Владимир Новоженов - Два ледокола: другая история Второй мировой
При таком одновариантном плане начала похода СССР на Запад — 22 июня было моей стране обеспечено. И не важна тут задним числом игра в даты. Это могло быть и 6 июля 1941 года. Все равно — Гитлер при именно таком замахе Сталина самой судьбою был обречен опередить его в ударе. Хоть на сутки, но опередить.
А далее… смотрите любые учебники истории — хоть наши, хоть американские…
А вот то, что Сталин прекрасно понимал потом степень этой своей вины такого безальтернативного замаха — вот здесь я полностью с Владимиром Богдановичем согласен! Посему и Парад Победы прошел без сталинского его приема.
И День Победы — 9 мая — святой для нас ныне праздник в России — просто не мог быть торжественным днем, пока Сталин был жив. Сталин очень хорошо помнил беспримерный московский ливень Парада Победы 24 июня 1945 года. Этого плача Небес по многомиллионным жертвам нашего народа ему хватило на весь остаток его жизни. Более парадов при Сталине уже не было…
Смею утверждать, что сама по себе война Сталину была не нужна. Ему нужен был как минимум европейский экономический простор для решения чисто экономических задач развития его страны. Экономическая победа во всей Европе как минимум. В противном случае В. Суворов претендует быть умнее Сталина, задавая торжествующий вопрос: «Советский Союз победил во Второй мировой войне, но почему-то исчез с глобуса. И я спрашиваю: а где же это великое победоносное государство? Куда оно провалилось? Германия проиграла войну, но мы ее видим: вот она — величайшая сила современной Европы, у ворот которой мы попрошайничаем. А где же великий, могучий, несокрушимый Советский Союз? Германия проиграла, но она есть. Советский Союз победил, но его нет. Кому нужна такая победа?»[9]
Все верно, Владимир Богданович! Вот это ВОПРОС! По мне, этот вопрос посильнее центрального вопроса главы 26 Вашего «Ледокола».
Именно такого исхода в дальнейшей истории СССР и ожидал Сталин. Он прекрасно понимал неизбежность развала СССР, если не заполучить для начала экономических рычагов воздействия на принципы экономического устройства как минимум европейских соседей СССР. Чтобы раз и навсегда отучить лидеров США, Англии, Германии, Японии от самой мысли о том, что экономический вариант движения в мировой истории, выбранный СССР, можно пытаться душить силой его соседей.
Спасибо Вам, Суворов, за то, что предусмотрительно не даете однозначную оценку того, какие страны были «раковой опухолью» человечества. «Коммунисты считали себя здоровым организмом, а все нормальные государства — раковой опухолью, которую предстоит пересилить… Не буду спорить, кто из них был здоровым телом, а кто опухолью, но существовать рядом они не могли. Прав был товарищ Ленин: либо одно, либо другое»[10].
Мудрые это Ваши слова, Владимир Богданович! Пожалуй, в один ряд можно поставить только Ваши же главы 11 и 12: «Как я воевал с марсианами» и «Кто проиграл войну в Финляндии?» («Последняя Республика»). Посему дело не в свободном мире, рядом с которым существовать Советский Союз не мог. Дело в том, что вот сам принцип существования, а не развития его страны был Сталину как коммунисту неприемлем.
Поэтому-то я и взялся довести логически до конца невольную догадку В. Суворова: «…Корни последующего исторического крушения СССР лежат в победоносном походе Жукова в Бессарабию и Северную Буковину летом 1940 года»[11]. Однако мне же думается, что как раз если бы этот поход был бы победоносным, то исторического крушения СССР и не произошло бы…
Позвольте мне подробнее сие мое утверждение развить ниже и отдельно.
5
Нам можно было после подставленного 22 июня немецкого рожна только подсчитывать невероятные потери. Потери — несовместимые с жизнью любого государства. За первый год войны с немцами мы разом потеряли всю кадровую Красную Армию — 5,5 млн. солдат и офицеров. Далее мы могли воевать только своими резервистами и новобранцами.
На оставленной к лету 1942 года советской территории в распоряжении Гитлера осталось более 60 млн. человек. Если сюда прибавить потери Красной Армии, ее военнопленных — то это превысит 70 млн. человек. Это почти 40 % людских потерь для СССР!
Я не говорю уж о потери экономической базы ежегодного производства 800 млн. пудов хлеба, 10 млн. тонн металла, а потеря Донбасса, Харькова, Запорожья, Днепропетровска начисто нас лишала именно военной производственной базы для танко-, авиа- и судостроения. Какая страна это может выдержать? Чей народ способен после этого продолжать воевать?!
