Сборник статей - CLIO-SCIENCE. Проблемы истории и междисциплинарного синтеза: Сборник научных трудов. Выпуск III
Позже были изданы Постановления о музыкальных и художественных произведениях. В частности, 9 января 1845 г. Правила о сочинениях были дополнены постановлениями, относящимися к музыкальной собственности, а 1 января 1846 г. было издано Положение о собственности художественной.
Необходимо отметить еще два важных изменения в законодательстве. В 1857 г., по просьбе вдовы Александра Пушкина, Госсовет продлил срок действия авторского права до 50 лет после смерти автора, и в том же году предметом авторского права стали произведения иностранных авторов, впервые опубликованные на территории России[114].
В 1836 г. началась работа по разработке нового уголовного законодательства. Новый проект Уложения о наказаниях уголовных и исправительных был рассмотрен на общем собрании Государственного совета в восьми заседаниях и санкционирован 15 августа 1845 г., а введен в действие 1 мая 1846 г. во всей Империи[115]. Уголовное уложение 1845 г. содержало три статьи, охраняющие права авторов литературных, художественных и музыкальных произведений. Эти статьи были включены в главу IV, посвященную преступлениям против собственности, а именно «О присвоении и утайке чужой собственности», в четвертом отделении – «О присвоении ученой или художественной собственности».
До конца девятнадцатого столетия в России литературная, художественная, музыкальная собственность рассматривалась как собственность вообще, т. е. аналогично вещному праву. Считалось, что продукт умственного труда ничем не отличается от результата любого физического труда по производству чего-либо. «Продукты труда могут быть: или а) физические, вещные, или б) отвлеченные, умственные. Рождаясь на свете из одного и того же источника, оба эти продукта – одинаково кровные и законные его дети и потому требуют одинакового к ним отношения со стороны остальных членов общежития и пользоваться одинаковыми гарантиями их неприкосновенности»[116].
В 70–е гг. XIX в. в России начала формироваться система обществ, объединяющих авторов и осуществляющих сбор авторского вознаграждения за публичное исполнения пьес. Связан этот процесс с именем великого русского драматурга А. Н. Островского.
29 ноября 1870 г. по инициативе А. Н. Островского состоялось собрание драматургов, где было решено не разрешать постановку пьес без согласия автора, либо лица, им уполномоченного. Публичность и платность собрание посчитало необходимыми признаками сценического представления. Так была создана первая в России организация по защите авторских прав, именовавшаяся Собранием драматических писателей. Членами ее стали такие известные писатели, как А. К. Толстой, Г. П. Данилевский, Н. С. Лесков, И. С. Тургенев и др.[117] С 1875 г. в члены Собрания стали принимать и композиторов, в связи с чем в название этого общества было внесено изменение, и оно стало именоваться «Общество русских драматических писателей и оперных композиторов».
С ростом общественного правосознания развитие нового законодательства становилось все более необходимым. В конце XIX в. в России начался этап разработки и принятия новых законов, которые соответствовали бы динамично меняющемуся времени.
Императорским указом от 1897 г. для внесения изменений в уже существующее законодательство была организована специальная комиссия, а 9 лет спустя в 1906 году в Государственную Думу был внесен проект закона «Положение об авторском праве»[118], за основу которого был взят немецкий Закон об авторском праве от 1901 г. Новый закон был принят в 1909 г. и окончательно одобрен Николаем II 20 марта 1911 г.
Данный закон явился важным результатом и итогом развития авторского права в Российской Империи.
Он распространил авторское право на географические, топологические, астрономические и иного рода карты, глобусы, атласы, рисунки по естествознанию, строительные и другие технические планы, рисунки, чертежи, драматические, музыкально драматические, фотографические и подобные им произведения.
