Олег Романько - Легион под знаком Погони. Белорусские коллаборационистские формирования в силовых структурах нацистской Германии (1941-1945)
Несмотря на то, что большевики провозглашали своей целью нивелировку всех наций, по выражению историка И. Коринкевича, «их роль в разведении и насаждении разных национализмов хорошо известна»[115]. В 1920-е гг. эта деятельность получила свое выражение в политике так называемой «коренизации». В чем она заключалась? Прежде всего, в подготовке преданных идеям коммунизма национальных кадров, и во внедрении языка того или иного народа во все сферы общественной и культурной жизни данной национальной республики. В кратчайшие сроки и в принудительном порядке белорусский язык был введен во всех партийных и советских учреждениях, и даже в армейских частях, расквартированных на территории республики. И советские историки, и даже националисты признают, что в Белоруссии не хватало грамотных кадров, которые бы говорили на белорусском языке. Почти вся белорусская интеллигенция того времени говорила по-русски и не желала переходить на белорусский язык. И недостаток специалистов по белорусскому языку был восполнен оттуда, откуда меньше всего этого было можно ожидать. После объявления амнистии и провозглашения политики «белорусизации» в БССР вернулись многие бывшие деятели БНР, которые почти сразу же включились в проведение этой политики. Так, созданная после окончания гражданской войны Белорусская Академия Наук практически полностью попала в их руки. Именно эти деятели определили советский вариант истории Белоруссии, основной тенденцией которого явилось выпячивание и подчеркивание самых незначительных проявлений сепаратизма в дореволюционное время. В несколько измененном виде этот вариант просуществовал до 1991 г., и, по сути, даже сейчас является базой для всех дальнейших научных (и ненаучных) изысканий в области истории Белоруссии[116].
В конце 1920-х гг., после свертывания НЭПа и всех сопутствующих ей экспериментов в политической и духовной сферах, пришел конец и «коренизации». Большинство вернувшихся белорусских националистов и выращенная ими новая белорусская интеллигенция разделили трагическую участь интеллигенции других народов СССР. Однако посеянные ими зерна белорусской национальной идеи и сепаратизма все-таки дали свои всходы. И произошло это в период Второй мировой войны[117].
Если политика коммунистов в решении белорусского вопроса была поначалу лояльной по отношению к националистам, то в Польше все было наоборот. Официальная Варшава не считала белорусов каким-то отдельным народом, а только национальным меньшинством, которое необходимо ассимилировать. Такая же политика проводилась и по отношению к западным украинцам, результатом чего стало усиление Организации украинских националистов (ОУН). В результате, вся история Западной Белоруссии 1920-х – 30-х гг. была наполнена борьбой за свое национальное выживание. Не удивительно, что многие из них с надеждой смотрели на СССР, где, как им казалось, белорусская нация активно развивается и строит свое национальное государство в виде БССР[118].
Следует сказать, что польские власти формально не запрещали белорусские политические партии и организации. Однако они делали все для того, чтобы уничтожить их. Сейчас принято утверждать, что польский парламентаризм и режим «санации» был либеральнее сталинского режима: он допускал существование белорусских политических партий и т.п. Но, как это не покажется парадоксальным, белорусы бежали из Польши в СССР, а не наоборот (хотя, многие потом и жалели об этом). В целом, политика Польши по отношению к белорусскому национальному движению привела к тому, что накануне Второй мировой войны оно оказалось расколото на несколько течений. Из них наиболее значительными были следующие.
Так называемое «незалежницкое» течение. Это было довольно пестрое политическое направление, в котором на почве белорусской независимости сосуществовали организации от христианских демократов до национал-социалистов. Историк И. Коринкевич отмечал, что «христианских демократов можно считать единственной в настоящем смысле этого слова белорусской партией за все время существования белорусского сепаратизма»[119]. Возглавлял ее членов, преимущественно белорусов-католиков, ксендз А. Станкевич, по словам современников – человек порядочный, способный и лояльный по отношению к инакомыслящим. Вокруг него группировалось некоторое число белорусских ксендзов, наиболее выдающимся из которых был В. Годлевский, настоятель в селе Жодишки. Белорусское католическое духовенство, безусловно, влияло на своих прихожан, что, конечно, не нравилось польским властям. Поэтому вскоре последовала и расправа. В 1925 г. ксендз Годлевский был арестован и приговорен к двум годам тюремного заключения за антиправительственную деятельность. После этого католические духовные власти постепенно перевели большинство священников-белорусов на приходы во внутренней Польше, в результате чего деятельность христианских демократов замерла сама собой (хотя, формально, партия и продолжала существовать до 1940 г.). Со временем из этой партии выросли некоторые другие организации, наиболее значительной из которых был «Белорусский фронт» вышедшего к этому времени из заключения В. Годлевского. Эта организация была создана в 1936 г., но, несмотря на столь позднее возникновение, сыграла, наверное, самую значительную роль в истории белорусского национализма. Ее сторонники выступали и против коммунизма, и против полонизации, и против германского нацизма. Их целью было возрождение белорусского народа и его духа на основе исторических традиций[120].
