Михаил Колесов - От Симона Боливара до Эрнесто Че Гевары. Заметки о Латиноамериканской революции
Фидель отдал приказ военному комиссару Камагуэя Уберто Матосу взять под контроль все фермы крупного рогатого скота.
«Революция пришла в Камагуэй, и это, естественно, еще более обострило классовую борьбу в провинции, являющейся оплотом латифундизма на Кубе, — пишет Хименес. — Вскоре станет ясно, кто есть кто; станет ясной роль латифундистов…, станет ясным и подлинное лицо Уберто Матоса».
По телевидению выступил оппозиционный политик Варона, который заявил, что закон противоречит Конституции 1940 года: «Я думаю, что, проведя у власти пять месяцев с небольшим, Революционное правительство должно определить срок действия своих полномочий».
От имени Ассоциации сельских поместий и табаководов Пинар–дель–Рио Феликс Фернандес Перес заявил на страницах газеты «Авансе»:
«Ошибается тот, кто думает, что мы упрямы. Мы хотим и стремимся к справедливым решениям, но мы никогда не согласимся — и об этом мы уже заявляли неоднократно — с тем, чтобы нас лишили средств к существованию. Правильно говорит доктор Фидель Кастро, что наши титулы всего лишь бумажка. Но и конституция не больше чем простая бумажка. Ее сила в том, что она означает для всех граждан, которые могут жить нормально лишь тогда, когда все положения конституции, направленные в их защиту, уважаются правителями, обязанностью которых является, во–первых, выполнить их, а во–вторых, заставлять других делать это».
Правительство США в официальном послании через американского посла на Кубе выразило «свою глубокую озабоченность, вызванную тем, что новый закон об аграрной реформе не предусматривает незамедлительной соответствующей компенсации американским вкладчикам».
Фидель ответил по телевидению:
«…Мы знали и знаем, что впереди у нас длительная борьба. Впереди еще трудности, дезертирство и предательство, как это было и тогда, когда в один прекрасный момент нас стало меньше, чем первоначально высадилось на берег. Так может случиться и на этот раз. Наверняка многие из крыс, забравшиеся на корабль во время штиля, побегут с него, когда борьба станет тяжелой. Нас это только радует, потому что эти дезертиры не принадлежат революции. Они оппортунисты, присоединившиеся к ней после победы…»
Выступая в телевизионной программе «Перед лицом прессы», Фидель в ответ на заявление президента США Д. Эйзенхауэра («он бы не хотел, чтобы его вмешательство в дела карибских стран воспринималось как возвращение к «долларовой дипломатии») сказал:
«Ни один народ, ни одна организация в мире не имеют права предпринять такие шаги, которые хоть в чем–нибудь ущемили бы наш суверенитет и наше достоинство. Нет ни у кого, ни у одной страны, ни у одной организации такого права, чтобы вмешиваться — под любым предлогом — во внутренние дела нашей родины.
«Лучше умереть стоя, — как говорил Марти, — чем жить на коленях!»
Куба знает свои права, и она ни перед кем не встанет на колени. Вот почему нам безразлично, что замышляют и что планируют другие».
На вопрос о коммунизме на Кубе Фидель ответил:
«Послушайте, по вопросу о коммунистах все очень ясно: наша позиция ясна и определённа. Я уже говорил о ней вполне однозначно. Дело в том, как я считаю, было бы нечестно, если бы мы начали кампанию обвинений и нападок против коммунистов лишь ради того, чтобы нас самих не обвиняли в коммунизме. Так не поступает честное правительство! Так не поступают честные люди»!
В июне 1959 г. бежал заграницу Педро Луис Диас Ланс, освобожденный накануне от должности командующего ВВС Республики. В США он выступил в подкомитете американского Сената с обвинениями против Кубы. Из письма Диаса Ланса Фиделю: «…Полагаю, что все эти действия, направленные против меня, объясняются тем, и только тем, что я всегда выступал против позиции, позволяющей коммунистам занимать высокие посты в Повстанческой армии и в правительственных учреждениях».
17 июля Фидель подал в отставку с поста премьер–министра. Последовала всеобщая забастовка, которую поддержала армии. В Гаване прошла массовая демонстрация: «Фидель будет премьер–министром!», «С Фиделем до конца!», «Фидель! Куба нуждается в тебе».
Фидель выступил по телевидению. После этого Президент Уррутия подал в отставку.
