Пётр Пискарёв - Милый старый Петербург. Воспоминания о быте старого Петербурга в начале XX века
Зимой на караульном были огромный тулуп и валенки. Этих гренадеров называли «золоторотцами» (Золотая рота)[117].
У некоторых дворцов (Зимнего, Аничкина) стояли парные часовые гвардейских полков. Такие же часовые стояли в фойе у царской ложи императорских театров.
Петербург был городом военных.
Женщины с детьми (мамки, няньки, бонны, гувернантки и домашние хозяйки)
К полудню на улицах города и особенно в садах и скверах, при наличии хорошей погоды, появлялись женщины с детьми, начиная с грудных до школьного возраста. Среди этих женщин особенно выделялись мамки (кормилицы) с грудными детьми. Выделялись они своей традиционной одеждой. На них был свободный длинный сарафан ярких цветов. Мамки, служившие у богатых господ, были одеты в атласные сарафаны. На голове — кокошник с большим количеством цветных лент[118]. Женщины эти, имевшие своего ребенка, нанимались к богатым людям кормить еще чужого ребенка, что позволяло им крепкое здоровье. Даже по внешнему виду, своему сложению, дородности, румянцу можно было судить о полном здоровье этих женщин. Некоторые из них были просто писаные красавицы русского типа. Бережно держа ребенка на руках, они выступали плавно, ходили тихо, как бы чувствуя на себе взгляды окружающих, которые любовались ими, как живописными фигурами.
Обстановка жизни мамок отличалась от обстановки жизни женщин, которые обслуживали богатые дома. Стремясь создать наиболее благоприятные условия для ребенка, богатые родители проявляли исключительную заботу о кормилице — и в смысле питания, и в смысле ухода за ней. Ее окружали большим вниманием, делая ей в разные знаменательные дни подарки. Наконец оберегали ее душевный покой от всяких волнений и неприятностей. Многие кормилицы, ощущая на себе такое внимание и привыкая к ребенку, чувствовали себя как бы членами этой семьи и, когда приходило время, тяжело расставались с этим ребенком. Но связь с этой семьей поддерживалась еще многие, многие годы. Ее всегда принимали внимательно и одаривали подарками, оказывая также внимание ее ребенку.
Выходили на прогулку и дети с няньками[119]. Няньки были большей частью выходцы из деревни — деревенские девушки, которых сельская нужда гнала из деревни в город. Иногда они были так молоды, что и сами-то находились в ребячьем возрасте. Внешность этих девушек носила на себе отпечаток деревни и в туалете, и в обращении с людьми, и в манере говорить. Их речь изобиловала провинциальными выражениями, а по говору с ударением на некоторые гласные, например на о, нетрудно было догадаться, из какой губернии она происходит. В более состоятельных семьях эти няньки занимались только детьми. В бедных же семьях они выполняли все функции домашней прислуги:[120] и кухарки, и горничной и прачки.
По различному складывалась судьба этих девушек. Живя у хороших людей, они свыкались с этими семьями и жили годами, как бы становясь членами этой семьи. Но были и другие хозяева, которые, пользуясь беззащитностью девушки, за какой-нибудь мелкий проступок выгоняли ее из дома. Жаловаться было и некуда и некому. Судьба таких изгнанниц складывалась различно, одни шли на фабрики и заводы, другие вставали на скользкий путь в жизни.
Следующей категорией женщин, обслуживающих детей, были бонны. Бонны служили в зажиточных семьях. Они обслуживали детей более старшего, но дошкольного возраста или детей младших классов. В большинстве случаев это были немки и немки немолодые, вдовушки, оставшиеся без средств к существованию после смерти мужа. Жили они так же как и няньки, в семье, но на более лучшем положении. Бонны не только ухаживали за детьми, но и прививали им первые знания грамоты и немецкого языка. Вид у этих бонн был довольно старомодный, особенно, если возраст их заходил за сорок. Попадались, конечно, и молодые бонны, у которых все было в соответствии с возрастом.
И, наконец, последняя категория женщин с детьми — гувернантки. Они находились на особо привилегированном положении и жили в богатых семьях. Они имели отдельную комнату, столовались вместе с господами, принимали участие в жизни семьи. Их питомцами были уже дети школьного возраста.
Гувернантки прививали детям практические знания иностранных языков и помогали им готовить уроки. Широко были поставлены функции воспитательного характера. Таких гувернанток, сопровождавших детей, можно было видеть только в центральных районах города, на Невском, особенно в Летнем саду. Дети находились под неусыпным надзором гувернантки, которая стесняла их детскую потребность к свободе, потребность к резвости и шалости. Тут все должно было быть прилично, натянуто, на уровне хорошего воспитания и хорошего тона, в соответствии с высоким положением их родителей в обществе. Надо сказать, что и внешность этих гувернанток и по туалету, и по манере держаться мало чем отличалась от внешности своих господ. Да и по возрасту это были молодые особы и нередко воспитанницы институтов благородных девиц из обедневших дворян.
