Сергей Соловьев - История России с древнейших времен. Книга IV. 1584-1613
Сюда присоединялись еще бедствия физические. Осенью 1552 года свирепствовал мор в Новгороде и по волостям его: умерло 279594 человека. В 1553 году был большой мор в Пскове: в год положили в скудельницах 25000 человек, а по оврагам — неизвестно сколько. Осенью 1565 года свирепствовал мор в Полоцке, продолжался до 6 декабря: весною следующего года он открылся на Луках, в Торопце, Смоленске, осенью свирепствовал в Великою Новгороде, Старой Русе, Пскове, дошел до Можайска и Москвы. В 1567 году пришла на казанские, свияжские и чебоксарские места мышь малая из лесов тучами великими и не оставила ни одного колоса, поела хлеб в житницах и закромах; в 1570 году свирепствовал страшный голод и мор по всему государству. Из мер против распространения заразы упоминаются заставы, сторожа. В новгородской летописи под 1551 годом читаем: был клич в Новгороде о псковичах и гостях, чтоб все они ехали вон тотчас из Новгорода с товарами своими; а поймают гостя псковича на другой день в Новгороде с товаром, то, выведши за город, сжечь его и с товаром; найдут псковича во дворе, то дворника бить кнутом, а псковича сжечь. И была застава на Псковской дороге, чтоб гости с товарами не ездили ни из Пскова в Новгород, ни из Новгорода во Псков. Под 1571 годом читаем: на которых людях было знамя смертоносное, тех у церквей погребать не велели, а велели хоронить их за шесть верст от Новгорода; поставили заставу «по улицам и сторожей; в которой улице человек умрет знаменем, те дворы запирали и с людьми, и кормили тех людей улицею; отцам духовным исповедовать тех людей знаменных не велели, а станет священник таких людей исповедовать, не доложа бояр, то его сжечь вместе с больными. В 1566 году, когда в Можайске явилось лихое поветрие, царь велел учредить заставу крепкую. Во время язвы 1571 года, по английским известиям, дороги были загорожены и, кто пытался проехать непозволенными путями, тех жгли. В псковской летописи под 1568 годом читаем: видели сторожа у Череского моста ночью свет и людей многое множество, вооруженных воинским обычаем и едущих ко Пскову, а сторожа те поставлены были стеречь от мору.
Что касается быта городов Западной России, то здесь продолжается прежнее явление, распри горожан с бурмистрами, радцами, воеводами, князьями, панами и боярами, потому что, быть может, нигде в то время презрение власти и закона сильными людьми не доходило до такой степени, как в Польше и Литве. Мы видели, что жители Вильны в распре со своими бурмистрами и радцами требовали изменения в старом городовом уставе; король Сигизмунд I не согласился на это, оставил все по старине. Но недовольные нашли средство привлечь на свою сторону королеву Бону, и, по ее настоянию, как говорит сам король, он в 1536 году приказал Раде и поспольству выбрать из среды себя верных, смышленых, изучивших немецкое магдебургское право людей, которые бы решили споры, а в каких статьях не могли согласиться, те передали бы на решение королевское. Вследствие этого составлен был и подтвержден новый городовой устав следующего содержания: по-прежнему должно быть в городе 24 радцы и 12 бурмистров, половина римского и половина греческого закона. Из них ежегодно два бурмистра — один римского и один греческого закона — и четыре радцы — два римского и два греческого закона — должны быть на степени, присутствующими (седячими), и получают жалованье: бурмистр — по двадцати, а радца — по десяти коп грошей. Городовое имущество, доходы и расходы ведают четыре шафера; двоих из них выбирает Рада из среды себя, а двоих выбирает Рада ж из поспольства таким образом: поспольство выбирает 8 человек и ставит пред Радою, которая из них выбирает двоих. Шаферы обязаны ежегодно составлять отчеты, причем должны необходимо присутствовать два члена Рады, остальные же — как хотят; должны присутствовать также и:з цехов по одному мастеру, которых выбирает Рада, а поспольство выбирает из купцов и других виленских горожан, постоянно здесь живущих, 18 человек, а Рада выбирает из них шесть человек; эти выборные из поспольства и цехов по выслушании отчета присягают, что не будут разглашать об имуществе и таемницах городоких. От казны и привилегий городских должны быть четыре замка и четверо ключей: двое ключей — у бурмистра степенного веры римской и двое — греческой. Казна эта может употребляться только на общие городские потребности. Рада рассуждает о своих делах с бурмистрами в одной избе, а лавники (целовальники) сидят и судят со войтом в другой, разве только когда Рада пришлет за лавниками для каких-нибудь общих дел, тогда лавники приходят к Раде; лавники имеют свою печать, которую король дает им навсегда; таким образом, сидя в разных избах, Рада и лавники не будут мешать друг другу. В бурмистры, радцы и лавники не могут избираться вместе отец с сыном и родные братья; также не может отец сидеть в Раде, и сын его в лаве, или один брат в Раде, другой в лаве. Каждый четверг в положенный час Рада должна собираться в ратушу, и, если кто не явится, тот платит штраф, а если по чьему-либо отсутствию не дойдет правды простому человеку, тогда виновный должен быть наказан по закону. Послы, пришедшие от города и на городском иждивении к государю, не должны в то время заниматься своими или чьими-нибудь другими делами, кроме общих городских; когда послы возвратятся от государя назад в город, тогда Рада созывает поспольство, и послы перед Радою и поспольством должны объявить, с чем приехали от государя. Рада и поопольство должны стараться, чтоб по возможности все было готово к обороне против неприятеля, пушки, ружья и т.п.; чтоб каждый мещанин (горожанин) имел свое ружье, рогатины, ведра, топоры. Если случится пожар, то каждый мещанин обязан бежать гасить огонь, а бурмистры степенные обязаны принуждать к этому народ. Во время поветрия добрые люди должны наблюдать, чтоб люди не умирали без завещаний. Рада должна заботиться о снабжении города водою, о том, чтоб мясники не били нездоровый скот и не продавали, должна скупать на городские деньги хлеб на случай голода или осады, должна наблюдать за весами и мерами купеческими; все ворота городские Рада должна иметь под своим ключом и надзором. Кто захочет выйти из-под магдебургского права и поддаться под другое право, тот должен прежде продать свое недвижимое имущество мещанину, ратуше послушному. Рада без поопольства не может налагать никаких новых податей. Человек, пришедший откуда бы то ни было и проживший в Вильне шесть лет, не может быть оттуда выведен, ни потревожен никаким правительственным лицом под страхом платежа 500 коп грошей штрафа.
