Оскар Йегер - Всемирная история. Том 4. Новейшая история
Военный министр фон Роон. С фотографии, снятой в 1863 г.
Однако на новых выборах большинство голосов оказалось на стороне передовых; старолиберальная партия проводила разъяснительную работу и, хотя правительство и действовало в духе примирения, большинство все же было против. На правительство не произвели никакого впечатления последствия этих мер в Гессенском курфюршестве и в вопросе о французском торговом договоре, с которым мы ознакомимся ниже. После больших прений, на которых впервые парламентарные средства и способы применялись в важном для государства вопросе, сверхсметные затраты на организацию армии были отвергнуты. Это поставило государство в невозможное положение, потому что новую военную организацию и новоучрежденные полки нельзя было отменить. Палата хотела добиться того, чтобы в пехоте был введен лишь двухгодичный, а не трехгодичный срок службы; но этому положительно противился король, как знаток военного дела, а также и все другие знатоки его. Ошибка была сделана: благодаря ненадежному согласию были созданы учреждения, которых нельзя было уничтожить. Произошло столкновение: министр фон дер Хейд подал в отставку и его заменил реакционер «чистейшей воды» (или так, по крайней мере, казалось) бывший посол при императорском дворе в Париже — Отто фон Бисмарк-Шенгаузен, которого сам король поставил во главе правления.
Министр-президент фон Бисмарк-Шенгаузен.
Литография работы Энгельмаха, 1863 г.
Министерство Бисмарка. Конституционное столкновениеВ Германии того времени лишь поверхностно знали этого человека, да и то судили о нем, как, впрочем, обо всем вообще, с точки зрения партийности, т. е. пристрастно, а именно: он составил себе известность в соединенном сейме, в Нижней прусской палате, в Эрфуртском парламенте, где заявил себя ревностным представителем консервативных и старопрусских воззрений, и это наименование утвердилось за ним, как однозначащее с реакционным и антиреволюционным духом убеждений, которые ежедневно можно было встретить на столбцах газеты «Kreuzzeitung». Но о том, что Бисмарк, которому в это время минул 47-й год, успел выделиться своими убеждениями из общей узкой формы воззрений своей партии, что он, благодаря горячей партийной полемике того бурного времени, созрел для высшей государственной деятельности, о том знали или догадывались лишь немногие, за исключением, конечно, близко стоящих к нему людей. Он был высокого древнего рыцарского рода; родился 1 апреля 1815 года и лишь в 1851 году достиг на государственной службе некоторого более высокого положения: он был послан в преобразованный сейм (Bundestag) в качестве представителя; послал же его туда сам его начальник, министр фон Мантейфель, выбор которого оказался весьма удачным. Во-первых, Бисмарк убедился здесь на деле, что значила австрийская дружба, за которую он до сих пор готов был ручаться, и чего Пруссия может ожидать от Австрии и от других смежных государств. «Эти люди готовы бы гвозди всадить нам в голову!» — говорил он. Он уже поборол эти былые предрассудки, когда его послали в Петербург, в апреле 1859 года. Его вмешательство еще более обострило недоверие, которое вызвано было уже одним его именем и вызвало столкновение. Честная умеренность и гений поневоле должны были столкнуться и вскоре (19 сентября 1862 г. он прибыл из Биаррица в Берлин) сессия палат была закрыта, несмотря на то, что три главных фактора государственной власти не пришли в финансовом вопросе к обоюдному соглашению, как того требовала конституция. Правительство и Верхняя палата были единодушны, а последняя к тому же еще и оформила документом свое противозаконное решение. Превышая тем самым свои права, которые допускали принятие или непринятие бюджета в ценности, палата приняла требования правительства; но это решение палата депутатов еще успела отвергнуть и признать недействительным. Между тем правительство смотрело на это дело так, что, если что и не предписано законом в данном случае, ответственность в том должно принимать на себя правительство и «исправить этот пробел в законах», — как говорилось в консервативной печати, последователи которой были бы не прочь и вовсе изгнать все эти законы из пределов Пруссии.
