Коллектив авторов - Новая история стран Азии и Африки. XVI–XIX века. Часть 2
До сих пор любимы в Индии лирические песни на стихи раджпутской поэтессы Миры Баи (1498–1547). Вдова князя, она отказалась сжечь себя на погребальном костре мужа, как того требовал обычай, бежала из дворца и начала странствовать, сочиняя удивительно трепетные песни о любви и разлуке. Мира Баи стала известнейшей проповедницей бхакти и, если верить легенде, пала жертвой мести своей родни, не простившей ей побега.
Литература бхакти дала в то время блестящую плеяду поэтов в разных частях Индии. Таковы, например, писавшие на маратхи Экнатх (1548–1599) и Тукарам (1608–1649) – их произведения и поныне играют важнейшую роль в формировании культуры и самосознания маратхов. Богатейшую литературу создали сикхи: все их гуру были поэтами, особенно многогранным талантом отличался Гобинд, автор и религиозной лирики, и философских сочинений, и прозы, и интереснейшей историко-биографической поэмы «Пестрая драма». До сих пор в гурудварах – молитвенных домах сикхов – звучат произведения Гобинда и других гуру; их поют на прекрасные народные мелодии. Было создано немало ярких произведений и на светские сюжеты – любовные поэмы, басни, истории о приключениях умных и ловких людей. И сегодня индийцы любят пересказывать анекдоты о Бирбале – хитроумном министре Акбара, острослове и защитнике бедных, осмеливавшемся подшучивать и над самим императором.
Литература XVIII в. отразила чувства тревоги и горечи, столь характерные для сложного, переломного времени. В этот период господствующее положение занимает поэзия на урду[4]. Крупнейшими литераторами этой волны стали Мир Таки Мир (1725–1810), Мир Хасан (1727–1787) и Мухаммад Рафи Сауда (1713–1781). Мир Таки Мир был тонким и проникновенным лириком, снискавшим себе почетное прозвище Шаха Газелей. Мир Хасана прославила поэма «Волшебство красноречия» о приключениях двух влюбленных пар. Сауда был блестящим сатириком, от него крепко доставалось сильным мира сего, «деятельность которых дала единственный результат: кто раньше жил в хорошем доме, живет нынче в хижине». В поэме «Несчастный город» Назир Акбарабади (1740–1830) с исключительным драматизмом описал разорение некогда богатой могольской столицы, обнищание ее жителей, гибель искусств и ремесел, а в стихотворении «Книга о человеке» создал образ человека, во всей сложности и противоречивости:
В этом мире падишах – человек,
И ничтожный нищий равно – человек.
В мечети молитву читает человек,
И туфли у него крадет человек.
Жизнь за человека отдает человек,
И мечом человека убивает человек…
Архитектура и искусство эпохи Моголов отразили новые веяния в культуре и общественной мысли эпохи. Многие крупные строительные проекты времен Акбара явились воплощением в камне его религиозной политики. Ярким примером является новая столица империи – Фатехпур Сикри[5]. Духовным центром города является мавзолей особо чтимого Акбаром суфия Салима Чишти, созданный из беломраморного кружева. Через величественные триумфальные ворота Буланд Дарваза можно выйти в главную часть города, где располагались дворцы императора и его приближенных – «каменная симфония», в которой органично слились элементы мусульманского зодчества и индусской храмовой и дворцовой архитектуры различных местных традиций – северной, западной, южной. Колоннады, широкие террасы, парки, где когда-то били каскады мощных фонтанов (сложная система добычи воды из глубоких скважин была разработана талантливым придворным инженером Фатхуллой Ширази), игра яркого тропического солнца на ярко-голубых глазурованных плитах куполов – все это и поныне завораживает зрителя. Мощью и энергией пронизана другая знаменитая постройка времен Акбара – Красный форт в Агре.
Своего зенита могольское зодчество достигает при Шах Джахане. Он вернул столицу в Дели, где на берегу реки Джамны возвел величественный Красный форт с его мощными бастионами, за которыми расположены беломраморные дворцы и павильоны, стены которых то украшены кружевом резьбы, то богато инкрустированы драгоценными камнями. Великолепные сады и цветники, каскады фонтанов, чаши которых были выложены самоцветами, витые решетки… Правду говорит надпись в тронном зале: «Если есть на земле рай, то он здесь, он здесь».
