Иван Сахаров - Сказания русского народа
Чародеи уверяют, что будто бы при каждом звуке вылетает по одному духу из ада. Наши поселяне верят и этому вздорному сказанию.
Слово абракадабра давно известно в Европе и Азии. Еврейские магики вместо абракадабра принимали слово авракалан. Одни производили его от имени сирийского идола, другие от персидского Авраксакс, означающего бога солнца, митру. Некоторые составляли из этого числа 1, 2, 100, 1, 60, 1, 200 — которые, вместе сложенные, составляют сумму 365, или число дней солнечного года.
Кабалисты и магики полагали, что в слове абракадабра скрывается сила исцеления от лихорадки, если произносить его известным таинственным образом. Врач XI столетия, К. Серен Саммоник, говорил: чтобы абракадабра имела свою силу, она должна быть написана в виде треугольника прямого или рассеченного. Наши чародеи форму слова абракадабра имеют в виде или двух прямых треугольников, или в виде четырех равных треугольников, сложенных вместе.
Песня ведьм на Лысой горе
В заповедных сказаниях поселян есть поверие, что какой-то казак, забравшись на Лысую гору, подслушал песню ведьм; но шабашное сборище, узнавши об открытии, утопило казака в реке. С тех пор она гуляет по белому свету и передается чародеями одним только ведьмам. Нет почти никакой возможности постигнуть смысл этих слов. Это какая-то смесь разнородных звуков языка, никому не известного и, может быть, никогда не бывалого.
Кумара,
Них, них, запалам, бада. Эшохомо, лаваса, шиббода.
Кумара.
А. а. а.— о. о. о.—и. и. и.— э. э. э.— у. у. у.— е. е. е.
Ла, ла, соб, ли, ли, соб, лу, лу, соб!
Жунжан.
Вихада, ксара, гуятун, гуятун.
Лиффа, пррадда, гуятун, гуятун.
Наппалим, вашиба, бухтара.
Мазитан, руахан, гуятун.
Жунжан. Яндра, кулайнеми, яндра,
Яндра.
Шабашная песня ведьм
Шабашная песня ведьм, говорят поселяне, открыта одною молодою девушкою, обращенною из ведьм в прежнее состояние.
Гутц!
Алегремос!
Астарот, бегемот!
Аксафат, сабатан!
Тенемос!
Гутц!
Маяла, на, да, кагала!
Сагана!
Веда, шуга, ла, на, да, шуга!
Сагана!
Гулла, гуала, на, да, лаффа!
Сагана!
Шиха, эхан, рова!
Чух, чух!
Крыда, эхан, сцоха!
Чух, чух, чух!
Гутц!
Песня ведьм на Роковом шабаше
Вот еще странное смешение звуков, сходное с выговором цыган. Пользуясь этою песнию, наши старухи-колдуньи думают, что обладают несметным богатством, что эта песня в состоянии сейчас обогатить того, кто только может пропеть ее. Замечательно, что эти старухи всегда бывают совершенно нищими, хотя находятся в состоянии петь по сту раз на день.
Шикалу, Ликалу!
Шагадам, магадам, викадам.
Небазгин, доюлазгин, фиказгин.
Бейхамаиш, гейлулашанн, эламаин.
Ликалу! Шию, шию
Шию, шию дан,— ба, ба, бан, ю. , нетоли,— ба, ба, згин, ю.
Шию, шию, бала, ли, ба, ба, дам, ю.
О вилла, вилла, дам, юхала!
Гираба, наюра, юхала!
Карабша, гултай, юхала!
Захива, ванилши, схабатай, янаха.
Захива, гиряй, гиряй, добила, янаха.
Захива, вилхомай, вилхомай, янаха.
Мяу! згин, згин! Гааш! згин, згин! У-у-у! згин, згин!
Бя — бая! — згин, згин!
Кво — кво! згин, згин!
Бду, бду! згин, згин!
Карра! згин, згин!
Тили, тили! згин, згин!
Хив, чив! згин, згин!
Жу, жу! згин, згин!
Згин, згин, згин!
Чародейская песня русалок
Поселяне, приписывая русалкам обаятельную силу над молодыми людьми, скрывают за тайну чародейскую песню русалок, приводящую в усыпление. Звук слов этой песни совершенно непонятен, не говоря уже о значении. До сих пор еще люди, знающие всю подноготную, не умеют пользоваться этою песней.
Шивда, винза, каланда, миногама!
Ийда, ийда, якуталима, батама!
Нуффаша, зинзама, охуто, ми!
Копоцо, копоцам, копоцама!
Ябудала, викгаза, мейда!
Ио, иа, о—ио, иа, цок! ио, иа, паццо! ио, иа, пипаццо!
Зоокатама, зоосцома, никам, никам, шолда!
Пац, пац, пац, пац, пац, пац, пац, пац!
