Сергей Мельгунов - Мартовскіе дни 1917 года
[240]
Письмо через жену кап. Головкина Николай II получил 6-го, как видно из отмѣтки в его дневникѣ.
[241]
Раньше Чернова легенду повторил в сов. Россіи ген. Мартынов, автор, несомнѣнно, лучшей работы по исторіи февральских дней, по крайней мѣрѣ в смыслѣ подбора матеріалов, но повторил ее только, как характеристику точки зрѣнія Милюкова, без каких-либо добавленій от себя. Как связываются в сознаніи всѣх этих изслѣдователей двѣ столь противоположныя легенды, как легенда деникинская и легенда милюковская, довольно трудно себѣ уяснить: они воспроизводят обѣ.
[242]
То же утверждал Керенскій и в предшествующей своей книгѣ «L'Experience»
[243]
Отмѣчаем это в противовѣс «уличным» сужденіям о том, как «конвой Е.В.» во время продовольственных стѣсненій «обжирался жареными гусями и поросятами». Таких сужденій набрался толстовец Булгаков, бродя в Петербургѣ перваго марта.
[244]
Отмѣтим, как реагировала на всѣ эти факты в своем дневникѣ Гиппіус, приходившаяся двоюродной сестрой Степанова. Она записала 2-го марта: «Демидов и Вася ... ѣздили в Царское от Дум. Ком. — назначить «коменданта» для охраны царской семьи. Поговорили с тамошним комендантом и как-то неожиданно глупо вернулись «вообще». Упоминавшаяся франц. журналистка Маркович проще отмѣтила, что Царица у себя во дворцѣ охранялась «двумя депутатами».
[245]
Пародію уже дал в своей изумительной по тенденціозности книгѣ ген. Дитерихс, ярко живописавшій расправы озвѣрѣвшей многочисленной толпы черни в Царском Селѣ 28 февраля.
[246]
Среди документов «военной комиссіи» можно найти сообщеніе, помѣченное 4 ч. дня 28-го, что «собств. Е. И. В. жел. (д.) полк не присоединился, им охраняется царская вѣтка», это было в то время, когда револ. войска, по утвержденію Керенскаго, заняли Царскосельскій дворец.
[247]
Кстати, в Павловскѣ до полудня 1 марта порядок не был нарушен.
[248]
На воспоминанія Керенскаго, лично не бывшаго в эти дни в Ц. С, вѣроятно, оказало вліяніе свидѣтельство той же Вырубовой, утверждавшей, что из царскаго окруженія «спаслись всѣ, кто мог». Однако, она дѣлала оговорку, что «вся так называемая половина Ея Величества, всѣ до одного человѣка, начиная с камердинера и кончая низшими служащими, всѣ остались».
[249]
У мемуаристов разнаго ранга «удивительным образом» можно встрѣтить выраженіе сожалѣнія или злорадства по поводу того, что в Россіи не нашлось вѣрных ландскнехтов, погибших защищая монархію, на подобіе швейцарцев Людовика XVI. Условія осады Тюльерійскаго дворца весьма мало походили на условія пребыванія царской семьи в Александровском дворцѣ. Параллель здѣсь не умѣстна.
[250]
Князь Палѣй утверждает, что корреспондент пришел к ним под видом «офицера», и что Великій Князь отказался с ним бесѣдовать — это не помѣшало появленію длиннѣйшаго интервью. Откуда корреспондент мог узнать факты, о которых говорится в интервью и которые соотвѣтствовали дѣйствительности? В. Кн. написал опроверженіе, которое с большими измѣненіями воспроизвело «Новое Время».
[251]
Характерно, что А. Ф. уловила лишь первый абзац «манифеста» в то время, как его сущность была как раз противоположной.
[252]
О нем упоминает кн. Палѣй, разсказывая, как составлялся в 4 часа дня перваго марта кн. Путятиным, причисленным к Мин. Двора, Бирюковым и Ивановым — «Манифест».
[253]
Это утверждает снова кн. Палѣй. Ей разсказывали, что ф. Гроттен на колѣнях просил А. Ф. дать свою подпись.
[254]
«Носи Его (т. е. Распутина) крест, если даже неудобно, ради моего спокойствія». — добавляла А. Ф. почти обычную свою просьбу.
[255]
В воспоминаніях Палѣй сообщает, что в. кн. Павел был освѣдомлен ранним утром 3-го об отреченіи «вѣрным» человѣком, присланным ген. Рессином, командиром Своднаго полка в Ц. Селѣ, и уже в 4 ч. 30 м. утра читал сам Манифест.
