Alexandrov_G - Дверь в стене
Можно приводить множество цифр, как можно и перечислять немецкие "факторы роста" - объём международной торговли, дипломатию, армию итд. Но не будем отвлекаться, а просто примем к сведению, что Германия на глазах "раздавалась" во все стороны, превращаясь в глобальную силу. А выход глобальная сила находит в глобальном "присутствии". То единственное, чего не хватало ядрёной Германии, называлось "выход в Мировой Океан".
В этом месте нам понадобится одно уточнение. Ма-аленькое. Вроде бы несущественное. Германии понадобился выход в океан, это понятно, это некая очевидность. Но только ей, если она хотела расти дальше, нужен был не просто выход, а выход БЕСПРЕПЯТСТВЕННЫЙ.
У Германии уже были северные порты, но Северное Море не было немецким морем. Более того, если бы Германия попыталась "прорываться" на север, то она сама связала бы сердечным согласием Англию, Францию и Россию, да ещё и вызвала бы этот союз к жизни гораздо раньше, чем то произошло в действительности.
Именно это соображение заставило немцев искать другой выход. И они его нашли. На юге. Хотя все (англичанефранцузырусские) всё прекрасно понимали, но немецкое движение к югу позволяло немцам превратить угрозу в угрозу ОТЛОЖЕННУЮ. Немецкая экспансия к югу, да ещё и в форме "мирного проникновения" не позволяла англичанамфранцузамрусским изобразить (проговорить словами) немецкие действия как непосредственную, сиюминутную угрозу. Немецкая "инициатива" лишала Англию, Францию и РИ свободы действий, прежде всего идеологических, Германия отняла у своих европейских конкурентов ПРЕДЛОГ. "Убили, значит, Фердинанда-то нашего…" - это было людям понятно. "Крест на Святой Софии!" - это тоже понятно, доходчиво и образно. Но как вы поднимете народ на "священную войну" под тем предлогом, что немцы где-то в пустыне железную дорогу строят?
То, что "провернули" немцы было очень ловким ходом. Это называется дипломатией. Так выигрываются войны. И так их, вообще-то, и надо выигрывать. Для такой победы вам не нужна всеобщая мобилизация, не нужны танки и не нужны самолёты. Нужна голова и нужно умение этой головой пользоваться.
И если "низы" в Англии, Франции и РИ мало что понимали (низы никогда ничего не понимают) то вот верхи понимали всё очень хорошо и масштаб угрозы они немедленно оценили. И такие вроде бы непримиримые враги как Британская Империя и Российская Империя тут же "стакнулись" в своих усилиях помешать немецким планам, среднеазиатская игра среднеазиатской игрой, но в этой игре англичанам вполне хватало русских, а русским с кушем хватало англичан. "Только немцев нам и не хватало" - подумали одновременно в Лондоне и в Петербурге. Проблема была в том, что мешать немцам можно было только "под столом", "бунтуя племена". Мешать интригами, диверсантами и шпионами. Немцы не давали самого главного - предлога к открытым враждебным действиям. Это с одной стороны. А с другой они ещё и выигрывали время. А на том уровне, на той высоте, где идёт игра государств, время - самый главный козырь. Непобиваемый. Тот, кто это лучше всех понимает, тот, кто этот козырь придерживает, тот и выигрывает. Как американцы, например.
Немецкое движение на юг приняло невинную форму строительства железной дороги. Феллахи, мотыги. Насыпь, рельсы, шпалы. Картинка не просто мирная, а наимирнейшая. "Цвела бы страна родная и нету других забот." Переориентация Оттоманской Империи произошла не сама по себе. Немцы и здесь проявили инициативу. "Первыми протянули руку дружбы." Причём на самом высоком уровне. Скажем, кайзер Вильгельм дважды посетил Стамбул - в 1889 году (на следующий же год после коронации, приоритет говорит сам за себя) и в 1898. Немцы с готовностью откликнулись на пожелание дорогих хозяев и взялись за реорганизацию турецкой армии, что позволило им подкрепить обретённое в Оттоманской Империи "влияние" уже и "присутствием" штата военных советников, а от советников военных оставался один только шаг до советников политических, поскольку чем дальше, тем больше совпадали немецкие и турецкие "интересы".
Отсюда становится понятной та лёгкость, с которой турки дали "добро" на строительство немцами железной дороги. "Наш паровоз, вперёд лети, в Басре остановка!" А теперь, если мы кинем взгляд в начало этой главки, то мы обнаружим, что немцы были непросты. Ох, непросты. Железную дорогу они строили в виде двух веток. Одну к Медине, а другую к Басре.
