Георгий Куманев - Рассекреченные страницы истории Второй мировой войны
В тот же день раздраженный Молотов, указав в письменном ответе на допущенные искажения в записке Паасикиви и Таннера, возвратил ее финской стороне.
9 ноября последовало указание Э. Эркко финляндской делегации прекратить всякие переговоры, поскольку, по его словам, в Финляндии есть «более важные дела». 13 ноября делегация вернулась в Хельсинки. Такая односторонняя «инициатива» военного кабинета Каяндера исключила возможность мирного урегулирования спорных и острых проблем, связанных с обеспечением безопасности Ленинграда и северо-западных районов СССР. Все это дало основание президенту Ю. Паасикиви позднее назвать разразившуюся вскоре Советско-финляндскую войну «войной Эркко». «Ошибочная и неправильная политика, — подчеркнул он, — вовлекла нас в 1939 году в войну, которая закончилась так, как только и могла закончиться». А главнокомандующий финской армией маршал К. Маннергейм заявил в первый день войны, что «если бы Эркко был мужчиной, то он пошел бы в лес и застрелился».
Именно после безрезультатно закончившихся переговоров в середине октября, судя по имеющимся документам, Сталин стал склоняться к решению проблемы силовым путем. Подтверждением такого хода событий может служить разработанный Военным советом Ленинградского военного округа по указанию Москвы план операции по разгрому сухопутных и морских сил финской армии. В предыдущих советских военных документах, относящихся к возможному конфликту с Финляндией, речь шла о «контрударе» или об «оборонительном» характере готовящихся мероприятий. В представленном же 29 октября 1939 г. наркому обороны СССР К. Е. Ворошилову плане задачи войск принципиально меняются[60]. В этом документе, ранее никогда не публиковавшемся в открытой печати, в частности, говорилось, что «…по получении приказа к наступлению наши войска одновременно вторгаются на территорию Финляндии на всех направлениях с целью растащить группировку сил противника и во взаимодействии с авиацией нанести решительное поражение финской армии.
…Указанные мероприятия обеспечивают проведение операции на Виддицком направлении — в течение 15 дней, на Карельском перешейке — 8–10 дней при среднем продвижении войск 10–12 км в сутки»[61].
Нельзя не заметить, что в плане, подписанном командующим ЛВО командармом 2-го ранга Мерецковым, членом Военного совета корпусным комиссаром Мельниковым и начальником штаба ЛВО комбригом Чибисовым, давалась объективная оценка складывавшейся ситуации.
С середины ноября, после разрыва финской делегацией мирных переговоров в Москве, военные приготовления с обеих сторон начали резко возрастать. Мнение Сталина о необходимости в создавшейся обстановке использовать силовой метод становится определяющим. Именно в эти дни на заседании Главного Военного совета он с огорчением заявил, что «нам придется воевать с Финляндией».
В быстром сокрушении дерзкого и строптивого соседа Сталин не сомневался. Такая же уверенность была и в высших советских военных кругах.
Позднее маршал К. Е. Ворошилов сделает такое признание: «…Ни я, нарком обороны, ни Генштаб, ни командование Ленинградского военного округа совершенно не представляли себе всех особенностей и трудностей, связанных с этой войной». 15 ноября с пометкой «немедленно» он отдает приказ Военному совету Ленинградского военного округа о передислокации и дополнительной переброске войск в районах советско-финляндской границы. На Карельский перешеек перебрасывалось управление 7-й армии.
А 17 ноября Ворошилов подписал оперативную директиву Военному совету того же округа о форсировании подготовки к наступлению против Финляндии. Этот документ, ранее также не публиковавшийся, представляет собой интерес. Процитируем его основные положения:
«Военному совету Ленинградского военного округа. Приказываю:
1. К исходу “х” дня 1939 г. закончить сосредоточение войск округа согласно ранее данным указаниям и быть готовым во взаимодействии с Краснознаменным Балтийским и Северным флотами к решительному наступлению с целью в кратчайший срок разгромить противостоящие сухопутные войска и военно-морской флот противника.
2. С рассветом “х” дня 1939 г. одновременно войсками сухопутных, военно-воздушных и военно-морских сил перейти в решительное наступление…
…9. Получение настоящей директивы подтвердить и план действий представить нарочным к 20 ноября 1939 г.»[62].
