Иван Беляев - У истоков Руси
Между тем в Польше умер и Мечислав II, и после него начались беспорядки сильнее прежних: народ, еще не утвердившийся в христианстве и ненавидевший бояр и латинских монахов за непомерные поборы, сделал против них общее восстание, стал изгонять и избивать бояр и монахов и даже истреблять церкви. Пользуясь таким случаем, Ярослав в 1041 году открыл поход в Мазовию из Берестья по Западному Бугу. Мазовия, как и прочие части Польши, раздираемая междоусобиями, разумеется, не могла ему противиться, и он, опустошив страну, возвратился в Киев с множеством пленников.
С Греческою империею со времени принятия Владимиром христианства у русских был постоянный мир: этого требовали и единство церкви Греческой и Русской, и взаимные выгоды торговли, которая тогда велась с большою деятельностью обеими сторонами. Но торговля, поддерживавшая мир, подала случайный повод и к войне. В Константинополе обидели русских купцов и одного из них убили; Ярослав вступился в это дело, и, не получив от греков должного удовлетворения, начал с греками войну, и в 1043 году послал к Константинополю сына своего Владимира Новгородского, и с ним отправил множество войска под начальством воеводы Вышаты. Об этом походе рассказывал летописцу киево-печерский инок Ян, сын воеводы Вышаты. Из его рассказа видно, что Владимир отправился в лодьях обыкновенным русским путем: сперва вниз по Днепру, потом морем в Дунай и от Дуная опять морем к Константинополю; и когда русские подошли к Константинопольскому проливу, то восстала сильная буря, которая разогнала их корабли и некоторые разбила, и в числе их корабль Владимиров. Владимира взял к себе на корабль Ярославов воевода Иван Творимирич; прочие же воины в числе 6000 человек, собравшиеся на берег с других разбитых кораблей, изъявили желание пробиться домой сухим путем, но из княжьей дружины никто не хотел с ними идти; тогда главный воевода Вышата сказал: «Я пойду с ними, жив ли буду, то с ними, погибну ли то с дружиною» – и, высадившись с корабля повел ратников длинным путем по направленно к русским пределам. Между тем греки получили весть, что русские корабли разбиты бурею; и тогдашний греческий император Константин Мономах выслал 44 галер для преследования остатков русского флота. Владимир с дружиною, увидав греческую погоню, поворотил назад прямо на греческие галеры, разбил их и, никем уже не преследуемый, благополучно возвратился в Киев. Но Вышата, шедший сухим путем, не был так счастлив, как князь: он хотя успел пробраться в Болгарию, искусно уклоняясь от греческой погони; но здесь, не доходя Варны, греки наконец настигли его, окружили и разбили наголову, причем сам Вышата и 800 воинов попались в плен, а прочие пали в битве. Пленников греки отвели в Константинополь и там ослепили. Вышата возвратился в Киев уже через три года, когда греки заключили с Ярославом мир и выдали в супружество свою царевну за Ярославова сына Всеволода.
В то время как Владимир воевал с греками, отец его Ярослав отдал сестру свою Марию в супружество за Казимира, короля польского. Мария, прозванная в Польше Доброгневою, как сказывают, принесла за собою богатое приданое, а Казимир в вено за это приданое возвратил 800 человек русских пленников, взятых еще Болеславом. Ближайшим следствием брака и союза с Казимиром была война Ярослава в Мазовии, где утвердился Моислав, один из дружинников Мечислава II, взбунтовавшийся против Казимира. Ярослав одним походом совершенно покорил Мазовию в 1047 году и возвратил ее зятю своему Казимиру. Тесный союз Ярослава с Польшею и усердное пособие Казимиру служат лучшим свидетельством, что ему хотелось ближе придвинуться к Западной Европе и принять деятельное участие в тамошних делах. Кроме того, на стремление Ярослава к западу Европы указывают брачные союзы детей Ярославовых с разными европейскими государями. До нас дошли более или менее вероятные известия, что дочери Ярославовы были выданы в замужство: Елисавета за Гаральда, короля Норвежского, Анастасия за венгерского короля Андрея, Анна за французского короля Генриха II. Сыновья Ярославовы были женаты: Всеволод, как мы уже видели, на греческой царевне, Изяслав на сестре Казимира Польского, другие два сына на каких-то немецких княжнах. Ярослав также с охотою принимал разных европейских знаменитых изгнанников и покровительствовал им: так, у него жили изгнанный из отечества норвежский король Олаф Святой и сын его Магнус; у Ярослава же нашли убежище сыновья английского короля Эдмунда Эдвин и Эдвард, также венгерские принцы Андрей и Левента и варяжский князь Шимон, приведший с собою около трех тысяч варягов и впоследствии вступивший в русскую службу к Ярославову сыну Всеволоду.
В 1044 году скончался постоянный Ярославов союзник Брячислав Полотский и его место заступил его сын Всеслав. Ярослав и с сим новым князем был в мире и союзе; ибо ему нужны были постоянные союзники в соседстве с дикою Литвою; а полотские князья, далеко проникнувшие в Литву по Неману, всего лучше могли содействовать видам Ярослава на западе. Воинственный и неутомимый Всеслав в предании пользовался славою заколдованного человека и даже чародея; в летописи сказано, что он родился от волхвования и при рождении волхвы сказали матери, чтобы она навязала ему какую-то язвину, чтобы он носил ее до смерти, что эта язвина делала его немилостивым на кровопролитие. В 1050 году скончалась Ярославова супруга Ингигерда, в крещении Ирина; в 1052 году умер старший сын Ярославов Владимир Новгородский и положен в церкви Св. Софии в Новгороде, которую сам построил. Наконец, в 1054 году скончался и сам Ярослав в глубокой старости, 76 лет от роду.
