Дега Деопик - История Древнего Востока
Вы живете в Европе, которая уже вошла в период националистических идеологий. Но для прошлых времен вопрос национальной принадлежности был мало существенным, была важна религиозная принадлежность и "исходный" престиж. Для русского человека средневековая констатация факта выхода, допустим из Мордвы, - все равно откуда - лишь бы "выйти" готовым князем, - была чрезвычайно существенна, хотя к действительности никакого отношения не имела в большинстве случаев. Аналогичная ситуация складывалась на первых шагах существования большинства государств.
Вместе с государем и его оплачиваемой дружиной появляется надоевший за века слой чиновников. Но если он надоел, то это не значит, что без него можно обойтись; это совершенно необходимый слой общества. Чиновнику тоже надо себя противопоставить остальным, чтобы выполнять функции управления, которые в огромной степени являются средствами принуждения, поэтому надо быть оторванным от своей среды. Если царь еще мог ссылаться на какую-то сакральную санкцию или на приход откуда-то, то чиновнику доказывать было совершенно нечего: все знали, что он вчерашний крестьянин. По какому праву он теперь выступал против вчерашних односельчан и с невинными глазами собирал с них налоги, отправлял рекрутами в армию и т. д.? Для оправдания со стороны чиновников могло выдвигаться следующее утверждение, опробованное в разных обществах, равно как и в нашем: слуга государя. "Да, я не такой, как все; я не царь; но я - слуга царя". Вероятно, вы помните, в литературе, описывающей нравы первой половины XIX века, нечто сходное обычно вкладывается в уста старых генералов. Последний, будучи раздражен и разгневан, багровеет и кричит: "Милостивый государь! Я - слуга своему государю!" Мы подобные слова воспринимали как некий литературный прием. На самой деле "слуга государев" - весьма высокое звание, существовавшее у нас довольно долго. Именно через личное служение монарху чиновник навсегда отчуждается от общества. Мало того, сплошь и рядом чиновников и набирали из непрестижных слоев общества, потому-то они и служили верой и правдой. Чиновничество большей частью зависело от монарха, впоследствии - от парламента, от диктатора, от политических партий, в редкие периоды - само от себя, откуда и берут начало трудности соответствующих обществ. Чиновники совершенно не приспособлены для самостоятельного управления обществом. Они возникли совершенно не для этого; им всегда нужен хозяин. Оказавшись "в одиночестве" чиновничество всегда склонно к лихоимству, разгильдяйству, что является его профессиональной болезнью, но обычно не смертельной.
В нашем случае настоящие лугали-гегемоны вышли из города Ур. Месанепада стал основателем I династии Ура (ок. XXV в.); он один из правителей, сыгравших заметную роль в развитии государственных институтов древности. Основой его власти стало обилие земли и государственный контроль над внешней торговлей, в чем выразилась особенность азиатской деспотии: ранний интерес к экономике, в том числе и к торговле.
Шумеры очень любили торговать. Недавно, как сообщалось, нашли шумерскую торговую колонию под Пенджикентом, в Средней Азии. Представляете, где шумеры, а где Пенджикент. В Малой Азии есть неоспоримые следы шумерских колоний за сотни километров от шумерской границы. Шумеры создали систему правил и норм, регулировавших торговлю. В Эблу, Угарит, Библ и другие города приходили купцы-резиденты (тамкары); была создана система гарантий, при которой торговый агент мог дожить до пенсии. Они жили внутри местных населенных пунктов, имели определенные права, и местное население редко их грабило; их торговля развивалась на большом расстоянии от Шумера. Большое количество представителей, немалый стартовый капитал и крупный товарооборот - важные условия для получения дохода шумерским государством. При этом речь идет не об этапном обмене, когда один - другому, другой третьему и т. д., а о прямых торговых операциях. Тамкары, возможно, доходили до Инда, точно были в Иране, в области Черноморья, в восточной части Малой Азии. Торговали в основном металлами и полудрагоценными камнями: вести на продажу зерно мало кому приходило в голову, потому что гнать нагруженный зерном караван ослов на большое расстояние невозможно. Перевозились товары только малоемкие и ценные, пользующиеся спросом в других областях, взамен покупались другие. Шумеры наверняка торговали своими тканями; это сложное производство у них процветало, тогда как в других странах оно еще находилось на достаточно низком уровне развития.
