Кирилл Маль - Гражданская война в США, 1861–1865 (Развитие военного искусства и военной техники)
Еще хуже дело обстояло с зимней одеждой, и многим оборванным южанам, не имевшим шинелей, пришлось прибегать к реквизиции имущества гражданских лиц. Особой популярностью пользовались позаимствованные в домах мирных жителей ковры, посередине которых южане прорезали дырки для головы и носили их наподобие мексиканских пончо.
Мародерство вообще было одним из главных источников снабжения южан как обмундированием, так и провиантом. Особенно отличались в этом отношении доблестные техасцы, всегда бывшие впереди и в бою, и в грабеже. Когда в марте 1863 года бойцы Техасской бригады заметили, что их головные уборы пришли в совершенную негодность, они недолго думали над тем, где раздобыть новые. Лагерь бригады был разбит неподалеку от Ричмонда, окрестности которого хорошо подходили для «фуражировок».
Техасцы целыми партиями отправлялись к оживленным шоссейным дорогам и, предварительно срезав длинные пруты, прятались в засаде. Как только на дороге показывался богатый экипаж или просто пассажирский дилижанс, они издавали боевой клич мятежников и стреляли холостыми зарядами из своих винтовок. Пораженные этим дьявольским шумом, пассажиры открывали окна и высовывали головы, чтобы посмотреть, что все это значит. Техасцы, выскакивая из засады, сбивали шляпы своими прутьями и быстро исчезали с захваченной добычей. Выходка оказалась остроумной и проделывалась техасцами много раз, пока значительная часть их бригады не была обеспечена новыми шляпами, а командование южан не выставило вдоль дорог отряды военной полиции.
Босоногость значительной части личного состава вооруженных сил Конфедерации на протяжении всей войны стала явлением столь обычным, что на него почти перестали [80] обращать внимание. Обувь была наиболее изнашиваемой частью экипировки и, следовательно, чаще всего нуждалась в замене. Однако скудность запасов, зачаточная промышленность и некомпетентность руководства сделали эту проблему почти неразрешимой. Попытки как-то исправить положение, конечно, предпринимались, но всякий раз они заканчивались неудачей. Так, например, по предложению Майера фабрики Юга начали выпускать армейские ботинки на деревянной подошве и с парусиновым верхом, которые «устроили всех, кроме пехотинцев».
Убедившись в неспособности квартирмейстерского ведомства справиться с босоногостьо, генералы и офицеры Юга попытались сами изобрести хоть что-нибудь. Осенью 1862 года, когда нехватка обуви стала ощущаться особенно остро, генерал Лонгстрит приказал сшить некое подобие мокасин из искусственной кожи «мехом» внутрь. Однако «мокасины Лонгстрита» себя не оправдали: они разваливались прямо на ногах в считанные недели, а иногда и дни.
Таким образом, проблема обуви не была решена, и многие солдаты-южане прошагали немало миль босыми ногами по холодной дорожной грязи и глубокому вирджинскому снегу. Особенно тяжело им приходилось, когда ударяли морозы (а в Америке это происходит не так уж и редко), и замерзшая грязь превращалась в «битое стекло». Жительница городка Скоггстон, штат Теннесси, видевшая корпус Лонгстрита на марше, записала в своем дневнике, что она никогда не забудет «этих оборванных, босых техасских мальчиков, которые, проходя мимо моего дома во время отступления к Ноксвиллу, оставляли на снегу кровавые следы».
Нехватка обуви и обмундирования превращала армию конфедератов в какое-то сборище оборванцев, которое, если отнять у них оружие, выглядело бы вполне уместно на любой церковной паперти. Остается только удивляться силе духа и стойкости этих босых, полуодетых, часто голодных людей, которые, несмотря ни на что, сражались и одерживали победы. Вот как описывал в 1864 году типичный внешний вид конфедерата один из бойцов армии Северной Вирджинии: «Этот типичный солдат вооружен винтовкой системы Энфилд и 40 патронами к ней. Через плечо он носит скатанное [81] поношенное одеяло со связанными внизу концами, кусок палаточного брезента и дырявое пончо. Его «униформа» сильно поношена, одна штанина оторвана до колена, а у самодельных башмаков так разбиты носы, что сквозь дырки видны голые ступни. На его голове сидит потрепанная засаленная шляпа неописуемого вида. Так выглядит человек, несущий на своих плечах надежды и мольбы Конфедерации на окончательную победу. Он голоден, он грязен, он носит лохмотья, часто у него нет обуви, но, несмотря на все это, он один из лучших воинов, которых только можно встретить на страницах американской истории».