Подлинным шедевром мирового значения стал мавзолей Тадж Махал, который Шах Джахан построил в память о своей любимой жене. Ослепительная белизна мрамора создает даже в жаркий день физическое ощущение прохлады и подчеркивается двумя рядами кипарисов. Тонкие, устремленные ввысь минареты и поднятое на высокую платформу главное здание с куполом, словно парящим в небе, отражаются в глади водоема. Стены мавзолея были украшены тончайшим орнаментом из драгоценных камней[6]. При ярком солнце, в пасмурную погоду и при полной луне – каждый раз Тадж Махал выглядит иным, всегда по-новому прекрасным и волнующим. Известно, что напротив Тадж Махала Шах Джахан планировал сделать его точную копию из черного мрамора – для себя, но этот замысел не был осуществлен.
Этот период был богат на архитектурные достижения не только в центре Могольской империи. Известны дворцы и крепости в раджпутских городах, особенно в основанном в начале XVIII в. Джайпуре. Там особенно интересен Дворец Ветров, фасад которого расчленен на выпуклые балкончики-эркеры. Они обеспечивают сквозную вентиляцию помещений, так что при сильном ветре дворец слегка гудит. Яркостью, оригинальностью стилей отмечены дворцы и крепости южноиндийских государств, особенно знаменитая крепость Голконда с ее тремя ярусами стен и уникальной акустикой: если хлопнуть в ладони у подножия, то звук отчетливо слышен за много сотен метров в верхней цитадели.
XVIII в., столь трагический для Индии, дал ей архитектурные сооружения, которые по роскоши и яркому декору даже превосходили могольские. Правители независимых государств, возникших на обломках империи, словно пытались затмить прежних владык. Дворцы, павильоны, культовые сооружения, особенно в Лакхнау и Хайдарабаде, поражают несколько тяжеловесной пышностью, яркостью и роскошью декора, иногда на грани безвкусицы. Возможно, дело было не только в амбициях правителей: известно, что в тяжелые времена людям особенно нужна волшебная сказка, и они воплощали ее в камне и мраморе. Напротив, строгим и величественным стилем отличались постройки маратхов, особенно цитадель Шанивар Вада, резиденция правителей конфедерации. Сооружения времен Хайдара Али и Типу Султана в Майсуре просты, динамичны, великолепно вписаны в ландшафт и почти чужды роскоши, что прекрасно отражало энергичный и мужественный характер майсурских правителей – воинов и реформаторов.
XVI–XVIII вв. стали эпохой расцвета миниатюрной живописи. При могольском дворе основателями школы стали мастера, приглашенные из Ирана. У них учились индийские художники, индусы и мусульмане, создавшие самостоятельную, во многом отличную от иранской, школу миниатюры, опиравшуюся на индийские традиции.
На первых порах миниатюра лишь играла роль книжной иллюстрации, затем художники стали воплощать и не связанные с содержанием книг сюжеты. Такие миниатюры собирали в альбомы и переплетали. Сюжетами для художников служили придворные сцены, эпизоды сражений, исторические события, эпизоды из книг; нередко изображались бытовые сценки, животные, птицы, растения. Над каждой миниатюрой работали по несколько мастеров, каждый отвечал за определенные детали, наиболее умелым доверяли прорисовку лиц. В отличие от иранской миниатюры изображения людей были не условными, а весьма реалистическими; художники добивались портретного сходства, отражения особенностей возраста и характера человека. Большой интерес вызывали работы западных мастеров, привозимые европейскими купцами. Не изменяя своей творческой манере, могольские художники заимствовали у европейцев технику перспективы.
Наряду с могольской, развиваются и местные школы миниатюрной живописи. Например, раджпутская школа была ближе к народному лубку и стенной росписи, изображения в ней более условны и поэтичны. В XVIII в. под ее влиянием возникает ряд школ миниатюрной живописи в пригималайских княжествах Кангре, Бунди и Басоли (они известны под собирательным названием пахари – горные). Яркой декоративностью отличаются деканские школы миниатюры, распространенные в южноиндийских государствах Биджапуре, Голконде, Тханджавуре.
Могольская эпоха создала неповторимые стили и в декоративно-прикладном искусстве, особенно в ювелирном деле, которое опиралось на соединение индийских и мусульманских традиций, и в музыке. Последняя имела особое значение и во многом определила дальнейшее развитие музыкального и вокального искусства Индии. Бесконечное разнообразие народных песен, духовная музыка (особое внимание уделяли ей проповедники бхакти и суфизма, многие из них сами писали песни на свои стихи), скромные музыкальные вечера в домах горожан и великолепные концерты во дворцах вельмож и государей – таков был музыкальный фон эпохи. В этот период разделение на индусскую и мусульманскую музыку исчезает, возникает единый поток, разделявшийся на различные региональные стили (хиндустани – северный и каннада – южный) и художественные направления.