Чувствуя приближение смерти, Ярослав дал следующий завет своим сыновьям: «Вот я отхожу сего света, сыновья мои, любите друг друга, вы братья, дети одного отца и матери. Ежели будете жить в любви между собою, то будет в вас Бог, и покорить вам всех врагов, и вы будете жить мирно. А ежели начнете ненавидеть друг друга и ссориться, то погибнете сами и погубите землю дедов и отцов своих, которые приобрели ее с великим трудом; пребывайте в мире, слушайте брат брата. А я вместо себя поручаю стол Киев старейшему сыну своему и брату вашему Изяславу; вы слушайте его, как меня слушали, пусть будет он вам вместо меня. А Святославу даю Чернигов, Всеволоду Переяславль, Игорю Владимир-Волынский и Вячеславу Смоленск». И так разделил города и заповедал им не переступать братия предела и не сгонять братьев. И сказал Изяславу: «Кто вздумает обижать брата своего, то ты помогай тому, кого будут обижать». Сделавши таковое распоряжение, Ярослав, ослабевая день ото дня, перебрался для большего спокойствия из Киева в Вышгород и там, разболевшись, скончался 19 февраля, в первую субботу Великого поста, по тогдашнему счету в конце 1054 года. В это время при нем был только один сын Всеволод, которого Ярослав очень любил и не отпускал от себя. Всеволод, обрядив тело умершего отца своего, повез из Вышгорода в Киев, в предшествии духовенства с обычными погребальными церковными песнями и в сопровождения народа, провожавшего старого князя с плачем и слезами. В Киеве тело Ярослава похоронили в мраморной раке в кафедральной церкви Св. Софии, и много плакали по нем и Всеволод, и все люди киевские.
Рассказ пятый. Русская земля при Владимире и Ярославе
При Владимире и Ярославе Русская земля захватывала уже большое пространство: на юге она касалась берегов Черного моря в Тмутараканском княжестве, а по Днепру доходила на юг до порогов; на западе русскою границею были Западный Буг и Балтийское море; на севере русские, или собственно новгородские, колонии по разным местам доходили до Белого моря, Печоры и Уральских гор; на востоке русские владения частью доходили до земли камских болгар, частью ограничивались степями, лежащими за Сулою и Семью, и частью, в Тмутараканском княжестве, простирались до Кавказских гор и захватывали большую часть Хазарии. Разные племена, жившие на этом огромном пространстве, более или менее зависели от русского, или киевского, князя, и потому носили одно общее название Русской земли, и действительно составляли части одного общего целого, и управлялись посадниками или детьми киевского князя; так, по крайней мере, было при Владимире. При Ярославе это несколько изменилось; ибо Мстислав Тмутараканский и Черниговский и Брячислав Полотский были самостоятельными и независимыми князьями в своих довольно обширных владениях: но Ярослав умел держаться в постоянном союзе с сими двумя князьями, и посему при нем ежели не было единовластия, то не было и раздора, и русские владения продолжали составлять одно целое, и целое тем более прочное, что во всех владениях Руси была признана господствующею одна религия христианская и в церковном отношении все русские земли были подчинены одному киевскому митрополиту, который поставлял епископов по другим городам.
С введением христианства княжеская власть на Руси значительно усилилась; ибо князья кроме сбродной дружины, состоящей на их службе, теперь стали иметь на своей стороне духовенство христианской церкви. Христианская церковь, введенная преимущественно князьями и ими первоначально поддерживаемая, естественно, должна была и сама поддерживать князей, по крайней мере внушать народу мысль о святости княжеской власти, о происхождении ее от Бога, об обязанностях подданных повиноваться беспрекословно князьям и начальникам от них поставленным. Кроме того, сами Владимир и Ярослав более всех своих предшественников умели сблизиться с народом; они хотя еще употребляли варяжскую дружину, но уже не дорожили ею столько, сколько дорожили прежние князья. Мы видели, что Владимир в 980 году выпроводил буйных варягов в Грецию и нашел средство пополнять свою дружину охотниками из туземцев; Ярославова дружина также преимущественно пополнялась туземцами; у Мстислава Тмутараканского дружина первоначально состояла также из тмутараканских туземцев – хазар и касогов, а когда он перебрался в Чернигов, то к хазарам и касогам присоединились охотники из северян; дружина полотского князя Брячислава преимущественно состояла из полочан. Все это сообщало княжеской власти новую силу и крепость, князья, так сказать, сживались с народом, приобретали более общих интересов; даже в иных случаях народ стал защищать интересы князя так же горячо, как и свои. Так новгородцы, самое вольнолюбивое племя из всех славянских племен на Руси, помогали Владимиру в войне его с Ярополком, а Ярослава три раза выручали в войнах его с Святополком и Болеславом, и даже один раз изрубили Ярославовы лодки, когда он, разбитый Болеславом, хотел бежать за море к варягам, и прямо сказали ему: «Мы еще хочем биться с Болеславом и Святополком». Так же черниговцы бились на Листвене за своего князя Мстислава.
