В. Мавродин - Начало мореходства на Руси.
О русских-дромитах (ДрорлтаГ) в связи с событиями 941 г. упоминают Георгий Амартол, Феофан и Симеон Логофет. Само название — дромиты,[98] говорит за то, что это была русская промысловая и торговая вольница, напоминающая будущих «галицких выгонцев» и бродников, с которыми их роднит даже смысловое значение их наименования. Византия была способна направлять внимание русских на Восток, но воспрепятствовать русским укрепиться на берегах Азовского и Черного морей, в Крыму и на Тамани она была, не в состоянии. Тем более понятно стремление императора направить энергию русских дружин на Хазарию и в Закавказье, что полностью соответствовало направлению второго пути морских походов Руси и ее интересам на Востоке. Византия не могла указать Руси, где воевать, но она, опасаясь могущества русских, создавала условия, облегчавшие русским дружинам активность на Каспие.
И в связи с событиями 944 г. стоит поход русских на Бердаа. Византии удалось отвести удар от себя и вновь обратить внимание русских на Восток. Быть может, в результате того самого «подстрекательства» Романа Лакапина, о котором сообщает «Кембриджский документ», русские устремились в Закавказье.
Возможно, что этот поход возглавил действительно Хельгу-Олег. И не в этой ли связи стоит рассказ Новгородской I летописи о том, как Игорь «посла» своих дружинников «на грекы»? Не послал ли он участника похода — Олега-Хельгу «Кембриджского документа» и на Византию? Такое предположение высказал А. Е. Пресняков.[99]Во всяком случае Игорь в этом походе не участвовал. Его скорее всего предприняли после похода 944 г. русские воины, решившие воспользоваться тем, что война с Византией не состоялась, и всей массой обрушиться на Восток. И Игорь их охотно отпустил, отправив другую часть своего войска, наемников-печенегов, сражаться в Дунайской Болгарии. Этот поход в Бердаа, датируемый 944 г. (332 г. гиджры, а это может быть и 943 и 944 гг., но скорее всего 944 г.), описан Ибн-Мискавей-хом («Книга испытаний народов»), Якутом («Географический словарь»), Григорием Бар-Эбреем («Сирийская хроника), Абуль-Федой («Мусульманские летописи»), Ибн-аль-Асиром («Полная летопись»), Моисеем Каганкатваци («История Агван») и Низами («Эскендер Намэ»).
Низами сообщает, что «русские, жаждущие войны, пришли ночью из страны алан и герков (георгов), чтобы на нас напасть, как град. Так как они не смогли пробиться через Дербент и его окрестности (очевидно, на юг. — В. А.), они отправились в> море на судах и совершили нападение». [100]
Григорий Бар-Эбрей указывает: «вышли разные народы: аланы, славяне и лезги, проникли до Азербайджана, взяли город Бердаа».
Оба источника говорят о том, что русские двинулись в поход на Бердаа с северо-востока, с берегов Азовского моря, от Тамани и через степи, присоединив к себе алан (осетин) и лезгов (лезгин), вышли к Дербенту, в Дагестан. Здесь где-то они пересели на лодьи, построенные, очевидно, тут же, на берегу Каспия, и вышли в море. Этих «русов» Бар-Эбрей прямо называет славянами.
Так появилось на Каспии русско-лезго-аланское войско, пришедшее из Тамани. Власть хазар на берегах Азовского моря и на Тамани была не более, чем номинальной, и русские беспрепятственно двинулись на восток. «Владетель Алании», очевидно, не без давления со стороны Византии, стремившейся руками русских ослабить Хазарию и одновременно избавиться от постоянной угрозы со стороны Руси причерноморским владениям Византии, допустил русских и даже, более того, не препятствовал присоединению к ним его подданных — алан. Самые краткие известия о походе русов из Бердаа принадлежат перу Якута и Абуль-Феда, которые сообщают только о появлении русов в Каспийском море и о захвате ими города Бердаа. [101] Столь же лаконично и сообщение Бар-Эбрея, но оно, как мы уже видели, имеет для нас огромную ценность в том отношении, что указывает на этническую принадлежность участников похода.[102]
Гораздо подробнее описывают поход 944 г. Ибн-аль-Асир и Ибн-Мискавейх.
Красочное, но фантастическое, хотя и не лишенное интереса для исследователя, описание похода дает в своей поэме «Эскен-дер Намэ» Низами. Низами, правда, заставляет русских воевать с… Александром Македонским (!), но это обусловлено его искренним стремлением подчеркнуть воинственность, храбрость и силу русских, для объяснения поражения которых ему пришлось прибегнуть к воскрешению знаменитого «Искандера» («Эскендэра») — Александра, память о котором была еще жива на Востоке.