С этим был связан инцидент с самолетом, на котором тайно были вывезены скрывавшиеся до этого в чилийском посольстве батистовцы. Самолет по техническим причинам вынужден был вернуться в гаванский аэропорт, где, по приказу Уррутия, батистовцы были арестованы. Фидель приказал отправить арестованных вновь в посольство Чили, избежав тем самым дипломатического скандала. При снижении зарплаты всем министрам революционного правительства Уррутия оставил себе ставку диктатора Батисты (9 тысяч долларов в месяц) и потребовал выплаты ему жалования члена Верховного Суда за время эмиграции. Приобрел роскошный особняк за 35 тысяч долларов…
18 июля преобразованный Совет министров избрал президентом Освальдо Дортикоса Торрихоса, юриста, лидера «Движения 26 июля» в г. Сьенгфуэгосе. Министром вооруженных сил назначен Рауль Кастро, министром иностранных дел — Рауль Роа, президентом Национального банка — Эрнесто Гевара.
25 июля в Гавану вошел конный отряд крестьян, свыше десяти тысяч всадников, во главе с Камило Сьенфуэгосом.
26 июля Фидель выступил на площади Хосе Марти с крыши Национальной библиотеки.
«Это народ, который не запугать, это — правительство, которое не запугать… Мы являемся правительством, которое прислушивается к тому, что думают внутри страны. Нас может беспокоить и то, что думают за её пределами, но нам совершенно безразличны все те кампании, которые разворачивают против нашей революции враждебные ей элементы. …Мы правительство, которое присушивается к мнению своего народа».
Как свидетельствует Хименес, на одном из совещаний по аграрной реформе Фидель сказал:
«Нужно подготовить людей к восприятию идей коммунизма, хотя этот вопрос лишь затронут в законе об аграрной реформе».
Выступая перед учителями, Фидель говорил:
«Для того чтобы защитить революцию, нам нужен народ. Мы мечтаем, что настанет такой день, когда на нашей родине будет больше школ, чем казарм, больше учителей, чем солдат. Но когда надо будет встать на защиту отечества, то поднимутся не только солдаты революционных вооруженных сил, не только повстанцы, но и весь народ встанет на защиту своей родины…»
Из выступления Фиделя на крестьянском митинге в Санта — Кларе 24 июля 1959 г.:
«Сегодня после этого митинга я еще больше поверил в народ, еще больше укрепился в своей вере в бессмертную судьбу нашей родины, в счастливое и радостное будущее нашего народа. И потому что это наш народ такой страны, потому что у нас любой человек перестал быть сам по себе, а стал частичкой единой родины, где люди перестали существовать как индивидуумы, а существуют как нация и как народ…»
Активизируется внутренняя и внешняя контрреволюция. В апреле и августе были раскрыты заговоры контрреволюционных организаций. В Гаване произошла серия террористических актов. Весной в Нью — Йорке начала свою деятельность эмигрантская организация «Белая роза» во главе с Рафаэлем Диасом Банартом, Нуньесом Портвондо, Хосе Педрасом. Пследний затем возглавил «Кубинскую антикоммунистическую армию», формировавшуюся в Доминиканской республике. В июле провалилась попытка США создать в Совете ОАГ специальный комитет для защиты стран Карибского бассейна от «международного коммунизма». В августе подавлены мятежи в городах Тринидад и Сьенфуэгос. 9 августа радио Санто — Доминго передало сообщение о вторжении на Кубу отрядов «освободителей» в районе г. Тринидад. В американской печати была поднята шумная кампания. На самом деле революционное командование разыграло инсценировку «мятежа», в результате которой был захвачен двухмоторный самолет с восемью батистовцами и оружием.
Как пишет Хименес: «В середине лета 1959 года достигла накала антикоммунистическая и антисоветская кампания, развернутая американским империализмом и кубинской буржуазией против нашей революции, против отдельных революционных руководителей, которых обвиняли в том, что они–де тайно связаны с советским руководством».
Ответ Фиделя: «Кубинская революция лишь географически отделена от Советского Союза».
16 октября 1959 г. Камило Сьенфуэгос встретился в гостинице «Гавана — Ривьера» с советским журналистом (ТАСС) Александром Алексеевым. Встреча Фиделя с журналистом состоялась позже в здании ИНРА, и он заявил о готовности установить с СССР торговые отношения, и пригласил А. И. Микояна, находившегося вместе с советской промышленной выставкой в Нью — Йорке, посетить Кубу. От вопроса об установлении дипломатических отношений Фидель тогда уклонился. Впоследствии Алексеев стал первым советским послом на Кубе.
