Виктор Петров - Русские в истории Америки
Уехав из колонии, русские оставили там свои сады, в которых в год продажи форта Суттеру было 207 яблонь, 29 персиковых, 10 грушевых и 8 вишневых деревьев.
Ко времени ликвидации форта, согласно архивам Российско-Американской компании, хранящимся в Библиотеке конгресса и Национальном архиве в Вашингтоне, там жили 218 человек, из них 134 мужчины и 84 женщины; согласно записям последнего года, дворян и чиновников — 3 мужчины и 3 женщины; россиян — 45 мужчин, женщин не было; креолов — 31 мужчина и 51 женщина; алеутов — 38 мужчин и 13 женщин; крещеных индейцев — 17 мужчин и 17 женщин.
Покинув Форт Росс, русские оставили там не только сады и строения, они посеяли семена русской культуры и традиций, передававшихся потом как эстафета из поколения в поколение вплоть до наших дней. Исследователь Форта Росс А. Ф. Долгополов, посетивший племя индейцев, живущих на землях, соседствующих с фортом, обнаружил в словаре индейцев такие русские слова, как молоко, порох, пшеница, ложка, чулки, кошка, яблоко, вино, табак, нос, хмель и другие, а также некоторые русские слова в искаженном виде: корошо (хорошо), водки (водка), ого (огонь), чайо (чай), иичо (яйцо), супо (суп), тополо (топор), паскудо (плохой, паскудный), ивиты (цветы) и много других.
Со времени морских разведок Шелихова на Алеутские острова и Аляску всеми правителями и исследователями были получены секретные инструкции (Шелиховым от тогдашнего сибирского генерал-губернатора Якоби) зарывать во всех открываемых ими землях медные доски с надписями «Земля Российского владения». На тот случай, если какая-нибудь другая держава станет оспаривать права на владение открытой русскими землей. Интересно, что дат на этих досках не ставили.
В секретном документе тех времен за подписью руководителей Российско-Американской компании так описывается эта операция: «1788 года штурманами Измайловым и Бачаровым, плававшими на судне Трех Святителей, положена доска № 7 в Чугатской губе. Приметы: войти в губу Чугатским проливом с полуденной стороны, проплыть восемь с половиной верст и обратиться к Ссвсрозападной оконечности первого, посреди пролива лежащего островка; на нем есть утес в полторы сажени, — и здесь между двумя умеренной вышины лиственичными деревьями, из коих у крайнего к воде вершина высохла и немного сломлена, зарыта доска в землю на пять вершков» (Ф. Канцелярия. Д. 3645. JI. 47–48). И дальше: «На острове Нучек положена доска № 8. Прим.: Войти в устье реки, протекающей от Северной стороны залива Св. Константина и Елены; от оконечности леса с правой стороны берега на ветр Северовосток 60,00 с у особо стоящего лесного островка, прямо вытянувшийся от него на ветр Юговосток 77,00 к неубылой воде на крупной дресвяной лайбе у берега, подавшегося несколько к горе, зарыта сперва желтою, потом черною сухою землею в глубину на пол-аршина, со входа сюда от лайды, к которой доска стоит лицом между тремя лесинами в правой стороне; первая из них с лайды толстая, до испода с сучьями лиственичная лесина, пеленги же к ней по компасу на ветр Юговосток 23,00. Вторая на левой стороне потоньше первой. Сия от корня своего немного дупляниста и на три четверти к оному наклонена к лайде. От наклонности же и опять вверх стоит прямо с сучьями на Северо-восток 67,00. Все сии три лесины расстоянием от доски по два немалые шага и около всех их, кроме лайденной стороны, имеется стоячий немалый лес». Еще одна доска положена в Якутатском заливе, а также в бухте Лотуа. Из ’ того же документа известно, что в 1794 г. устюжским мещанином Василием Малаховым была зарыта медная доска в Кенайской губе. В 1795 г. прапорщиком Иваном Родионовым под Ачилхатским заливом на о-ве Якобия в Лодыженской гавани на левой стороне в небольшом заливчике положена доска № 3.
Что касается берегов Америки ближе к Форту Росс, то известно, что крестьянин Сысой Слободчиков в 1808 г. заложил в бухте Тринидад под 41 градусом северной широты железную доску № 1 с той же надписью «Земля Российского владения». Давно было известно, что и Кусков зарывал такие доски на калифорнийском берегу, хотя точные места открылись только после обнаружения секретного документа.