Но выходили на улицы Петербурга и другие женщины с детьми. Это были домашние хозяйки, жены низкооплачиваемых служащих, рабочих, ремесленников, которые и по своим скромным доходам, и по тесноте помещения не могли нанимать няньку. Такие женщины выходили на улицу не для прогулок с детьми, а по своим хозяйственным делам (на рынки, по магазинам), а ребят брали с собой, так как их не с кем было оставить дома. Тогда не было такой широкой сети детских учреждений, как теперь. Живя в таких районах, где не было ни садиков, ни скверов, дети не видели ни деревца, ни кустика, ни травки и проводили лето и зиму на дворе. Дети и на дворе находили повод для игры и для шалостей. Но двор ничего хорошего привить детям не мог. А погулять с ними было некому — матери и без прогулок едва хватало времени на домашние дела. Так и росли дети на дворе и на улице, входя в жизнь с задатками, которые не всегда были хорошими.
Кухарки, горничные, модистки и портнихи, полотеры, мальчики на побегушках
С раннего утра появлялись кухарки, идущие на рынки и по магазинам с корзинкой или кошелкой на руке. Значительно позднее появлялись горничные. Их можно было отличить от других прохожих по внешнему виду. Если кухарки в большинстве своем были женщины средних лет или пожилые, а туалет их был очень прост и без всяких претензий на нарядность, то горничные были большей частью молодые девушки и выглядели они довольно кокетливо. Одеты они были в черное платье и в белый накрахмаленный передник, отделанный кружевами, с нагрудником и крылышками на плечах, завязанный сзади бантиком. Причесаны они были очень аккуратно и на голове носили белую накрахмаленную кружевную наколку. В богатых домах они принимались еще по привлекательной наружности как с лица, так и по фигуре. Эти внешность и нарядность требовались для того, чтобы создавать хорошее впечатление у гостей в дни званых вечеров или у посетителей в дни приема. На обязанности горничной лежало: топка печей и каминов, уборка помещений, чистка медных ручек у дверей и окон и прочих предметов и украшений, требовавших наведения блеска, уход за домашними животными и птицами, если таковые имелись в доме, подготовка стола к завтраку, обеду и ужину, обслуживание стола во время приема пищи господами и их гостями, выход на звонок в прихожую, встреча гостей или посетителей. Горничная помогала снять и надеть верхнюю одежду и вешала ее на вешалку, и снимала ее с вешалки, заботливо освобождая пришедших людей от всяких затруднений. После завтрака, обеда и ужина, она убирала со стола и приводила столовую в порядок. День горничной начинался очень рано, а в дни приема гостей кончался поздней ночью.
Кроме обязанностей по дому, горничная, появляясь на улице, выполняла разные поручения своей госпожи: делала мелкие закупки, разносила приглашения, держала связь с портнихой, модисткой и т. д.
В больших домах труд горничной был хлопотлив и заботлив. Но труд этот нередко компенсировался доходами, которые горничные извлекали от чаевых, получаемых как от гостей, так особенно от посетителей в дни приема у хозяина дома, если еще хозяин дома был видным чиновником.
Ближе к полудню на улицах города можно было встретить девушек с огромными картонками в руках. Это были портнихи и модистки, которые спешили на примерку к своим заказчицам. Гонка по улицам и этажам была очень утомительна, что налагало отпечаток на их озабоченную внешность. Озабоченность же эта вызывалась очень часто выражением недовольства со стороны капризных заказчиц.
На улицах города встречались и полотеры. Их можно было узнать по тем приспособлениям, которые они носили с собой для работы: ведро с мастикой, щетка на длинной палке и щетки для натирания пола, завернутые в цветную суконку. Одеты они были в свободные рубахи и широкие шаровары, не стеснявшие их движения во время работы. Полотеры были большей частью членами артели. Но встречались и одиночки. В богатых домах работа полотера требовала большой осторожности. Комнаты были заставлены не только мебелью, но и разными предметами украшения из стекла, фарфора, бронзы. Передвигать эти вещи надо было очень осторожно, чтобы не уронить, не сломать, не разбить. Но опытные полотеры набили руку в этом деле, и все у них шло гладко, без аварий. На обязанности полотеров лежала и чистка ковров. А в больших квартирах ковров было много и ковры были большие. Одному человеку такая работа была бы не под силу. Ведь ковер надо было не только вычистить, но и вытрясти. Да полотеры в большие квартиры в одиночку и не ходили. Ходили по два, три человека, а то и больше.