И даже легендарному непобедимому Александру пришлось выдержать семь битв, прежде чем он одолел русских.
Несмотря на поэтическую фантазию, в произведении Низами есть много ценного и правдоподобного.
В августе 944 г. русы были уже на Каспии и вскоре дошли до р. Куры. Здесь, у Мубареки, остановился русский флот. Затем русы поднимаются вверх по течению Куры, входят в приток и внезапно появляются перед крупнейшим и богатейшим городом Азербайджана Бердаа. Навстречу им вышел отряд помощника правителя Азербайджана, которым в те времена был Марзбан-ибн-Мухаммед из династии Мусаффиридов. Этот отряд состоял из 300 дайлемитов, 300 курдов и 5000 добровольцев. Мусульмане не рассчитали своих сил. После часовой схватки войска их были разбиты и бежали. Преследуя бегущих по пятам, русы ворвались в Бердаа и завладели им.[103]
Вступив в город, русы немедленно объявили горожанам, что жизнь их будет пощажена. Русы заявили населению, чтобы все спокойно оставались в своих домах и занимались своим делом, что у них нет разногласий в вере и единственно чего они желают — это власти. Обязанность жителей Бердаа подчиняться им, а обязанность их, русов, хорошо относиться к покоренным гражданам. Ибн-аль-Асир сообщает: «Они сдержали свое слово и, должно отдать им справедливость, они вели себя выдержанно». По свидетельству того же Ибн-аль-Асира и Ибн-Миска-вейха, простые люди, главным образом пастухи, пытались дать отпор, но неудачно, а знать смирилась и подчинилась русским.[104] Правитель Марзбан с 30-тысячным войском попытался выбить русов из Бердаа, но был разгромлен и отступил. Русы укрепились в Бердаа. Это уже не поход, ставивший своей целью лишь захват военной добычи. Русы завоевывали территорию, устанавливали свою власть, оставляли жителям не только жизнь, но и имущество, стремились к восстановлению порядка и нормальной жизни. Они собирались завладеть завоеванной землей, остаться править и осваивать край. То, что русы успели сделать уже на Тамани и в восточной части Крыма, они пытались установить и в далеком Закавказье, на р. Куре.
Описание похода русов 944 г. свидетельствует о том, что он был предпринят не отрядами, действовавшими с целью грабежа, а хорошо организованными и дисциплинированными отрядами воинов, посланными на завоевание владений на далеком, сказочно богатом, пышном Востоке могущественным правителем государства русского народа. Это были воины Киевской Руси времен Игоря.
Русы, занявшие Бердаа, — воины. Ибн-Мискавейх описывает их рослые фигуры, говорит о их вооружении: пиках, мечах, палицах и кинжалах. Но, как уже указывалось, вступив в Бердаа, русы не думали, ограничившись военной добычей, возвращаться к себе на север. Они собирались остаться здесь.
Поэтому с ними были орудия труда: топоры, пилы, молотки. Их военные предприятия носят государственный характер и отличаются от предшествующих походов русских дружин на южный берег Каспийского моря.[105]
Целью морского похода русских 943–944 гг. являлось создание в Закавказье, на берегах Куры, с центром в Бердаа аналога того политического образования, которое создано было русскими дружинами на Тамани, у дельты Кубани, с центром в Тмутаракани.
Поход на Бердаа был одним из моментов расширения русского, славянского «варварского государства», выбрасывавшего в течение X и XI вв. свои аванпосты на берега Керченского пролива и на низовья Дона, в днепровские плавни и в гирла Дуная, в Закарпатье и в Закавказье. Глубоко прав был В. В, Бартольд, когда писал: «Подробности рассказа (о походе на Бердаа, — В. М.) показывают, что взятие Бердаа было совершено более стройными и дисциплинированными силами, чем набеги норманнов на христианские и мусульманские города Европы. В рассказах об этих набегах норманны обыкновенно изображаются беспощадными варварами, истребляющими и сжигающими все на своем пути; едва ли в Европе был случай, чтобы языческие норманны при взятии большого города объявляли жителям, что будут охранять безопасность их жизни и имущества». [106]
Поход 944 г., как равно и другие походы, ему подобные, отражал стремительный рост Русской державы, тянувшейся к Византии и Востоку и высылавшей один за другим свои отряды для завоевания «империи на юге» (К. Маркс) и на востоке.
