Анатолий Уткин - Первая Мировая война
Решая главную проблему - что делать с Центральной Россией, - немцы действовали по максимуму, стремясь превратить ее целиком в зону германского контроля, базируя максималистские планы на том, что Брестский договор предполагал экономическое сближение Германии и России. Дополнительные соглашения на этот счет вырабатывались под председательством министра иностранных дел Кюльмана{943}.
Лидеры тяжелой промышленности Германии Тиссен, Стиннес, Кирдорф, Геренберг и другие встретились в Штальхофе с директором крупповских заводов Брюком, чтобы "рассмотреть ведение дел с Россией, Украиной, Балканами и так называемыми приграничными государствами". Стратегическая ситуация после окончания войны (которое для фатерлянда едва ли будет триумфальным) потребует от Германии потесниться на мировых рынках, и компенсировать свои потери она сможет лишь "овладением континентального рынка" России и оторванных от нее территорий. Необходима минимальная развитость местной промышленности, максимальная потребность в импорте и главенствующие позиции Германии. 16 мая 1918 г. участники совещания предложили две меры перекрытия путей в Россию англичанам и американцам: во-первых, предоставить России кредиты в пределах двух миллиардов германских марок, инвестировать такой капитал, да еще собранный с помощью общенациональных займов, можно было лишь "гарантировав длительное германское преобладание на Востоке"; во-вторых, поставить под германский контроль транспортные пути России - это предполагало "постоянную военную оккупацию Германией и ее союзниками европейских путей к северу от России". Речь шла о контроле над Мурманском, Рижским заливом, островами Финляндии и подступами к Петрограду.
В ходе майского наступления на Западном фронте генерал Людендорф нашел время запросить посла Мирбаха о внутренней политической ситуации в России. Людендорф считал необходимым приложить все силы, чтобы нейтрализовать антигерманские элементы в русской столице. С прочным восточным тылом он надеялся добиться благоприятного для Германии решения на Западе.
13 мая 1918 г. первый посол кайзеровской Германии в Советской России граф Мирбах суммировал первые российские впечатления: "Реализация наших интересов требует продолжения поддержки большевистского правительства. Если оно падет, то его наследники будут более благосклонны к Антанте. Следует продолжить снабжение большевиков минимумом важнейших товаров, чтобы поддержать их пребывание у власти. Несмотря на все их декреты, с ними в настоящее время можно иметь дело, они сейчас более расположены к экономическому сотрудничеству, и должны быть предприняты меры в направлении будущего экономического проникновения"{944}.
Германия организует Восток
Пятнадцатого мая 1918 г. правительство Ленина предложило германскому посольству начать обсуждение обширной программы экономического сотрудничества с Россией. Посол продолжительно беседовал с Лениным, оптимизм которого поразил Мирбаха. Ленин исходил из того что только большевики имеют в своих руках организованную силу. (Напротив этого сообщения посла кайзер Вильгельм написал под вопросительным знаком: "А японцы, китайцы, англичане!? Против него выступит вся армия казаков!"{945}) Но Берлин, развивал свою мысль Ленин, поступает неразумно - по мере того как все новые русские территории оккупируются немцами, растет оппозиция против него не только справа, но и слева. Ленин выразил надежду, что сумеет добиться мирного соглашения с Хельсинки и Киевом, на что кайзер (на полях донесения Мирбаха) заметил: "Он не сможет реализовать эти пожелания, как и те, что были выражены в Бресте. У него нет ни правительства, ни персонала исполнительной власти"{946}.
Восемнадцатого мая 1918 г. министр иностранных дел Кюльман наставлял посла в Москве: "Расходуйте больше денег, поскольку в наших интересах, чтобы большевики выстояли. Фонды Ризлера в Вашем распоряжении. Если нужно больше средств, телеграфируйте".
Германский министр иностранных дел анализировал расстановку сил в России: "Левые эсеры, если оказать на них давление, пойдут вслед за большевиками, эти две партии - единственные, кто поддерживает Брестский мир; кадеты - явно антигерманская партия; монархисты будут стремиться к пересмотру Брестского мира. У нас нет никакого интереса поддерживать монархические идеи, которые могут воссоединить Россию... в наших интересах поддерживать крайне левые партии"{947}.
Мирбах отвечает в начале июня, что, ввиду активного соперничества в России стран Антанты, ему требуется три миллиона марок в месяц. В Берлине 11 июня 1918 г. был создан фонд в сорок миллионов марок.
