Игорь Бестужев - Крымская война 1853-1856 гг.
Своевременный маневр русских войск заставил Австрию отложить свое нападение на Россию до более благоприятного момента. Однако перед лицом непосредственной угрозы со стороны полумиллионной армии австрийцев, турок, французов и англичан царское правительство вынуждено было отказаться от своего плана военного нажима на Турцию и начать отвод войск из Валахии и Молдавии.
Англо-французское командование не пожалело усилий, чтобы сорвать планомерный отход русских войск из княжеств и втянуть Австрию в войну против России. Прежде всего оно двинуло в наступление армию Омер-паши. 5 июля 50-тысячный турецкий корпус попытался форсировать Дунай у города Журжа, чтобы внезапно напасть на русский корпус, расположенный в районе Бухареста. Однако заставы под командованием генерала Соймонова, насчитывавшие здесь всего около 6 тысяч человек, целых два дня успешно сдерживали натиск противника и продержались до тех пор, пока весь русский корпус не был стянут на укрепленную позицию к югу от Бухареста. Потеряв в боях за Журжу несколько тысяч человек убитыми и ранеными, Омер-паша не решился на генеральное сражение и приступил к укреплению занятого им города.
Англо-французская армия в течение всего этого времени укрывалась за спиной турок в Варне. Она не поспешила в критический момент ни на выручку гарнизона Силистрии, ни на помощь наступавшей армии Омер-паши. Лишь несколько позднее, чтобы спасти свой престиж, командование союзников бросило в наступление две французские дивизии. Однако при этом оно не позаботилось не только согласовать свои действия с действиями армии Омер-паши, но даже провести разведку местности. Французы двинулись в поход по пустынной Добрудже, известной тогда своим губительным климатом, и вскоре тысячи солдат выбыли из строя, заболев мучительной лихорадкой. Обе дивизии повернули назад. В это же время в лагере англо-французских войск под Варной вспыхнула эпидемия холеры. В итоге англичане и французы, так и не встретившись с противником, потеряли около 10 тысяч солдат и офицеров умершими и выбывшими из строя от болезней.
К сентябрю 1854 г. русские войска закончили эвакуацию Валахии и Молдавии и развернулись за своей границей. Авантюра царизма с военным нажимом на Турцию провалилась. Правда, она была сорвана не столько сопротивлением Турции и даже не столько вмешательством вооруженных сил Англии и Франции, сколько военным нажимом Австрии на Россию. Но тем не менее серьезное внешнеполитическое поражение царизма было налицо. Оба княжества были заняты вооруженными силами Австрии, считавшей это первым куском обещанной ей добычи.
В общем наступлении на Россию не был забыт и Кавказский театр военных действий. Ценой крайнего напряжения сил всей Оттоманской империи союзникам удалось довести численность Анатолийской армии до 120 тысяч и укрепить ее качественно, перебросив сюда отборные кадровые части. В результате Анатолийская армия продолжала быть втрое сильнее Действующего корпуса русских, численность которого увеличилась к этому времени до 40 тысяч человек. Фактическое командование вооруженными силами Турции окончательно перешло в руки английских и французских генералов, располагавших обширным штатом «советников».
Военным действиям в Закавказье предшествовал в эту кампанию смелый рейд нескольких судов русского Черноморского флота, снявших гарнизоны плохо защищенных с моря постов на Кавказском побережье. Это произошло за несколько дней до появления здесь англофранцузского флота. Русские моряки спасли свыше 4 тысяч своих боевых товарищей, обреченных на верную гибель. Этот подвиг Черноморского флота показал, что союзникам, несмотря на подавляющее превосходство их военно-морских сил, так и не удалось полностью блокировать в портах русские корабли.
Второе наступление Анатолийской армии на Тифлис снова начал Батумский корпус. В начале июня 1854 г. авангард его вторгся в Грузию и двинулся к Кутаису, но 8 июня был наголову разбит русским заслоном под командованием подполковника Эристова в бою у селения Нигоити. Это заставило командира корпуса генерала Селим-пашу задержаться на укрепленной позиции за рекой Чолок, стягивая к себе подкрепления. В итоге переведенный сюда командовать русским отрядом генерал Андроников оказался примерно в таком же положении и при таком же соотношении сил, как и полгода тому назад под Ахалцыхом. Он имел в своем распоряжении всего 13 тысяч человек против 40-тысячного корпуса турок. И снова, положившись на отвагу и боевое мастерство русских воинов, Андроников принял решение атаковать позицию втрое сильнейшего противника.