Для справки: польская армия и руководство страны сложили к ногам немцев своего белоснежного орла на красном фоне ровно за две недели боев. Потеряно при этом поляками 60 тысяч человек — 5 % от численности не всего населения, а только более чем миллионной польской армии. И все — Польша сдалась.
Французская армия и руководство страны сложили к немецким сапогам свой великий триколор времен Третьей республики и наследия Бонапарта ровно через месяц боев. И это имея грандиозную линию обороны Мажино в 400 км, от Ла-Манша до гор Швейцарии. Более чем двухмиллионная армия французов успела потерять 100 тысяч своих солдат. Это менее 5 % численности армии… И все — Франция сдалась.
Даже немцы, которые прекрасно понимали, что сделают с ними русские после тех зверств, что творили фашисты на нашей территории, подписали капитуляцию перед нами, имея 7 миллионов людских потерь из 80-миллионного своего населения. Этих менее 10 процентов общих потерь было достаточно, чтобы пересилить весь ужас перед возможностью появления в Берлине восставших из пепла красноармейцев.
А мы продолжали сражаться с немцами при 40 % потерь и ПОБЕДИЛИ их! Как же можно объяснить этот героизм?! Ведь вроде тома и тома исписаны и у нас, и на Западе об ужасах сталинского государства, о работе органов безопасности, о сети гулаговских лагерей, о репрессиях, пытках и расстрелах!
А тут более чем каждый третий из всех живущих в СССР уже через год войны отсутствует, вся Красная Армия поголовно выбита, все 20 тысяч танков и все 10 тысяч самолетов потеряны и пожжены… Фашисты в Химках видят в свои полевые бинокли звезды Кремля, а мы все продолжаем биться и верить в Победу!
Тут одними заградотрядами НКВД дела Победы не решишь. Это за что же мы бьемся — за ГУЛАГ, за расстрелы невинных и репрессии заблудших?! За голодомор, раскрученный опосля на всю катушку фантазией Виктора Ющенко, за кровавое раскулачивание?! Да разбежались бы наши солдатики или, что вернее, постреляли бы своих красноперых командиров… Волоком бы свели их всех, вместе со Сталиным, к ногам гитлеровских маршалов, коли это было бы так!
Уж совсем смешно звучат размышлизмы-утверждения современных знатоков истории советского народа: мол, да в гробу видели наши солдатики этот коммунизм… Эту поганую идею. «За Родину!» они бились насмерть (вот только в этом месте стыдливо опускают — «За Сталина!»). За свой родной дом, за хату и жизнь своей семьи…
Вот удивительный Вы человек, Владимир Богданович!
В интервью «Радио Свобода» 21 мая 2009 года в Вашем эфирном присутствии Александр Минкин горделиво приводит цитату от секретаря Тульского обкома партии:
«…У меня был случай. Я разговаривал с первым секретарем обкома Тулы в Тульской области. Это был 1981 год, еще при Брежневе. Он в откровенном разговоре (он воевал) сказал: «Да, вот ни разу за три года мы не поднимались в атаку за Родину, за Сталина. Матом — да, а вот за Родину, за Сталина — нет!» Это мне сказал не кто-то, не диссидент — первый секретарь обкома партии!..»
Ну, думаю, сейчас нашего Резуна прорвет… Он же коммунистов на дух не переваривает! Думаю, сейчас он Минкину врежет— типа, ты брат с дуба упал — секретарю брежневского обкома верить… Ан нет, отмолчался Владимир Богданович!
Дело-то на «Радио Свобода» было важное… Совместно отбиваться от «президентского наезда» на фальсификаторов истории России. Посему тут не до Минкина с его обкомом… Поэтому Резун и сглотнул минкинско-обкомовское отрицание борьбы наших солдатиков с фашистом не только «За Сталина!», но уже на основе обкомовских воспоминаний мы и «За Родину!» не бились. Так — ради мата!..
Однако позвольте, господа-краеведы, Вам возразить по существу…
Как раз в понятии — «за дом, за жизнь своей семьи» — и не надо было с белокурыми немецкими бестиями биться. Вот смотрите на французов, на поляков. Они это хорошо понимали. Посему и не жгли их деревень, и не насиловали их жен, и в рабство их трудовое никуда не гнали. Как видим, и Париж, и Варшаву даже не бомбили… Целехонькие стояли… Да что там они — девственно нетронутыми остались и Копенгаген, и Брюссель, и Осло, и Амстердам с Гаагой, и Прага, и Вена, и Будапешт, и даже Лондон, пусть и не совсем девственный…
