимательном взгляде и истории с бессмертником Русь возвела Анюте необычайный памятник, назвав в её честь скромный полевой цветок — анютины глазки.
Тютчев должен был отбыть к Мамаю только после возвращения Анны, а его задача была намного хитрее и «тоньше».
С первых же секунд встречи Тютчев вёл себя не то что грубо, а самым хамским образом. Русские летописцы были, как это ни покажется странным сейчас, очень культурными людьми и не допускали в летописях «всяких разных» выражений, всеми силами стараясь смягчить речи действующих лиц. Но если говорилось о чьей-то грубости, то в действительности в данной ситуации мог присутствовать «многоэтажный» мат, что очень могло быть в начале встречи Тютчева с Мамаем.
Мамай сразу понял, что грубость посла вызвана желанием показать, что за ним есть сила. Казнить русского грубияна он мог в любой момент, но люди подобного поведения часто невоздержанны в речах, и почему бы не послушать, что русский скажет далее. Подробности диалога неизвестны, но последовавшее потом предложение Мамая перейти к нему на службу и история с шестью мурзами должны были насторожить историков, но… запоминается последняя фраза!
Тютчев оправдал надежды Мамая — в разговоре он якобы случайно обмолвился, что Дмитрий Московский не боится Орды, он вооружил мужиков, перешёл Дон и ждёт Мамая на Куликовом поле.
Мамай ахнул — русский посол разболтал военную тайну! Тут же последовало предложение перейти на службу, посол понял, что сболтнул лишнее, за что ему свои голову снесут, и согласился «переметнуться» к Орде.
Дальнейшее просчитывается легко: выслушав рассказ выпоротого мурзы, Мамай в ярости решил покарать обманувшего его Тютчева, заодно и Дмитрия с войском, собрал армию в единый кулак и бросился к Куликову полю — Захарий Тютчев, предок поэта Фёдора Тютчева, задание Сергия «собрать ордынскую армию в единый ударный кулак» выполнил с блеском!
Информация к размышлению. В различных источниках имеются совпадающие данные, что во время встречи Тютчева с Мамаем глава Золотой Орды сообщил русскому послу, явно в целях устрашения, что его армия состоит «из ста и ещё трёх туменов», т.е. имела численность 1030000 воинов!
Мамай не солгал — он сказал чистую правду из гордости за то, что ещё никто в мире, в том числе и сам Чингисхан, не имел такой огромной армии. Вдобавок он наверняка хотел, чтобы русские, главным образом князь Дмитрий, поверили докладу Анны о необычайно огромной ордынской силе, и надеялся, что такие сведения посеют в рядах русских если не страх, то хотя бы неуверенность в своих силах. Так что и Мамай неплохо разбирался в людской психологии.