Одинакие финансовые побуждения заставляли правительство как Восточной, так и Западной России блюсти за тем, чтоб посадские люди, или мещане, не выходили с своим недвижимым имуществом из сословия тяглых людей, ибо казна лишалась чрез это доходов; остальные же горожане чувствовали большую тягость при исполнении разных общих городских обязанностей. До сведения короля Сигизмунда дошло, что многие домы в Вильне выходят из послушания городовому правлению: одни — чрез тайные соглашения и записи, правительству не объявленные, другие — чрез супружество со вдовами и девицами дворянскими или служебников панских, чрез подданство ремесленников в оборону панам радным и другим правительственным лицам, от чего доходы королевские и городские очень уменьшаются. Король в 1553 году приказал войту и радцам внимательно наблюдать, чтоб никто ни под каким видом не высвобождался из-под городского права, и под присягою доносить об этом ему, королю, а он домы и фольварки таких ослушников будет отбирать и отдавать на городские потребности. Но в том же году войт, бурмистры, радцы и вce мещане жаловались королю, что многие дворяне, бояре и панские, слуги, взявши в приданое за женами мещанские дома, не хотят вместе с мещанами нести никаких городских повинностей: король написал воеводе виленскому, чтоб все домовладельцы, какого бы звания ни были, исполняли все городские обязанности. Но через десять лет приказ королевский был забыт, и Сигизмунд-Август должен был повторить панам радным, чтобы они не принимали к себе мещан виленских с их домами.
В 1568 году Сигизмунд-Август в награду за верность, оказанную особенно в военное время, дал шляхетские права всем мещанам виленским, занимавшим правительственные должности в городе; права эти передавались и детям их, если последние не запятнали себя низкими ремеслами.
Из новой грамоты на магдебургское право, данное Полоцку Баторием в 1580 году, узнаем, что войтом обыкновенно был здесь воевода.
Несколько раз войт, бурмистры, радцы и все поспольство виленское жаловались королю на притеснения, которые им делаются при раздаче квартир постояльцах, дворянам и слугам королевским, панам радным и чиновникам, послам своим и чужеземным (когда все эти лица приезжали в Вильну во время пребывания там короля): забирают лучшие комнаты, хозяина с женою и детьми выгоняют, пожитки их и скот забирают; поместится хозяин с женою и детьми в одной светлице — и туда часто становят постояльца; и все это делается не для того, что постояльцу нужна квартира, а для того, чтоб взять с хозяина деньги: не захочет откупиться, так и терпи. В 1568 году король приказал, чтобы квартиры расписывались непременно в присутствии двух городских радцев и чтоб не отводить квартир никому, у кого есть свои домы в городе. В 1539 году вследствие жалоб жителей Черкас на своего старосту было определено, что они обязаны давать на городовую сторожу по два гроша с каждого человека, который ест свой хлеб; ежегодно должны давать старосте по возу сена с каждого двора; мед возить в Киев на продажу не могут, но должны продавать его на месте старосте по 85 грошей кадь, будет ли он дешев или дорог; могут сытить ежегодно восемь канунов, по две кади каждый раз: к Рождеству Христову, к Великому дню, к св. Илии, к Спасу, к Успению пречистой, к Рождеству пречистой, к св. Михаилу архангелу, к св. Николе; с пасек старосте ничего не дают; что касается уходов по Днепру бобровых и рыбных, то староста отпускает их на эти уходы из доли, на какой с ними условится; осенью, когда колодки на бобров будут ставить, дают по бобру на город; рыбу вольно им ловить и продавать, только часть должны давать на город; который козак умрет или татары возьмут, а жены и детей у него не останется, то половину имения его староста берет на город, а другую отдает то душе; днепровский порог Звонец мещане держат за собою, и староста в него не вступается; коледы на Рождество Христово мещане и козаки дают старосте по лисице, или по кунице, а не будет лисицы или куницы, то по шести грошей; с двух человек староста берет по подводе на поезд в Канев; случится посол или гонец татарский, то мещане дают ему квартиру, а староста — мед; что касается сторожи степной и водяной и переезжанья татарских шляхов, то мещане обязаны стеречь, а шляхи переезжать вместе со старостовыми слугами.