Оказалось, что коммерции советник Кусков в свое посещение залива Бодега в Калифорнии в 1809 г. зарыл доску с надписью «Земля Российского владения» в заливе Малая Бодега. Эта доска под № 14 была зарыта на оконечности мыса, именуемом тамошними народами Тульяте-лива. «По наблюдениям Ванкувера оконечность мыса находится под 38 градусом 101/2 минут северной широты и 237 градусов 21 минут (?) долготы от Гринвича». Дальше в описании говорится, что доска «зарыта на аршин в глубину. От сего места на ручье Ост-Зюйд-Ост ровною отлогостью к морю расстояния семьдесят одна с половиною семи футов сажень; на тот же румб лежит островок в расстоянии примерно от берега около ста пятидесяти саженей. Вид оконечности мыса местами утесистый, с лощинами, покрытыми травой; мыс морской залива Бодего от доски на румбе Зюйд-Зюйд-Ост-Ост — груда камней, а посредине ее находится возвышающийся на всем камень от ямы на румбе Нор-Вест-Вест в расстоянии пятидесяти семи с половиной саженей».
Дальше сообщается, что «в Драковой бухте положена доска № 20. Бухта лежит в 36 градусе 1 минуте северной широты и 237 градусе 27 минуте долготы от Гринвича. Оконечность мыса обведена вокруг утесом кирпичного цвета, поверхность оного имеет отвалистую опухлость и небольшой во все стороны скат; на самой средине опухлости сокрыта доска; от сего места до самой оконечности и утеса на Ост и Зюйд расстояния сорок одна с половиною семифутовых сажень; опухлостью и по скату на плоскость до перешейка на Норд-Вест-Вест четырнадцать с половиной саженей; на Зюйд-Вест опухлостью и скатом до утеса 161/2 саженей; отлогость на самой оконечности упоминаемого перешеечного мыса лежит на Ост. При помянутой отлогости находится довольной величины кекур, возвышающийся в половину матерого берега в тридцати примерно саженях расстояния, а подле оного в трех саженях другой посредственной величины кекур (так в Сибири называется отдельно стоящий утес), лежащий от первого на Зюйд-Вест».
В 1810 г. «им же против Шарлотских островов при острове Дундас на малом островке положена доска № 18». И наконец, в 1811 г. указано, что «к мысу Малой Бодего в северном рукаве Св. Франциска, где крепость и миссия Гиспанцев, положена доска без номера».
В те времена, когда доски были зарыты в разных местах по западным берегам Америки, их, вероятно, на основании указанных описаний не трудно было бы найти. Теперь же, через 185–190 лет, можно только приблизительно предполагать, где находятся зарытые доски.
* * *Тихо, в полном забвении доживал свой век Форт Росс после продажи его Суттеру в 1841 г. Здания внутри и снаружи стен форта стали приходить в ветхость, гнили, падали. Известно, что в 1873 г. как форт, так и несколько ранчо вокруг него были приобретены семейством Джорджа Колла.
К концу прошлого столетия большинство зданий снаружи форта исчезло — развалились или были разобраны, — но внутри форта еще оставалось несколько зданий, как видно, крепче построенных. В углу форта по-прежнему, как и во времена владения фортом русскими, стояла часовня. Кладбище постепенно пришло в запустение, деревянные кресты подгнили и упали. В 1897 г. еще стоял один крест. С тех пор могильные холмы сравнялись с окружающей местностью, стада овец притоптали землю, и от кладбища не осталось никаких следов.
Часовня Святой ТроицыПриблизительно в 1887 г. семейство Джорджа Колла устроило на территории Форта Росс почтовую станцию. Имеющиеся там здания, главным образом дом правителя и казармы, были использованы под кабак, гостиницы и склады, а часовня была превращена в конюшню или хлев.
Епископ Алеутский и Аляскинский Николай, посетивший Форт Росс в марте 1897 г., так описал это место: «В центре форта — дом бывших управляющих фортом. Это по виду настоящий помещечий дом средней руки. Комнаты небольшие, с низкими потолками… В этих небольших, но уютных комнатах сохранилось и несколько русской мебели: клавикорды, привезенные еще в 1820 году из Парижа и теперь издающие… какие-то замогильные звуки, налой из церкви на одной ножке, выкрашенный в синий цвет, да еще несколько скамеек».
Грустную картину, по описанию епископа Николая, представляла церковь: «Церковь — небольшое деревянное, четырехугольное здание с высокой крышей и двумя башнями в форме грузинских, продолговатых и остроконечных, выцветшая, облезлая, темная, полуразвалившаяся, с выбитыми стеклами… Входим в крытую паперть… отворяете двери, и вашим глазам представляется самое возмутительное зрелище: во всю длину храма идут стойла для животных».
Епископ предложил владельцу, м-ру Коллу, откупить у него часть форта — церковь, соседний дом с огородом и кладбище. Но из этого ничего не вышло. Сделка не состоялась. К началу XX в. здания форта пришли в упадок, стены во многих местах подгнили и упали, развалились угловые башни.