[256]
Разговоры об этом «планѣ» должны быть, сопоставлены с пресловутыми сплетнями о сепаратном мирѣ, который будто бы подготовлялся наканунѣ революціи в нѣкоторых правых политических кругах. Эта легенда разсмотрѣна о первой части моей работы.
[257]
Насколько в великокняжеской семьѣ неясно представляли себѣ и впослѣдствіи ход событій, показывают воспоминанія Палѣй, разсказывающей, что ген. Иванов достиг Колпина, гдѣ был арестован мятежными войсками.
[258]
Так могло быть, если свиданіе в. кн. Павла с Императрицей происходило вечером. Кн. Палѣй говорит про 11 час. утра. В это время сам Родзянко знал подробности лишь по «слухам», как видно из его разговора со Ставкой.
[259]
Легенда о «трюкѣ» при желаніи может быть расширена. Судя по откликам русской печати революціоннаго времени, нѣкоторыя англійскія газеты в назначеніи в. кн. Н. Н. верховным главнокомандующим усмотрѣли «макіавеллистическій пріем», хитро придуманный Царем в разсчетѣ «вызвать смуту».
[260]
Половцов нѣсколько по иному разсказал эту исторію, вызвавшую в прошлом нѣкоторую полемику на страницах бурцевскаго эмирантскаго «Общаго Дѣла».
[261]
Львов, повидимому, был молчаливым свидѣтелем.
[262]
Датированіе разговоров в публикаціи «Кр. Арх.» расходится с датами в копіях, напечатанных в эмигрантских изданіях. В первом случаѣ разговор с Алексѣевым помѣчен 6 ч. 46 м., а с Рузским в 8 ч. 45 м.; во втором разговор с Рузским помѣчен 5 час. (у Вильчковскаго) и 6 ч. у Лукомскаго. Копія разговора с Алексѣевым вообще отсутствует в зарубежных публикаціях. Не имѣя возможности документально разъяснить разнорѣчія, считаю болѣе логическим эмигрантское датированіе; в концѣ разговора с Псковом имѣется замѣчаніе Рузскаго: ...«не забудьте сообщить в Ставку, ибо дальнѣйшіе переговоры должны вестись в Ставкѣ, а мнѣ надо сообщать только о ходѣ и положеніи дѣл». 8 ч. 46 мин. вообще время слишком позднее, принимая во вниманіе растерянность, которую вызвала в Петербургѣ ночная телеграмма Гучкова. По записи ген. Болдырева тоже выходит, что Родзянко прежде говорил с Алексѣевым, но запись Болдырева явно сдѣлана позже, ибо в ней попадаются такія слова «как это потом и оказалось».
[263]
Объективная оцѣнка этой характеристики была сдѣлана выше.
[264]
В разговорѣ с Алексѣевым Родзянко говорил, что «соглашенія» достигнуть не удалось, « установлено только «перемиріе».
[265]
В разговорѣ с Алексѣевым упоминались: Верховный Комитет и Совѣт министров.
[266]
Алексѣеву Родзянко говорил болѣе рѣшительно о «колоссальном подъемѣ патріотических чувств», о «небывалом подъемѣ энергіи», об «абсолютном спокойствіи в странѣ», которые обезпечивают «самую блестящую побѣду».
[267]
Ср. показанія Гучкова в Чр. Сл. Ком.;
[268]
Эти знаменательныя «обмолвки» Родзянко будут разобраны ниже.
[269]
Как фактически отразилась задержка с опубликованіем манифеста в войсках, будет разсмотрѣно ниже.
[270]
В телеграммѣ, посланной в 9 ч. 11 мин. веч. кн. Львову, Ник. Ник. высказывал опасенія, что «отреченіе в пользу в. кн. Мих. Ал., как императора... неизбѣжно усилит смуту в умах народа. Опасеніе это усугубляется неясной редакціей манифеста и отсутствіем указанія в нем, кто является наслѣдником престола» .. По поводу свѣдѣній о «якобы готовящемся соглашеніи между Правительством и Совѣтом Р. Д. по вопросу о созывѣ через полгода Учр. Собранія», Ник. Ник., как «отвѣчающій перед родиной за успѣх наших армій», «категорически» высказывался, что заключеніе подобнаго соглашенія было бы величайшей ошибкой, грозящей гибелью Россіи".
[271]
Алексѣев приводил в примѣр Ревель, гдѣ при ознакомленіи с текстом манифеста образовалось «хорошее приподнятое настроеніе».
[272]
В некрологѣ Милюкова, напечатанном в «Новом Журналѣ»: Керенскій говорит, что на ночном совѣщаніи первым о невозможности воцаренія в. кн. Михаила высказался Родзянко.
[273]
