Евгений Кукаркин - Медвежатник
- Черт с вами, я согласен.
Я расстаюсь с греком и амбалом, они отправляются в Испанию.
- Больше не попадайтесь, - советую им.
- А ты, чтобы был удачливым, побольше воровал брильянтов, - смеется грек.
- Пока, ребята, может еще свидимся.
- Прощай.
У шкипера пикап, он сажает меня сзади и мы отправляемся к неведомому судну. В начале пирса мелькнула машина с мигалками. Шкипер торопливо толкает меня вниз и яростно что то говорит, я распластался на полу машины. Пикап тормозит и я с ужасом думаю, что меня сейчас выдадут полиции. Шкипер в открытое окно что то говорит, потом мы опять тронулись. Пальцы моего соседа теребят волосы. Я приподнимаюсь. Машина с мигалкой где то далеко.
Капитан ливийского судна имел сонный вид. Он поговорил со шкипером, потом подозвал меня.
- Ты русский? - вдруг спросил он на моем родном языке.
- Да.
- Хорошо. Тебе шкипер сказал условия работы на нашем судне?
- Сказал.
- Хорошо. Как твоя фамилия.
- Караваев Максим Георгиевич.
Капитан морщится.
- Нет. Так не пойдет. Ты у нас будешь за португальца. Николас Кончес. Запомнил. Я тебя так в списки и занесу, будешь числиться как механик. А сейчас вот этот парень отведет тебя к старшему.
Моя жизнь закрутилась как в колесе. Все энергетическое хозяйство судна попало мне в руки. Старший механик говорил по-английски и мы совсем не понимали друг друга, только по жестам и мимикой на его лице, догадывался, что куда то надо сходить и что то сделать.
Старпом был англичанин, знал около семи языков, поэтому был переводчиком между нами. Обладая большой физической силой, он наводил порядок на судне с помощью кулака. Мне частенько доставалось от старпома, но я, как и весь экипаж, был бесправный на этом судне и поэтому старался не возникать.
Но однажды старпом позвал меня к себе в каюту.
- Кончес, ты порядочное дерьмо, ты хоть догадываешься об этом?
- Нет, сэр.
- Ты починил идиоту Фарбасу запасную радиостанцию?
- Да, я. Электроника - это моя специальность.
- Значит ты, скотина, скрывал от своего старпома, что окончил университет?
- Я не скрывал, меня об этом не спрашивали.
Сильнейший удар отбрасывает меня в стенку. Я ударяюсь спиной обо что то твердое и медленно сваливаюсь на пол. Над моим телом сгорбилась фигура старпома.
- Если еще, сделаешь кому-нибудь из членов команды, без моего разрешения хоть один приемник, телевизор или что-нибудь отремонтируешь, убью. А сейчас, убирайся.
Я пытаюсь встать и вторично задеваю твердую стенку. Да это же сейф. Простой сейф с трещоткой. Ну, сволочуга, держись.
Доплыли до Николаева без происшествий. На рейде нас встретил катер таможни и пограничники. Старпом пришел в каюту сунул мне какую то сумку.
- На покажешь, скажешь, что твои вещи. Могут в чем то заподозрить, если ничего не будет.
Боясь провокации, я внимательно осмотрел якобы свои шмотки. Ничего подозрительного.
Идет досмотр. Ко мне подходит старший наряда.
- Николас Кончес, - кричит он.
Я выхожу со своей сумкой и выворачиваю ее на койку.
Он небрежно бросает на шмотки взгляд, потом по-английски что то говорит. Старпом стоящий сзади его мотает головой. Я так же мотаю.
- Ноу.
Таможенники обходят койку и все идут дальше. Неужели все прошло. Через час все отчалили. Я вздохнул свободно.
Мы вошли в порт под разгрузку. Вся команда принимает участие в этом деле. Уже поздно вечером краны застыли и все расползлись по своим каютам, кто спать, кто отдыхать. Старпом остался на палубе. Он стоит у борта, под мостиком и пристально следит за берегом, где пограничник, стоящий у трапа беседует с "дедом", собирающимся в город. Я беру тяжеленный круг и, подкравшись сзади, опускаю ему этот предмет на голову. Огромное тело без звука скатывается на палубу. Открываю первую попавшуюся дверь и за ноги стаскиваю старпома в коридор. Я обшарил его штаны и нашел ключи. Тот час помчался к каюте старпома. Дверь открыл легко, а сейф прослушал за пять минут и вычислил четыре цифры. В ящике деньги, деньги всех крупных государств, даже наши российские. Я распихиваю родные рубли по карманам, а также прихватываю часть пачек долларов. Теперь пора сматываться.