Утром 16 июня русские колонны устремились на штурм и с хода овладели первой линией турецких укреплений. Однако перед второй линией их атака захлебнулась, и попытки повторить ее не имели успеха. Ободренные этим, турецкие войска начали готовиться к переходу в контратаку. Но тут опять сказалась наиболее сильная сторона кавказских войск России — хорошо налаженное совместное действие пехоты, кавалерии и артиллерии.
В самый критический момент боя русские орудия, следовавшие, как обычно, в боевых порядках пехоты, выдвинулись вперед и несколькими залпами разметали турецкие завалы, в бреши которых хлынула пехота. О том, с какой самоотверженностью сражались в эти минуты русские войска, свидетельствует подвиг унтер-офицера Петра Горошкина, который получил в рукопашной схватке двенадцать ран, но несмотря на это до конца оставался в строю.
В то же время грузинская конная милиция обошла вражескую позицию по лесным оврагам, считавшимся непроходимыми, и ударила на турок с флангов. Турецкие батальоны перестроились в каре, против которых иррегулярная конница признавалась в то время бессильной.
Но кавказский милиционер был совсем не то, что турецкий башибузук. Он воевал за свой очаг, а не ради грабежа, 120 милиционеров полегли перед первым каре, но зато один из турецких батальонов был почти полностью изрублен, а еще несколько батальонов рассеяны.
Вскоре войска Селим-паши под дружным натиском русских пехотинцев и грузинских конников были обращены в бегство и рассеяны по окрестностям. В Батум турецкий командующий возвратился лишь с незначительным отрядом. От этого удара турки так и не смогли окончательно оправиться до самого начала следующей кампании.
Едва русские войска, таким образом, отразили удар противника с юго-запада, как на них обрушился новый удар с противоположной стороны. В середине июля вновь двинулся на Тифлис крупный отряд Шамиля, численностью свыше 16 тысяч человек. На этот раз Шамиль выбрал для наступления чрезвычайно удачное время: угрозой Тифлису он сковал действия Бебутова, хорошо зная, что тот, перед лицом турецкой армии, не сможет бросить против него сколько-нибудь значительные силы.
15 июля русские заслоны разбили авангард Шамиля у селения Шильды, но затем были оттеснены главными силами врага до села Цинандали в 60 километрах от Тифлиса. Над центром тогдашнего Закавказья нависла серьезная опасность: противник угрожал опередить русские части, спешившие к месту прорыва с далеких кордонов, и ворваться в город, дезорганизовав тыл Действующего корпуса русских. Но в этот момент Шамиль неожиданно для себя столкнулся с силой, сорвавшей все его планы: против его мюридов поднялось крестьянство Кахетии. Целых три дня Шамилю пришлось вести бои с крестьянскими дружинами, а когда на помощь к ним подоспели, наконец, русские войска, — его отряды бежали в неприступные аулы горного Дагестана. На этот раз угроза со стороны Шамиля была устранена окончательно.
Почти одновременно с Шамилем выступил 20-тысячный Баязетский корпус турок, двинувшийся на Эривань. Уже в походе командир его получил известие о разгроме Шамиля и задержался перед Чингильским перевалом в ожидании новых распоряжений. Этой грубой ошибкой противника воспользовался Эриванский отряд русских, насчитывавший всего 3,5 тысячи человек. Командир отряда генерал Врангель поспешил занять почти неприступную позицию на перевале с тем, чтобы иметь возможность обороняться на ней против вшестеро превосходящих сил врага.
29 июля, проделав более чем пятидесятикилометровый марш, русские войска успели подняться на перевал до подхода главных сил противника, но полностью овладеть перевалом не смогли. Изможденные почти суточным переходом и быстрым подъемом на гору, солдаты целыми ротами валились на землю и засыпали под прикрытием своих конных разъездов, вступивших в перестрелку с неприятельскими дозорами.
Между тем турецкий корпус, задержанный самоотверженной атакой нескольких сотен казаков, которые сумели обойти перевал по горным тропинкам, поднялся, наконец, на Чингильские высоты и начал строиться в боевой порядок, готовясь к атаке. Оборона в создавшейся обстановке означала для русских верную гибель: слишком уж подавляющим было численное превосходство врага. Поэтому командир русского отряда принял решение сбросить турок с перевала стремительным ударом. Отважиться на такой шаг при подобном соотношении сил можно было, только твердо веря в неодолимость русского штыкового удара.