Одновременно началось формирование из лиц карело-финской национальности 106-й стрелковой дивизии со сроком готовности к 24 ноября 1939 г.[63]. Командиром дивизии был назначен комбриг А. М. Антила (финн по национальности), а военным комиссаром — бригадный комиссар Егоров. Эта дивизия, развернутая впоследствии в финский корпус, по мысли ее создателей, должна была вскоре стать ядром так называемой Финляндской Народной армии Финляндской Демократической Республики, а сам А. М. Антила — министром обороны «нового» финского правительства во главе с О. В. Куусиненом.
Таким образом, во второй половине ноября подготовка к военным действиям как с советской, так и с финской стороны развернулась полным ходом и обстановка на советско-финляндской границе накалилась до предела. Достаточно было небольшой искры, чтобы вспыхнула война.
Непосредственным поводом явился известный инцидент в районе советского пограничного селения Майнила. Весьма скупая документация «майнильской истории», сохранившаяся у советской стороны, оставляет много неясностей. Основной документ — донесение в Москву от 26 ноября 1939 г. командующего ЛВО Мерецкова и члена Военного совета округа Мельникова. В нем говорилось:
«Тт. Сталину, Молотову, Ворошилову. Докладываю: 26 ноября в 15 час. 45 мин. наши войска, расположенные в километре северо-западнее Майнела (так в документе. — Г. К.), были неожиданно обстреляны с финской территории артогнем. Всего финнами произведено семь орудийных выстрелов. Убиты три красноармейца и один младший командир, ранено семь красноармейцев, один младший командир и один младший лейтенант. Для расследования на месте выслан начальник первого отделения Штаба округа полковник Тихомиров. Провокация вызвала огромное возмущение в частях, расположенных в районе артналета финнов. К. Мерецков, Мельников»[64].
В этом донесении много странностей. Во-первых, в деле хранится не оригинал, а копия. На ней стоит виза Б. М. Шапошникова, начальника Генерального штаба Красной Армии, с той же датой — 26 ноября. Во-вторых, нет времени поступления донесения в Москву. Наконец, в тексте правка: последняя ранее содержавшаяся в документе фраза «Прошу указаний» — вычеркнута. Но как можно было и с какой целью править копию?
Содержание самого донесения тоже не совсем ясно. О результатах расследования инцидента полковником Тихомировым в делах никаких сведений нет. Не указаны были фамилии погибших и раненых…
В тот же день В. М. Молотов вручил финляндскому послу ноту протеста, составленную в резких выражениях и категорически требовавшую отвода финских войск от границы.
Финский ответ был дан 27 ноября. В нем подтверждалось, что и с финской стороны наблюдались между 15 часами 45 минутами и 16 часами 5 минутами семь взрывов на советской территории… Во избежание недоразумений финны предлагали «приступить к переговорам по вопросам об обоюдном отводе войск на известное расстояние от границы» и одновременно поручить пограничным комиссарам обеих сторон на Карельском перешейке «совместно произвести расследование по поводу данного инцидента…»[65].
Эти предложения были отклонены. 28 ноября в ответной ноте Молотов заявил фактически о денонсации пакта о ненападении, заключенного между СССР и Финляндией в 1932 г. А в его речи по радио 29 ноября говорилось уже не об одном инциденте, а об «артиллерийском обстреле наших воинских частей под Ленинградом». Предложение финнов о совместном расследовании того, что случилось у Майнилы, он назвал «нахальным отрицанием фактов, издевательским отношением к понесенным нами жертвам». В этот же день из Хельсинки были отозваны политические и хозяйственные представители СССР, а в 8 часов утра 30 ноября 1939 г. советские войска вторглись на территорию суверенной Финляндии и открыли боевые действия против финской армии.
Разумеется, расследование инцидента в районе Майнилы стало тогда уже ненужным.
Так началась продолжавшаяся 105 дней Советско-финляндская война. Какими бы оговорками и оправданиями ни сопровождалось решение взять курс на силовой метод и начать войну, ясно одно — эти действия советского руководства были грубым нарушением международного права. Но что оставалось делать, когда в обстановке серьезного сближения Финляндии с агрессивным Третьим рейхом и резко возросшей угрозы безопасности Ленинграда финская сторона исключила всякий разумный компромисс, прервав в одностороннем плане переговорный процесс.