Хеджазом и Багдадбаном они брали весь Ближний Восток в клещи.
Причём свои мотивы они объясняли причинами самыми невинными. И турков тому же учили. Так, немецкие советники, по-немецки честно отрабатывая свой хлеб, подсказали турецкому султану изобразить начавшееся строительство ж/д в Медину стремлением облегчить страдания мусульманских паломников, отправившися в хадж, на поклонение святым местам. Это объяснение адресовалось вовне, английскому, французскому и русскому народам, чтобы те не подумали чего плохого, а вот уже сам Абдулхамид был вполне удовлетворён тем, что, согласно немцам, железная дорога должна была усилить контроль Стамбула над арабскими провинциями Оттоманской Империи. Особенно большое впечатление на султана произвело следующее обстоятельство: благодаря железнодорожному сообщению у него появлялась возможность не только перебрасывать войска из Стамбула к Мекке в пятидневный срок, но и с лёгкостью достигать Йемена, ограничивая влияние на арабов злокозненных англичан. Я же и говорю - совпадение интересов. (Между прочим, уже в годы войны усилия небезызвестного Лоуренса Аравийского уходили главным образом на организацию диверсий на Хеджазской железной дороге.)
Когда начали разыгрываться все эти события (все эти страсти), о нефти никто не думал. Но по ходу, "в процессе", кусочки мозаики стали складываться вместе, одно потянуло за собой другое, а другое потянуло за собой третье - немцам понадобился выход в океан и они придумали план, а как только план начал обретать реальные черты, он сам собою натолкнул немцев на мысль, что железная дорога, порт и пароход это очень хорошо, но ведь это хозяйство надо как-то защищать. От супостата. Ведь в мире у сиротки Германии была куча завистников. На суше голосистая Валькирия могла дать окорот хоть кому, пивной кружкой по роже, но как ей быть, если она поднимет парус и выйдет в море? Ответ был прост до чужой (англофранкорусской) жуткости - чем ближе оказывалась Германия к завершению своего плана, тем больше ей был нужен океанский флот.
И началась гонка вооружений. Кто кого. И время не подвело, подгадало, и сила вещей вещи сложила и выяснилось преимущество корабля с двигателем на нефти, а не на угле. Rocket science, знаете ли.
Всем известно, что сильному везёт. А если сильный ещё и умный, то такому везёт вдвойне. А если он ещё и упорный, то тут уж вообще… Немцы, которые о нефти в Месопотамии знали, но особого значения этому до 1900-го года не придавали, издали радостный тевтонский клич. Выход в океан, флот и нефть оказались связанными воедино уже не в переносном, а в самом прямом смысле. В пространственном. Одно-другое-третье - на расстоянии протянутой руки. Доехали до Басры, а там - порт, а рядом с Басрой - нефть, а нефть давала выход в океан и обеспечивала технологическое преимущество.
148
Какую роль в Истории играет личность? Мнения на этот счёт разнятся. Одни люди роль личности в Истории чистосердечно отрицают, другие, сердце скрепя, признают. Не знаю, насколько мы с вами театралы и можем ли со знанием дела рассуждать об играемых ролях, но к ещё одному человеку нам с вами придётся приглядеться поневоле, просто потому, что без этого не обойтись.
Как и все на свете личности, личность, попавшая в поле нашего зрения, носила имя. Имя как имя, самое заурядное, у вас наверняка есть знакомый с таким же - Уильям Нокс д'Арси.
Сегодня об этом человеке отзываются так: the most influental Aussie who ever lived. Желание обитателей пятого континента вплавить или влить д'Арси в тесно сомкнутые ряды австралийцев по-человечески понятно, но простая справедливость требует следующего уточнения - Уильям Нокс д'Арси родился и умер в Англии, успев за время, поместившееся между этими двумя событиями, побывать в Австралии, куда он попал в возрасте семнадцати лет. Отец д'Арси, объявивший банкроство и перевезший после этого малоприятного события семью в астралийский штат Квинсленд, был юристом и по этой протоптанной семейной дорожке зашагал по жизни и сын.
С юридической практикой дело у него пошло не очень, не в последнюю очередь потому, что молодой адвокат оказался человеком азартным, чего по нему сказать никак было нельзя, д'Арси был одутловат и с виду вполне флегматичен. Однако в пухлой груди его билось беспокойное сердце авантюриста, что плохо сочеталось с избранной профессией и этому тягостному противоречию д'Арси нашёл естественнейший выход - все свои доходы он просаживал на скачках.
