Виктор Суворов - ПРАВДА ВИКТОРА СУВОРОВА
Какие еще 70 %?
При чем здесь 70 %? О-о! Это, как оказывается, фрагмент того, что в официальных объяснениях называется «конкретным советским военным планом», который и предлагалось рассмотреть на переговорах (и подписать, если стороны согласятся). Прошу обратить внимание на слово «конкретный», которое в объяснениях обязательно соседствует с тем, что у «другой стороны» ничего «конкретного» не было. Вот, например, как об этом говорится в 17-м томе БСЭ (3-го издания) (выделены слова, на которые предлагается обратить повышенное внимание):
МОСКОВСКИЕ ПЕРЕГОВОРЫ 1939 между СССР, Великобританией и Францией о заключении договора о взаимопомощи, проходили в апреле — августе в обстановке угрозы мировой войны, усилившейся после Мюнхенского соглашения 1938, оккупации немецко-фашистскими войсками Чехии и Моравии и завершения расчленения Чехословакии (март 1939). «…» Желая придать деловой характер переговорам, Советское правительство предложило начать обсуждение военных вопросов еще до завершения политических переговоров. Однако вследствие проводившейся западными державами тактики саботажа англо-французские военные представители только 11 августа прибыли в Москву для переговоров о заключении военной конвенции. К тому же это были второстепенные лица, не имевшие, как оказалось, необходимых полномочий для заключения договора. Советский Союз (он был представлен К.Е. Ворошиловым, Б.М. Шапошниковым и другими видными военными деятелями) внес в ходе переговоров конкретный военный план, по которому его вооруженные силы, выставленные против возможного агрессора, должны были включить 120 пехотных и 16 кавалерийских дивизий, 5 тыс. тяжелых орудий, 9-10 тыс. танков, от 5 до 5,5 тыс. боевых самолетов. Однако Великобритания и Франция не привезли разработанных военных планов; они не обеспечили согласия польского правительства на проход через Польшу в случае военного конфликта с Германией вооруженных сил СССР, что лишало советские войска возможности войти в соприкосновение с врагом…
«Тактика саботажа» и «второстепенность» лиц заслуживает отдельного разговора позже.
«Необходимые полномочия», строго говоря, у французской стороны были с первого дня. Генерал Думенк зачитал их 12 августа. Письменные полномочия британской миссии были получены в ходе переговоров, о чем адмирал Дракс сообщил 21 августа (в их последний день).
И по этому тексту есть смысл отметить, что 11 августа делегации только прибыли в Москву. Первым днем переговоров по протоколу был 12 августа. Причем, как оказывается, в этот же день произошло еще одно событие, можно сказать, прямо противоположного свойства. Об этом лично я впервые узнал в «секретном архиве для всех» — в учебнике по истории СССР для средней школы. По поводу обращения к школьным учебникам в роли источника серьезной информации иногда в дискуссиях можно услышать как бы протесты некоторых участников — «ну что серьезного можно прочитать в школьном учебнике? ЧТО? Это же…» Действительно, в учебнике «ИСТОРИЯ СССР» для 10-го класса средней школы переговорам СССР в 1939-м отведено только три абзаца. Первый про тупик в них летом 1939-го. Второй о роли Японии (одним предложением). Третий про сложную сеть интриг, которые плели Англия и Франция. Что не привело ни к какому результату, из-за чего Советскому Союзу и пришлось «согласиться с предложением Германии о заключении договора о взаимном ненападении…».
По поводу «сети интриг» неплохое уточнение есть в книге Безыменского (стр. 126):
«Разгаданная игра
В дипломатической игре западноевропейских держав, которая велась летом 1939 г., был поставлен своеобразный рекорд запутанности, ибо борьба эта развертывалась сразу в нескольких плоскостях:
первая (английская): переговоры с Советским Союзом о возможном сотрудничестве с ним и Францией для отражения нацистской агрессии;
вторая (англо-французская): переговоры о линии поведения по отношению к СССР;
третья (англо-французская): переговоры с Польшей как вероятным объектом германской агрессии;
четвертая (англо-немецкая): секретные переговоры с немецкими официальными лицами с целью выяснения возможностей сговора с Германией;
пятая (англо-немецкая): секретные переговоры с неофициальными немецкими представителями с целью определить подлинные намерения Германии;
шестая (немецко-английская): неофициальное информирование Англии о намерениях Германии зондировать позицию СССР.