Положение Германии. 1863 г.Таким образом военный конфликт обратился в конституционный. Он захватил интересы всей страны и заставил ее пережить страшно тяжелое, безотрадное время, угрожавшее разрушить весь строй народной жизни. Новая сессия в январе 1863 года, еще более ухудшила положение дел: король не принял депутатов от Нижней палаты, а правительство не обращало внимания на их речи. Противоречия их поведения с горячим польским вопросом Бисмарк презрительно не замечал, так как оно было недостаточно доказательно и ему не хотелось углубляться в этот вопрос. Самые умные из членов этой партии, против своей воли, должны были признать, что противника их (короля прусского) нелегко побороть; да и вообще во всей остальной Германии в этом скоро все убедились. Та форма, в которой выразилось его назидание курфюрсту Гессенскому, что «государственные требования в большой стране не имеют ничего общего с деспотическими прихотями незначительного принца» — достаточно доказала населению, что с консервативным правительством в Пруссии нельзя было шутить. Еще раз сессия была распущена без определенного результата: все-таки в финансовых законах соглашения не были достигнуты. Высшей же степени своего разгара достигла эта злополучная борьба приказом от 1 июня 1863 года. Он опирался на статью закона, в которой говорилось, что в случаях настоятельной надобности допускаются правительственные распоряжения, имеющие силу закона, пока не соберутся обе палаты; приказом же 1 июня, по образцу французской системы порядков печати, свобода печати была подвергнута предостережениям и запрещениям. Все это время Пруссия чувствовала себя под гнетом правительства, тем более, что приказ этот шел вразрез с законом. Даже и те немногие друзья, какие были у Пруссии в южногерманских государствах и которые во все времена возлагали на нее непоколебимые надежды, теперь начали колебаться. Но эти худшие из худших времен скоро для Пруссии миновали, и на этот раз спасение пришло к ней из Австрии.
Вопрос объединения Германии, с 1859 г.Глава австрийского правительства, Шмерлинг, рассчитывал на то, чтобы воспользоваться положением Пруссии, по-видимому, обессиленной внутренними распрями, для того, чтобы решить германский вопрос в пользу Австрии и таким образом сделать дело, выгодное для ее отношений с Богемией, Польшей, Венгрией и Италией. Стремление Германии к объединению, конечно, было несколько задержано ее неурядицами, но оно не было ни на минуту приостановлено. Сила свободного духа в народе даже еще решительнее стала развиваться: безгранично стало разрастаться число собраний и торжеств, на которые сходились то фехтовальщики и охотники, то юристы и преподаватели, то естествоиспытатели, портные, содержатели гостиниц, аптекари, стекавшиеся в известный, определенный срок со всех концов Германии, то в тот, то в другой город, где и проводили вместе несколько дней подряд. Но и в этом отношении был сделан шаг вперед: основания и правила этих съездов были представлены в сентябре 1862 года депутатам германской палаты, а в октябре 1863 года и представителям германских городов, и с тех пор был установлен день съезда для депутатов и для горожан, как уже были и до того дни юристов или филологов. Хотя конституционный конфликт в Пруссии и не изменил ничего в программе национального ферейна, но он наиболее здесь пострадал. Чувствительные болтуны снова всплыли на поверхность и затмили ясные политические воззрения, которых держалось первоначально собрание. Сначала явилось новое, так называемое, противособрание, соединившееся с великогерманской партией, а затем германское реформенное собрание, которое снова отчасти возвратило этим убеждениям их прежнюю ясность. Враждовавшие партии разделились на малогерманскую и великогерманскую, причем к последней, т. е. к австрийской партии (против Пруссии) примкнули те же элементы, которые еще во Франкфурте замяли вопрос объединения Германии: ультрамонтаны, дворяне из различных земель и демократы.
Великогерманская и малогерманская партииОднако на почве хозяйственных интересов скорее всего пошло дело объединения и тяжкий кризис миновал благополучно. Торговый договор, после долгих переговоров состоявшийся между прусским правительством и Францией, через посредство и от имени таможенного собрания, 29 марта 1862 года, помешал планам австрийцев, о которых мы говорили выше, и повлек за собой оживленные возражения Австрии. Она была настолько наивна, что, ссылаясь на параграф 19 союзных актов и на связанные с ним обещания, вызвала горячую скорее политическую, нежели хозяйственную оппозицию со стороны средних сословий. Но Пруссия держалась твердо, в то время как «отдельный союз», вызванный Баварией, потерпел поражение, благодаря невозможному хозяйственному положению. После того, как все достаточно нашумелись в обиду Пруссии, каждое государство, одно за другим, поспешило, пока его еще не успели остановить, заключить таможенный союз на основании прусско-германско-французского договора и установило его тариф. 12 октября того же 1862 года Вюртемберг, дольше других споривший и колебавшийся, сложил оружие. Кроме того, на почве торговых интересов, как наиболее доступной для единения людского, явился еще один прекрасный результат: выработанный и составленный комиссией из знатоков торгового дела «Свод германских торговых законов», введенный во всех государствах, принадлежавших к таможенному союзу.