Закон впитал в себя лучшие достижения европейского законодательства того времени, а в отдельных положениях и опережал их, хотя в нем и имелись определенные недостатки. Прогрессивность данного закона для России не вызывала сомнений. В нем раскрывались основные понятия – круг охраняемых объектов, срок действия авторского права, вопросы правопреемства, возможные нарушения авторских прав и средств защиты и т. д., а также содержались отдельные главы, посвященные авторским правам на литературные, музыкальные, драматические, художественные фотографические произведения. В особой главе регламентировались основные правила и условия издательского договора. В ст. 9 указывалось, что договоры об отчуждении авторских прав относительно будущих произведений автора сохраняют силу на срок не свыше 5 лет, хотя бы в договоре была установлена большая его продолжительность или бессрочность. Ст. 33 впервые закрепила право авторов на перевод их произведений, которое действовало в течение 10 лет со дня издания оригинала. Законодатель отказался от конструкции «литературная художественная собственность», заменив ее понятием «исключительные права» и т. д.[119]
Конституция австралийского союза и законодательство новой Зеландии периода формирования доминиона: у истоков национальной государственности
Рафалюк С. Ю.
к. и.н., доцент кафедры новой и новейшей истории МПГУ
Эволюция Британской империи во второй половине XIX в. и зарождение в ее переселенческих колониях движения за самостоятельность привели к формированию автономных и равных по своему статусу сообществ – доминионов – сохранивших де-юре свою зависимость от метрополии[120]. Только на имперских конференциях 1926 и 1930 гг. была официально признана их полная самостоятельность в вопросах внутренней и внешней политики, равенство с метрополией в государственно-правовом отношении[121]. Одними из первых (вслед за Канадой) статуса доминиона добились Австралия и Новая Зеландия, что нашло отражение в законодательстве.
Конституция Австралийского Союза вступила в силу 1 января 1901 г. Ее принятию предшествовал длительный период борьбы австралийских колоний за самостоятельность. Проделав большой путь от так называемой «колонии обесчещенных» до доминиона, австралийцы, по словам британского историка Пирса Брендона, сумели создать собственную «субкультуру оппозиции», которая в ходе работы общеавстралийских национальных конференций выработала эффективный механизм диалога между метрополией и колониями[122]. Еще в 1840‑х гг. видные политические деятели Австралии – У. Уэнтворт, священник Дж. Лэнг, Чарльз Гейвен-Даффи – выдвинули идею федеративного союза колоний, которую поддержали представители британской колониальной администрации – губернатор Нового Южного Уэльса Ч. Фитцрой и госсекретарь по делам колоний граф Грей[123]. Однако до середины XIX в. эта идея не нашла массовой поддержки у австралийских колонистов: их поселения были слишком разобщенными, чувства национального единства еще не сформировались, а предложения реформ, исходившие из метрополии, вызывали подозрения в предвзятости предлагаемых решений.
Импульс к изменению ситуации создали общеавстралийские конференции 1860–1870‑х гг., на которых обсуждались многие спорные вопросы внутренней политики – о таможенных пошлинах, пограничных спорах, режиме эксплуатации бассейна реки Муррей и района Риверина и т. п. Они отразили объективный процесс сближения колоний, подкрепленный бурным экономическим развитием, последовавшим за «золотой лихорадкой», и внешнеполитическим фактором объединения – ростом колониальной экспансии европейских держав (Германии и Франции) в южной части Тихого океана[124].
В начале 80‑х гг. XIX в. предпринимались попытки создания общеавстралийских органов управления. В частности, рассматривался проект создания Федерального совета, в котором могли бы решаться вопросы отношений колоний с о-вами Тихого океана, приниматься общие для колоний законопроекты и т. п. Решение об организации такого совета было принято на общеавстралийской конференции в Сиднее (1883 г.) и одобрено британским парламентом в 1885 г. В состав новой организации вошли представители всего четырех колоний – Тасмании, Виктории, Квинсленда и Западной Австралии. Однако уже тогда стало ясно, что принятое решение об объединении носит промежуточный характер, поскольку Федеральный совет не являлся избираемым органом, а назначался правительствами вошедших в него колоний, он не обладал реальной властью и не имел собственного бюджета[125].