Первого июня экономический советник доктор Брюн предложил генеральному штабу германской армии создать синдикат с целью экономического проникновения в Россию. 4 июня Экономическое управление рейха предложило частным компаниям собрать по 50 млн. марок, еще 1,9 млрд. марок предполагалось получить за счет общенационального займа и прямых субсидий правительства. При синдикате были два дочерних отделения - одно для Центральной России, другое для Украины. В Москве создавался "экономический штаб", обязанностью которого являлась координация экономической деятельности Германии в России. Создание синдиката производилось с удивительной для военного времени скоростью. Его директором стал имперский советник баварской короны фон Риппель.
На пике своего всемогущества на Востоке историческая судьба поставила Германию перед дилеммой: довести Россию до положения германского сателлита или постараться приблизить ее на основе хотя бы формального равенства.
Первая возможность представлялась реальной. Брест-Литовск расколол коалицию большевиков с левыми эсерами, расколол саму большевистскую партию, подтолкнул антибольшевистскую оппозицию к консолидации и обращению к Антанте. Теперь уже не только монархисты и либералы, но и меньшевики, правые и левые эсеры готовы были к борьбе с большевистским режимом. Запад использовал последнее обстоятельство, последовала высадка западных вооруженных сил сначала в Мурманске и Архангельске, а затем во Владивостоке и Баку. Локкарт, Садуль и Сиссон стали распределителями антибольшевистской помощи.
Шестого мая 1918 г. разведка немцев доложила, что с помощью союзников оппозиционные большевикам силы готовят восстание. Новое правительство возглавят Чернов, генерал Кривошеий и Савенко. Новые войска, численностью от 30 до 50 тысяч человек, выступят против немцев в Финляндии и Эстонии. Советник германского посольства в Москве Ризлер пишет 4 июня 1918 г.: "Ситуация быстро приближается к финалу. Голод встает на повестку дня, и его обволакивает террор. Давление, оказываемое большевиками, огромно. Людей тихо убивают сотнями. Все это, само по себе, не так уж и плохо, но нет уже более сомнений в том, что физические средства, при помощи которых большевики поддерживают свою власть, подходят к концу. Истощаются запасы бензина для автомобилей, и даже латвийские солдаты, сидящие в этих автомобилях, не являются более абсолютно надежными - не говоря уже о крестьянах и рабочих. Большевики находятся в чрезвычайно нервном состоянии, они, возможно, чувствуют приближение своего конца; все крысы первыми бегут с тонущего корабля. Никто не может сказать, как они встретят свой конец, их агония может продолжаться несколько недель. Возможно, они постараются бежать через Нижний Новгород или Екатеринбург. Возможно, они готовы потонуть в своей собственной крови или, чего нельзя исключить, попросят нас отсюда, чтобы избавиться от Брестского мира - "передышки", как они его называют - и вместе с ним со своим компромиссом с типичным империализмом, спасая таким образом свое революционное сознание в момент собственной гибели"{948}.
В глубинах германской дипломатии готовился план внедриться в ряды кадетов. 21 июня лидер кадетов П. Н. Милюков встречается с главой германской разведки на Украине майором Хассе, стремясь выработать приемлемые немцам способы реинтеграции России, помочь генералу Краснову, не исключить для себя ревизии некоторых положений Брест-Литовска. Ризлер пишет, что "идея независимой Украины - фантазия, в то время как жизненная сила объединенного русского духа огромна"{949}.
Милюков соглашался на польский суверенитет, на некоторую автономию Украины, но главная его идея заключалась в следующем: если Германия желает иметь дружественную Россию, она должна помочь ей восстановить свои прежние пределы{950}. Немцы приняли во внимание взгляды лидера крупнейшей буржуазной партии России. Планы в отношении европейского Востока детально обсуждались в Берлине в конце августа 1918 г. заместившим Кюльмана адмиралом фон Гинце.
Последние битвы на Западе
Двадцать седьмого мая Людендорф снова ринулся на Париж. Шесть тысяч орудий ранним утром стали двумя миллионами снарядов "расчищать" тридцатикилометровую полосу фронта. Перед ними располагались шестнадцать союзных дивизий. Ударным острием германского наступления являлись пятнадцать дивизий Шестой германской армии. Во втором эшелоне шли еще двадцать пять дивизий. На пути наступления немцев почти сразу же исчезли четыре французские дивизии. Между Суассоном и Реймсом немецкая военная машина разбила еще четыре французские и четыре британские дивизии. Городок Эн был занят немцами после четырех часов наступления, им снова удалось вбить клин между англичанами и французами. Кайзер Вильгельм выехал на "позицию Калифорния" - наблюдательный пункт близ Кроанна, где Наполеон в 1814 г. наблюдал одну из своих последних побед.