Ужасные лишения, переживаемые конфедератами, могли привидеться богатому промышленному Северу разве что в кошмарном сне. И в начале, и в середине, и особенно в конце войны солдаты Союза были всегда одеты и обуты. Только за первые 14 месяцев боевых действий войска северян получили 3 миллиона мундиров и 2,5 миллиона одеял. Для первой зимы в армию было поставлено 240 тысяч палаток, и хотя большую их часть пришлось оставить при выступлении в поход, но вместо них департамент квартирмейстера выдал походные палатки в количестве 340 тысяч штук.
Впоследствии такие палатки были усовершенствованы: их стали шить из холста, пропитанного каучуком. Одеяла были заменены на пончо, которые также пропитывали каучуком. Вначале войны этих пончо было всего 40 тысяч, но в 1864 году — уже 1,5 миллиона, так что, разложив их на земле, можно было получить квадрат со стороной в 1,25 км.
Правда, иногда частные предприятия, в руках которых в основном и было сосредоточено обеспечение армии обмундированием, подводили ее, поставляя некачественную продукцию. Случалось, что она была сделана из низкосортной ткани «шодди», состоявшей «из остатков и разных обрезков, собранных в магазинах, слепленных, скатанных, склеенных и разглаженных до внешне пристойного вида». Конечно, такое обмундирование не могло служить долго и после первого же дождя разваливалось на куски, а то и вовсе превращалось в пыль.
Все это, однако, не заставило военные власти Севера отказаться от услуг частных кампаний. Они лишь усилили контроль [82] за качеством выполняемых заказов, и недостатки были устранены. Как писал один из современников: «У Билли-янки было сравнительно мало причин жаловаться на качество одежды, которую он получал из рук квартирмейстера».
С провиантом дела в северной армии обстояли не только не хуже, но, пожалуй, даже и лучше. Развитое фермерские хозяйство северных штатов обеспечивало своих воинов пропитанием настолько хорошо, что их рационы включали большее количество продуктов, чем требовалось. Они состояли из фунта сухарей или 2–3 унций хлеба или муки, 1,25 фунта свежего или соленого мяса и 0,5 фунта сала на едока. Сверх того, на каждые сто человек выдавалось по 8 галлонов бобов, 10 фунтов риса, 10 фунтов кофе, 15 фунтов сахара, 2 галлона сока, 2 фунта соли, 1,25 фунта свечей и 4 фунта мыла. Этого хватало северянам с избытком, и разницу между съеденным и оставленным они получали деньгами, которые поступали в ротную казну.
Иногда, чтобы эта сумма была побольше, солдаты прибегали к экономии на каком-нибудь одном продукте. Так, многие полки, стоявшие в окрестностях Вашингтона, построили земляные печи и выпекали хлеб самостоятельно, получая таким образом вместо сухарей свежие караваи и экономя деньги, сокращая расход муки. Только одному из этих полков удалось менее чем за два месяца пополнить свою казну на целых 1300 долларов — очень значительную по тем временам сумму.
Конфедераты, разумеется, и мечтать не могли о таком изобилии. Их рационы почти всегда были скудны, а нередко и вовсе отсутствовали. Появление в меню южного солдата мяса или птицы уже было поводом для «лукуллова пира», и, чем больше длилась война, тем реже случались в их жизни такие праздники. Основу пропитания воинов-конфедератов составляла кукуруза в разных вариантах: кукуруза сырая, кукуруза вареная, жареные кукурузные зерна и кукурузная мука. Последняя использовалась южанами для приготовления «шомполушек» — фирменного блюда конфедеративных армий. Они замешивали выданную им порцию муки на воде, подсаливали ее, если было чем, и обмазывали полученным продуктом шомпола своих винтовок. На этих шомполах тесто [83] запекалось над костром и в результате получалось некое подобие соленого печенья, настолько твердого, что о него можно было сломать зубы.
Однако иногда у южан не было даже столь скудных запасов продовольствия. Например, весной 1864 года первый корпус Северовирджинской армии был буквально поставлен на грань голодной смерти. «Мы не можем поддерживать жизнь в наших животных более чем неделю или две, — докладывал генерал-адъютанту Самуэлю Куперу командир корпуса генерал Лонгстрит. — Наши рационы также слишком скудны, так что мы едва можем идти… Я умоляю вас прислать нам провиант хотя бы для того, чтобы мы могли продолжить марш… Возможно, это лучшие войска, которые только есть в конфедеративных армиях, и их нельзя бросить здесь (в восточном Теннесси — К.М.) на голодную смерть».
