Андрей Мелехов - «Танковая дубина» Сталина
На этом англичане не успокоились: в 1942 году в войска поступил утяжеленный «крейсерский» танк Мк. VII «Кавалер». Этот весил 27 тонн, имел пушку калибра 75 мм и максимальное лобовое бронирование в 76 мм. Правда, двигатель и подвеска у него остались те же, а потому скорость по шоссе снизилась до совсем не «крейсерских» 39 км/ч, а надежность стала еще хуже, чем у «Крусейдера». Но англичане не опустили руки: в том же 1942 году был создан «крейсерский» танк Mk.IV «Кромвель». Этот «продвинутый» «Кристи» уже прочно зацепился в категории средних танков: он весил 27,8 тонны, на нем стоял 608-сильный двигатель «Метеор» и лобовое бронирование в 64 мм (на более поздних модификациях ее увеличили до 101 мм). Его скорость по хорошей дороге вновь вызывала уважение — 64 км/ч. Впрочем, будучи вполне адекватной для борьбы с легкими и средними танками противника, пушка «Кромвеля» все равно осталась негодящейся для того, чтобы сражаться с танками тяжелыми. Не отвечали современным требованиям и вертикально расположенные — как у «тигра» — броневые листы. Надо сказать, что с первого взгляда «Кромвель» вообще сильно напоминает Pz.VI.
И вот к концу войны — в 1944 году — родился венец британского «кристизма» — 35,8-тонный «крейсерский» танк «комет», который англичане называют своим лучшим танком Второй мировой. Возможно, так оно и было: будучи весьма похожим на «кромвель», «комет» был тем не менее оснащен более мощной 77-мм длинноствольной пушкой и 76-мм лобовой броней. Скорость танка, конечно, упала, но все равно осталась на уровне 47 км/ч по автобану (думаю, что с удельным давлением на грунт в 0,97 кг/кв. см «комету» было трудновато идти по грязи и снегу). Теоретически «комет» мог сходиться один на один с «пантерой» и даже с «тигром», но… активно участвовать в боях ему так и не пришлось. Зато англичане гордо выкатили его на берлинский парад 7 сентября 1945 года в честь победы союзников. Правда, там его полностью затмил тоже не успевший много повоевать советский супертанк ИС-3. «Комет» оставался на королевской службе вплоть до 1958 года (в Южной Африке — до конца 70-х) и послужил базой для создания более современного универсального танка «Центурион», который воевал в составе многих армий до начала 80-х. Вот такая судьба у «британского БТ»…
Почему же по-иному сложилось у БТ советского?.. Почему его не подвергли дальнейшей модернизации? Почему не появились на свет гипотетические «волки» и «волчата»? Согласно книге М. Барятинского «Т-34 в бою», такая задача конструкторам танков ставилась еще в 1935 году: следующим этапом в развитии «быстроходных» танков должен был стать БТ-9 с 76-мм длинноствольной пушкой и дизелем В-2 (с.22). Впрочем, техническое задание предусматривало бронирование в 25–13 мм, что, разумеется, перестало отвечать реалиям времени уже к концу 30-х. В конце 1937 года под руководством конструктора Н. Цыганова на основе ходовой части танка БТ-7 был построен первый экземпляр танка БТ-СВ-2 «Черепаха», примером для изготовления «футуристической» угловой брони которого послужил французский танк FCM 36 (там же, с. 24). У этой вполне перспективной машины предусматривалось бронирование 55–45 мм, а ее вес мог составить 24–25 тонн. Но в начале 1938 года Цыганова — как и многих других «вредителей» — арестовали, и проект был похоронен. Весной — летом 1938 года в СССР решили создать БТ-20 — танк, гораздо более приспособленный к ведению современной войны, чем так и не появившийся на свет БТ-9. Именно в свете этих решений Автобронетанкового управления РККА и Комитета Обороны СССР возникли гусенично-колесный прототип А-20 и чисто гусеничный А-32. Последний в итоге и превратился сначала в Т-32, а затем в знаменитый Т-34, принятый на вооружение 19 декабря 1939 года вместе с тяжелым танком КВ и плавающим Т-40. Таким образом, Т-34 — это «побочная», но весьма удачная ветвь на древе глубокой модернизации танков БТ. В отличие от британских «крейсеров», в советском танкостроении качественный скачок — фактически к универсальному танку нового поколения — произошел на несколько лет раньше.