Уже почти темно. Яркие прожектора и фонари освещают пирс. Пограничник стоит у трапа спиной к носу и по-прежнему препирается с "дедом". Мчусь к носу корабля, вот он канат, при помощи которого судно прикручено к тумбе. Хватаюсь за него и пытаюсь скатится вниз. Как я чертыхался с этим канатом. На нем по центру металлический круг для крыс. Пришлось повиснуть и перехватить руки за железкой, а там скатится вниз и с трудом вскарабкаться на причал. Только бы не подняли шум, но кажется все тихо. Я добежал до первых ящиков и спрятался за ними, потом боком - боком стал все дальше и дальше уходить от судна.
В проходной порта выход по пропускам, пришлось обойти забор и к моей радости, я нашел пролом.
Я дождался темноты и забравшись в телефонную будку, набираю номер данный мне тунисским забиякой.
- Але, - спросил женский голосок.
- Мне можно позвать к телефону Алексей Николаевича.
- Папа. Это тебя, - слышу уже звук далеко.
- Але. Кто это?
- Я хочу передать вам привет от Коллина из Туниса...
- Как, как?
- Коллина из Туниса...
- Кто это говорит?
- Один его знакомый. Я только с что прибыл в Москву. Коллин просил передать вам пару фраз.
- Хорошо. Я сейчас выезжаю, где вас можно застать?
- На Красной Пресне у дома номер семь.
- Через десять минут буду у вас.
Это был пожилой мужик, он торопливо посадил меня рядом с собой в "Волгу" и помчался по городу. Мы остановились на какой то темной площади. Мужик обернулся ко мне.
- Что просил передать Коллин?
- Во первых, что генерал Григоренко предатель, что надо спасать всю североафриканскую сеть. Этот тип выдал англичанам Коллина и его отвезли в Лондон. И потом, Коллин передал, что спрятал все концы в воду.
- Так. А теперь по порядку. Откуда вы получили такую информацию и как?
- Это долгий рассказ...
- Ничего до утра у нас много времени. Начинайте.
И я ему рассказал о себе все. Уже рассветало. Мой сосед выкуривает пятую сигарету.
- Значит КГБ тебя использовало для своих афер?
- Это так.
- И ты хочешь от них уйти?
- Хочу. Хочу нормально жить.
- Ну что же, услуга, за услугу. Я помогу тебе в этом. Приедешь в свой город и сразу же отправляйся к ним... в КГБ.
- Как к ним? Опять?
- Да, потребуешь от них свои документы и чтобы восстановили тебя на работе. Мы по своим каналам надавим тоже. Я сегодня же подам записку в коллегию, о недостойных действиях КГБ.
- Вы думаете к вам прислушаются и скажут, что это недостойные действия?
- Я не про твои взломы сейфов по рекомендации КГБ, я про то, что они слишком грязно сработали в Италии и как результат провал наших агентов на европейском континенте.
- То есть мой провал свяжите со своими провалами.
- Видишь ли, это почти действительно так. У Коллина была запасная линия связи через морскую базу в Италии. Теперь то я знаю, почему там заварился такой шум и почему пришлось нашей агентуре там сворачиваться.
- А они меня не прикончат?
- После такого шума, нет. Мы попросим, чтобы вам сохранили жизнь, потому что вы нам очень помогли. Куда вас отвезти?
- К Ленинградскому вокзалу.
- Деньги есть?
- Есть.
- Вы обещаете мне, что больше не вскроете ни один сейф?
- Обещаю.
- Смотрите, я за вас дам поручительство.
- А этим... все рассказывать и даже о встрече с вами?
- Расскажи все. Кроме моего номера телефона.
Машина трогается с места. Почти светло, на улице уже гигантский поток машин...
У меня нет ключа, чтобы попасть в свой дом и я отправился к Никодимычу, в надежде, что он будет дома. На мое счастье он оказался на месте.
- Максим, откуда ты свалился? Мне же сказали, что ты погиб.
- Кто сказал?
- Меня поймали в Клине и привезли сюда в Большой дом. Там долго расспрашивали о твоих подвигах и сообщили печальную новость.
- Никодимыч, мне нужно попасть домой. Ключа нет. Дай инструменты.
- Это я тебе устрою. На набор отмычек. Где же ты был все это время?
- За границей. Там пытался открыть сейф, но он оказался с сюрпризом, заболел, вылечился, потом добирался сюда.
- Да. Не завидую я тебе. Что же ты теперь делать будешь?
- Сначала приду к себе домой, вымоюсь в ванной, а там посмотрим. Так что извини.
- Ничего. До свидания. Заходи, буду ждать.
- Я думаю, что теперь мы с тобой больше встречаться не будем, я совсем завязываю.
Прежде чем вскрыть дверь, я на всякий случай позвонил. К моему удивлению, загремели запоры, дверь открылась... на пороге стояла Варя.
- Максим, Макс.
Она бросилась ко мне на грудь и заплакала.
- Я знала, знала, что ты вернешься. Мне говорили всякую о тебе чушь... Я не верила.
Я целовал ее родное лицо. Мы долго еще не могли произнести ни слова.