Поистине в этой игре можно было запутаться! Тем более что почти все стороны, участвовавшие в переговорах в одной плоскости, знали (или догадывались), что происходит в другой. Так, немцы примерно знали, как идут переговоры Англии и Франции с СССР, и еще точнее знали, какова позиция Польши. Англичане знали, как орудует Германия за дипломатическими кулисами.
Но и Советский Союз, вокруг которого стягивалось кольцо дипломатического заговора, знал…»
Короче, все что-то знали, но плели интриги, не желая «начинать первым». Но может возникнуть вопрос: а плел ли интриги Советский Союз? В школьном учебнике 1986 г. об этом ничего не говорится. Но ряд уточнений возник в издании 1990 г. (для 11-го класса, стр. 7–8):
«…Политика советской дипломатии не отличалась ясностью и последовательностью. На XVIII съезде партии во внешнеполитической части своего доклада Сталин сделал заявление, которое было расценено как намек на то, что Советское руководство признает Англию и Францию в большей степени ответственными за нарастание угрозы войны в Европе, чем Германию. Политика сталинской дипломатии заключалась в том, чтобы попытаться лавировать, играть на противоречиях между Англией и Францией, с одной стороны, и Германией — с другой, а при случае нейтрализовать японскую угрозу, самому оставаясь в стороне от втягивания в вероятные военные действия. Однако, проводя эту политику, сталинское руководство все более отходило от принципиальных основ советской внешней политики, отдавая предпочтение тайной дипломатии, идя на беспринципные сделки, затрагивающие судьбы третьих стран.
11 августа 1939 г. начались переговоры советской, британской и французской военных миссий для обсуждения вопроса об отпоре агрессии в Европе. Позиция британской и французской делегаций на переговорах была непоследовательна. Обширная британская и французская документация на май — август 1939 г. показывает, что кабинет Чемберлена находил партнерство с СССР нежелательным, а военное сотрудничество — невозможным.
12 августа германское правительство было извещено, что СССР готов обсудить с Германией новый характер отношений. Это заявление было ответом на германское предложение, сделанное еще в начале августа министром иностранных дел Германии Риббентропом.
…Молотов… в беседе с германским послом в Москве выразил заинтересованность СССР в пакте о ненападении с Германией, хотя и дал понять, что советское руководство спешить не намерено. Но спешил Гитлер. 16 августа он ответил: Германия согласна заключить пакт и оказать влияние на Японию в пользу улучшения русско-японских отношений.
Еще несколько дней велись одновременно переговоры как с Англией и Францией, так и с Германией. 20 августа Гитлер направляет послание Сталину, в котором дает понять, что согласен на далеко идущие требования Сталина, а на следующий день Сталин назначает дату визита Риббентропа в Москву — 23 августа. Переговоры с Англией и Францией прерываются. Риббентроп и Молотов подписывают пакт о ненападении сроком на 10 лет.
24 августа договор был опубликован в советских газетах. Однако у договора был секретный дополнительный протокол, в котором речь шла о судьбе Польского государства. Оригиналы этого и других советско-германских секретных протоколов до сих пор не найдены. Они известны по фотокопиям».
В учебнике 1990 года днем начала переговоров с Англией и Францией указано 11 августа. Но это был день приезда делегаций. Первым днем переговоров по протоколу было 12-е. И получается, что в этот день один член Политбюро (маршал Ворошилов) начинает переговоры по созданию военного союза по противодействию агрессору, а другой член Политбюро (нарком и глава правительства Молотов) встречается с послом этого самого агрессора с предложением обсудить совместный договор. Действительно, подписали его аж 23-го. Но ведь сначала же надо было сочинить его текст, согласовать пункты и распечатать на двух языках, чтобы было где расписаться и поставить печати. А это все время. И не один день. Вот 12-го и начали ПОДГОТОВКУ.
Но если учесть, что результаты этих переговоров были взаимоисключающими, то может возникнуть вопрос: в которых из них СССР был более серьезен? Вариантов может быть два. Или СССР перед 12 августа вообще не имел определенного мнения и по ходу встреч надеялся определиться, какие из них окажутся более полезными. Или СССР к 12 августа уже имел свое мнение, которого планировал добиться в одних переговорах, обрекая другие на провал. ЗАРАНЕЕ!!! И вот тут в качестве индикатора серьезности вполне может служить текст конкретного военного плана, который был предложен советской делегацией на обсуждение миссиям Англии и Франции. Его зачитал 15 августа командарм 1-го ранга начальник Генштаба РККА Б.М. Шапошников. План имел три конкретных варианта под три возможные ситуации начала агрессии (книга Безыменского, стр. 88–91):