Впрочем, несмотря на главный присущий ему недостаток — слабое бронирование, — танк БТ полностью годился для выполнения своей главной задачи. А она, напомню, заключалась в том, чтобы, вырвавшись на оперативный простор европейских дорог, по-волчьи терзать нежное вражеское подбрюшье — перерезать коммуникации, захватывать склады, железнодорожные станции и аэродромы, распугивать подходящих к фронту резервистов противника, расстреливать грузовики, локомотивы и цистерны с горючим, водружать красный флаг на кирхах и ратушах. Вот как описывает назначение «крейсерских» танков британский историк Сэмюэль У. Митчем: «Их функции были теми же, что у кавалерии в прошлом: избегать решительных столкновений и действовать во вражеском тылу. Они должны были иметь дело со слабо бронированными автомобилями, грузовиками и тому подобным. Согласно британской доктрине, такой танк мог обойтись легкой броней (так как не предназначался для танковых дуэлей), однако должен был иметь достаточно высокую скорость» («Величайшая победа Роммеля», с. 64). Добавим, что советская доктрина боевого применения БТ была практически такой же. Упомянем также о том, что с подобной «крейсерско-рейдерской» задачей в 1945 году в Германии вместо БТ прекрасно справлялся его потомок — универсальный танк Т-34-85. Пришла мне в голову и другая мысль: даже сегодня, в начале XXI века, одна рота теперь уже действительно давно устаревших танков БТ, попавшая на территорию, скажем, Франкфуртского аэропорта, смогла бы за час «поработать» так, что нормальную деятельность он смог бы возобновить не раньше чем через месяц. А экономический ущерб от такого «визита» исчислялся бы миллиардами евро…
На БТ-2 и БТ-5 стояли вполне приличные двигатели М-5 — советский аналог английского «Либерти»: такой же ставили на британские «крейсеры» как минимум до конца 1942 года. БТ-7 оснащали уже более мощным двигателем М-17Т — лицензионным аналогом германского авиационного BMW VI. Танки самой «продвинутой» серии советских «крейсеров» — БТ-7М — имели такой же дизель В-2, что и Т-34. Многие из них оснащались зенитным пулеметом на турели: немаловажное по тем временам преимущество. БТ-7М имели феноменальный запас хода — 600–700 км, что в сочетании с такой же феноменальной скоростью — 62–86 км/ч — делало их идеальной машиной для глубоких прорывов. В отличие от британских «крейсерских», танки БТ обладали хорошо отработанной ходовой частью и, соответственно, более высокой надежностью. Согласно книге М. Барятинского «Т-34 в бою», в Испании танки БТ-5, выдвигаясь на Арагонский фронт, без особых поломок совершили 500-км марш (с. 41). Полтора года спустя, уже в Монголии, БТ-7 6-й танковой бригады совершили 800-км марш к Халхин-Голу на гусеницах, и тоже почти без поломок (там же). Танки БТ достойно сражались и во время разгрома Квантунской армии в 1945 году, преодолев Большой Хинган и нанеся решительное поражение японцам вместе с «тридцатьчетверками» и американскими «шерманами». Марк Солонин сообщает, что «танковые бригады прошли тогда 820 км через горный хребет Большой Хинган со средним темпом марша 180 км (!) в день. Старые «бэтэшки» (самые свежие из которых были выпущены пять лет назад) выдержали и такое испытание. И что кажется совсем уж невероятным — после тяжелейшего форсированного марша, после боев с отдельными группами японских войск, более 80 % танков (по состоянию на 30 сентября 1945 года) были исправны!» («25 июня. Глупость или агрессия?», с. 304). Предлагаю запомнить эту интересную информацию — до того момента, когда мы будем говорить об «ограниченном моторесурсе» советских танков накануне войны…
В июне 1941 года БТ (как, впрочем, и Т-26) вполне годился для борьбы с подавляющим большинством немецких «панцеров» — за исключением, пожалуй, последних моделей Pz.III, получивших после войны во Франции 50-мм лобовую броню и 50-мм пушку. Но таковых в танковых группах германской армии вторжения, как уже говорилось выше, было всего лишь порядка 600–700 единиц. Да и с ними, при правильном ведении дела, можно было справляться, используя преимущество БТ в скорости и маневренности, тактику борьбы из засад, тесное взаимодействие с более тяжелыми типами танков и другими родами войск — пехотой, артиллерией и штурмовой авиацией. Собственно, именно это и делалось во время битвы за Москву осенью 1941 года. Чтобы убедиться в этом, предлагаю почитать воспоминания М.Е. Катукова «На острие главного удара». Тот довольно часто упоминает БТ-7 (скажем, см. с. 81–83). Судя по тону и количеству высказываний легендарного советского танкиста, танки БТ вполне достойно проявили себя в составе его танковой бригады. Ему вторит и К.К. Рокоссовский: «Хорошо показали себя танки БТ-7: пользуясь своей быстроходностью, они рассеивали и обращали в бегство неприятельскую пехоту» («Солдатский долг», с. 37). Он, правда, сетует на то, что танки эти несли большие потери, так как «горели, как факелы» (там же).