На правом фланге белорусского «незалежницкого» течения находилась Белорусская национал-социалистическая партия (БНСП) Ф. Акинчица. Эта организация была создана в конце 1933 г. на волне общеевропейского увлечения идеями фашизма. Акинчиц и его сторонники считали, что все национальные и социальные проблемы белорусского народа можно решить только путем окончательного отказа от иллюзий демократического строя. А воссоединение разорванных Рижским договором белорусских земель возможно только в результате войны. Нет необходимости говорить, что в последнем пункте своей программы партия ориентировалась на возможную поддержку со стороны пришедших незадолго до этого к власти в Германии нацистов[121].
Другое течение составляли члены нелегальной Коммунистической партии Западной Белоруссии и их беспартийные сторонники. Естественно, что эта группировка крайне отрицательно относилась к первому течению и всячески боролась против него, так как считало, что идея независимости Белоруссии только «дезориентирует народные массы». Есть факты, что в своей борьбе против белорусских националистов, коммунисты вполне сознательно шли на сотрудничество с польской политической полицией. Вероятно, об этом знал и Сталин, так как после присоединения Западной Белоруссии к БССР все местные коммунисты были либо уничтожены, либо высланы в Сибирь[122].
К коммунистам идейно примыкала Белорусская крестьянско-рабочая громада, которую возглавляли Б. Тарашкевич, С. Рак-Михайловский, И. Дворчанин и др. Интересно, что в Громаду некоторое время входили и упоминавшиеся национал-социалист Ф. Акинчиц, и коммунист Р. Островский, который в годы войны стал одним из лидеров белорусских коллаборационистов. Эта организация канализировала все недовольство белорусского общества, которое накопилось в результате социального неустройства и национальных притеснений. В 1926 г. движение Громады, в которое включились явные и тайные коммунисты, приняло характер лавины. В короткий срок ее активистами были созданы сотни сельских комитетов – так называемых «гуртков». Но, в конце концов, польские власти спохватились, и в начале 1927 г. Громаде был нанесен сокрушительный удар. Наиболее активные руководители и члены движения были арестованы, а сама организация была распущена и объявлена запрещенной[123].
Позже, многие осужденные по делу Громады были отправлены, по их желанию в СССР, в обмен на арестованных советскими властями поляков. Практически все, выехавшие в СССР, лидеры Громады были репрессированы здесь по сфабрикованному делу так называемого «Белорусского национального центра» (1933 г.). Например, такая участь постигла С. Рак-Михайловского и И. Дворчанина. А несколько позднее был репрессирован и Б. Тарашкевич. Несмотря на то, что эта организация прекратила свое существование довольно быстро, ее идеи дали свои всходы. Например, в годы немецкой оккупации Белоруссии ее члены попытаются организовать альтернативное коммунистам партизанское движение[124].
Наконец, третье течение, очень небольшое и невлиятельное, составляли так называемые «полонофилы», которые пытались разрешить белорусский вопрос, сотрудничая с польскими властями. Однако оно не было таким влиятельным, как первые два. Самым значительным представителем этого течения стал Р. Островский. В январе 1927 г. он был арестован и обвинен по делу Громады. В тюрьме этот деятель изменил свои политические взгляды, и стал активным организатором и пропагандистом сотрудничества с польскими властями. Однако, основная масса белорусского населения ни ему, ни его сторонникам не доверяла. И тому были все основания. Как вспоминал один из белорусских националистов И. Малецкий, «польское правительство цинично пророчило, что через 50 лет на территории Польской республики не будет и следа белорусов»[125].
![Дмитрий Калюжный - Другая история Московского царства. От основания Москвы до раскола [= Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола]](/uploads/posts/books/217495/217495.jpg)