Пинцо, пинцо, пинцо, дынза!
Шоно, пинцо, пинцо, дынза!
Шоно, чиходам, викгаза, мейда!
Боцопо, хондыремо, боцопо, галемо!
Руахадо, рындо, рындо, галемо!
Ио, иа, о! ио, иа, цолк! ио, иа, цолк! ио, иа, цолк!
Ниппуда, боалтамо, гилтовека, шолда!
Коффудамо, шираффо, сцохалемо, шолда!
Шоно, шоно, шоно!
Пинцо, пинцо, пинцо !
Чародейская песня Солнцевых дев
Чародейская песня солнцевых дев, по сказанию чародеев, поется при брачной жизни огненного змея с девушкою. Смешение русских слов со звуками совершенно неизвестными заставляет думать, что она переделана русскими на свой лад.
«Во всем доме — гилло магал — сидела солнцева дева.
Не терем златой — шингафа—искала дева;
не богатырь могуч из Ноугорода подлетал;
подлетал огненный змей.—Лиф лиф зауцапа калапуда.—
А броня не медяна, не злата;
а ширинки на нем не жемчужены;
а шлем на нем не из красного уклада;
а калена стрела не из дедовского ларца —
Пицапо фукадалимо короиталима канафо.—
Полкан, Полкан! разбей ты огненного змея;
ты соблюди девичью красу солнцевои девы —
Вихадима гилло могал дираф.—
Из-за Хвалынского моря летел огненный змей по синему небу,
во дальнюю деревушку, во терем к деве.
Могуч богатырь — Шиялла шибулда кочилла барайчихо дойцофо кирайха дина.—
Во малиновом саду камка волжская,
а на камке дева мертвая, со живой водой, со лютой свекровью, со злым свекром.
Убит огненный змей, рассыпаны перья по Хвалынско-му морю, по сырому бору Муромскому, по медяной росе, по утренней заре.—
Яниха шойдега бираха вил-до.—
А наехал злой татарин и узял во полон солнцеву деву, во золотую орду, к лютому Мамаю, ко нехристу бусурманскому, ко проклятому бархадею.—
Уахама широфо».
Сказания о кудесничестве
Заговор от недугов красной девицы в болезни полюбовного молодца
Ложилась спать я, раба такая-то, в темную вечернюю зорю, темным-темно; вставала я, такая-то, в красную утреннюю зорю, светлым-светло; умывалась свежею водою; утиралась белым платком. Пошла я из дверей во двери, из ворот в вороты, и шла путем-дорогою, сухим-сухопутьем, ко Окиан-морю, на свят остров; от Окиан-моря узрела и усмотрела, глядючи на восток красного солнышка, во чисто поле, а в чистом поле узрела и усмотрела: стоит семибашенный дом, а в том семибашенном доме сидит красная девица, а сидит она на золотом стуле, сидит, уговаривает недуги, на коленях держит серебряное блюдечко, а на блюдечке лежат булатные ножички. Взошла я, раба такая-то, в семибашенный дом, смирным-смирнехонь-ко, головой поклонилась, сердцем покорилась и заговорила:
К тебе я пришла, красная девица, с покорищем об рабе таком-то; возьми ты, красная девица, с серебряного блюдечка булатные ножички в правую руку, обрежь ты у раба, такого-то, белую мякоть, ощипи кругом его и обери: скорби, недуги, уроки, призороки, затяни кровавые раны чистою и вечною своею пеленою. Защити его от всякого человека: от бабы-ведуньи, от девки простоволосыя, от мужика-одноженца, от двоеженца и от троеженца, от черноволосого, рыжеволосого. Возьми ты, красная девица, в правую руку двенадцать ключов и замкни двенадцать замков, и опусти эти замки в Окиан-море, под Алатырь камень. А в воде белая рыбица ходит, и она б те ключи подхватила и проглотила; а рыбаку белые рыбицы не поимывать, а ключов из рыбицы не вынимывать, а замков не отпирывать. Не дужился бы недуг у раба, такого-то, по сей день, по сей час. Как вечерняя и утренняя заря станет потухать, так бы у моего друга милого всем бы недугам потухать, и чтобы недуг не дужился по сей час, по мое крепкое слово, по его век.
Заговариваю я, раба такая-то, своего полюбовного молодца — такого-то — от мужика-колдуна, от ворона-каркуна, от бабы-колдуньи, от старца и старицы, от посхимника и посхимницы. Отсылаю я от своего друга милого всех по лесу ходить, игольник брать, по его век, и пока он жив, никто бы его не обзорочил и не обпризорил.
Заговор красной девицы о сбережении в дороге полюбовного молодца
Ложилась спать я, раба такая-то, в темную вечернюю зорю, поздным-поздно; вставала я в красную утреннюю зорю, раным-рано; умывалась ключевою водою из загорного студенца; утиралась белым платом, родительским.