На базе экономического подъема возникает сложная и опасная в социальной перспективе имущественная ситуация. Цари и царицы, жрецы и верховные жрицы люди уже очень богатые, в их отношении формируется социальная зависть. Однако об их состоянии мы можем судить лишь по косвенным данным. Почему? Потому что богатые могилы грабят. Но благодаря недосмотру шумерских воров до нас дошло нетронутым погребение женщины из Ура по имени Пуаби (есть разночтение: Шубад). Вещей из драгоценных материалов, которые ее сопровождали, хватило бы на небольшой музей. Там лежали и плащ целиком из полудрагоценного камня, и корона, и золотые украшения, и две богато инкрустированные арфы, другие произведения искусства - масса ценных материалов и искусных поделок. Но для нас интересно другое: вместе с ней добровольно покинуло мир довольно много воинов и служанок. Ее погребальной комплекс представлял собой большой склеп, к которому вел ход в виде пологого пандуса. Сама Пуаби занимала небольшую опочивальню - вся же остальная конструкция была заполнена телами воинов в полном вооружении и женщин. Очевидно, все отравились совершенно добровольно: позы спокойные. Явно, что все как сидели, так и сидят; в дверях воины упали, как стояли. К моменту засыпки погребения землей все были мертвы - никого не душили и не резали. Совершенно очевидно, что все это участники определенной религиозной церемонии. Они представляли себе мир за пределами наблюдаемого как близкую аналогию миру земному. Естественно, они не были столь наивны, чтобы не понимать, что они превратятся в скелеты. Но считалось, что в какой-то момент, месяц, год все участники обряда окажутся в том же составе на том свете в таком облике, что им понадобится их имущество.
Представления о загробном мире были чрезвычайно разнообразны. В данном случае мы имеем дело с обществом, представлявшим тот свет весьма похожим на этот. А в рамках нильского (или египетского) общества, на некоторых этапах развития - и общества месопотамского и других приходилось наблюдать рост "атеистических" настроений, когда вначале клали быков, имущество, людей, а позднее - глиняные статуэтки, что было, бесспорно, гораздо экономичней. Люди "договаривались" с богами, что вместо большого быка последних устроит маленькая статуэтка или глиняный топор вместо бесценного медного. Такие волны надвигались периодически; потом древние общества спохватывалось и уже в рамках другого типа представлений об ином мире, возвращалось к физической реальности в той или иной степени того света, пока все не стало достоянием прошлого. В современных даже достаточно архаичных обществах такое наблюдается редко.
Вообще аналогий обществам типа описанного в мире практически сейчас нет. Не существует сейчас сложных обществ типа шумерского. Имеется либо "папуасское", близкое по опыту организации, но очень простое социально, либо современное, а развитых сложных древних обществ - нет. Они эволюционировали дальше, поэтому нам не с чем сравнивать.
Все 200 лет третьего раннединастического периода лугали дерутся между собой, пытаясь объединить нижнюю Месопотамию. Выдвигается два лидера. На севере - город Киш, на юге - Лагаш. Киш - район семито-шумерский, Лагаш чисто шумерский. Никого, особенно, правители Лагаша в эти века не завоевали, но власть лугалей и профессиональная армия в ходе междоусобиц укрепляется. В остальном, хотя уже прошло всего 200 лет после второго раннединастического периода, общество "внизу" оставалось таким же; "вверху" же произошли важные изменения. Основную массу по-прежнему составляют свободные общинники - более двух третей населения. Они оформляются как социальная группа - члены аграрных общин ("плотных" совокупностей "больших семей"), имеющих свое право, социальные институты и органы управления в масштабе деревни. На втором месте - население государственно-храмовых земель, т. е. принадлежащих храму, но тесно связанных с государством, и затем - крупные землевладельцы, не связанные особыми обязательствами ни с кем, кроме царя.
И, наконец, жители городов, как связанные с землей, так и не связанные.
Статус общинников существенно не отличался от статуса членов "больших семей", но общинные статусы были сильнее, так как община крупнее, - больше защищали от царя, чиновников, храмов крупных земледельцев.
