Евгений Толмачев - Александр III и его время
Приезд весной 1884 г. из-за границы Г. А. Лопатина с целью возрождения «Народной воли», казалось, вдохнул «душу живу» в революционную работу. Он объехал многие города России, однако начатая им работа по объединению уцелевших народовольческих групп и восстановлению центральной организации была прервана его арестом в октябре 1884 г. Отобранная у него записная книжка с адресами и явками дала полиции возможность арестовать многих видных народовольцев на местах. Это был массовый провал. Фактически «Народная воля» прекратила своё существование.
Другая попытка объединения сохранившихся народовольческих организаций была предпринята Б. Д. Оржихом и В. Г. Богоразом в 1885 г. на съезде в Екатеринославе, с тем чтобы потом восстановить связи с народовольцами в Петербурге и других северных городах. Оржих и Богораз сумели даже издать два последних (11-12) номера «Народной воли». Но в 1886 г. последовал очередной провал всей организации: были задержаны Борис Оржих, Сергей Иванов, Владимир Богораз и др.
Среди других народовольческих организаций следует назвать «Молодую партию “Народной воли”» и «Террористическую фракцию “Народной воли”». Первая из них оформилась в январе 1884 г. в Петербурге. Создателем её считается поэт П. Ф. Якубович. Молодая партия работала в контакте с группой Д. Благоева. За короткое время она организовала три типографии: в Киеве, Петербурге и Дерпте. Деятельность «Молодой партии» прекратилась в связи с арестом Якубовича осенью 1884 г. Более заметную борозду в революционном движении оставила «Террористическая фракция «Народной воли».
4. НЕУДАВШЕЕСЯ ПОКУШЕНИЕ НА АЛЕКСАНДРА III 1 МАРТА 1887 Г.
1 марта 1887 г. около 11 часов утра на Невском проспекте, были арестованы пять студентов Петербургского университета, где они ждали возвращения царя с панихиды из Петропавловской крепости. У троих из них, П. И. Андреюшкина, В. Д. Генералова и В. С. Осипанова при обыске были обнаружены «метательные снаряды». «Снаряды» эти представляли собой три металлических цилиндра, один из которых был спрятан в толстую книгу — «Терминологический медицинский словарь Гринберга». Причём «снаряды» были заполнены свинцовыми жеребейками (обрезками. — Е. Т.) шрапнелью и стрихнином, что по заключению профессора Михайловской артиллерийской академии генерал-майора Фёдорова, «при самом незначительном поражении, нанесённом означенными жеребейками, повлекло бы за собой смерть» (206б, с. 17). Сообщение об аресте злоумышленников появилось 4(16) марта в «Правительственном вестнике». Александр III, как его отец и дед, проявлял самую живую любознательность по политическим делам, а к покушению 1 марта 1887 г. отнёсся особенно, с удвоенным вниманием. Как выяснилось, все арестованные были членами «Террористической фракции “Народной воли”», которая была основана в декабре 1886 г. в Петербурге. Организаторами и руководителями фракции были П. Я. Шевырев и А. И. Ульянов. Объединяла она в основном студентов университета. Хотя фракция испытала на себе некоторое влияние марксизма, но, как показывает её программа, главным средством борьбы с самодержавием считала систематический террор. Программа эта была составлена в феврале 1887 г. Ульяновым при участии И. Д. Лукашевича, О. М. Говорухина и М. И. Сосновского. Позже Лукашевич вспоминал об этом так: «Для обсуждения программных вопросов мы (Ульянов, я, С., Г.) собрались на квартире Ульянова и здесь после продолжительных дебатов Ульянов взялся формулировать наши положения и составил текст программы нашей фракции. Он вышел в другую комнату и довольно быстро и хорошо справился со своей задачей. Он прочитал нам написанное, мы одобрили и решили напечатать эту программу» (367, 1917, № 1, с. 40). На допросе Ульянов назвал проект «опытом новой программы, объединяющей партии «Народной воли» и социал-демократов». Оригинал программы не попал в руки жандармов, и Ульянов, находясь в Петропавловской крепости, по памяти восстановил её. Этот документ был приложен к показаниям Ульянова от 20 и 21 марта и представлен вместе с докладом для прочтения царю. Ознакомившись Александр III в сердцах начертал первую резолюцию: «Эта записка даже не сумасшедшего, а чистого идиота».
«Окончательные требования», — говорилось в программе, — необходимые «для обеспечения политической и экономической независимости народа и его свободного развития», сводятся к восьми пунктам: 1) постоянное народное представительство, выбранное свободно прямой и всеобщей подачей голосов без различия пола, вероисповедания и национальности и имеющее полную власть во всех вопросах общественной жизни; 2) широкое местное самоуправление, обеспеченное выборностью всех должностей; 3) самостоятельность мира, как экономической и административной единицы; 4) полная свобода совести, слова, печати, сходок, ассоциаций и передвижений; 5) национализация земли; 6) национализация фабрик, заводов и всех вообще орудий производства; 7) замена постоянной армии земским ополчением; 8) даровое начальное обучение.
Прочитав эти параграфы, Александр III написал: «Чистейшая коммуна».
В отстаивании минимума свободы террористы решили действовать заодно с либералами. Царь здесь же пометил: «К сожалению, это уже давно и без того так». Серьёзной ошибкой группы было программное положение о том, что для достижения политической свободы и дальнейшего развития революции необходимо вести террористическую борьбу против самодержавия.
«… Террор, — акцентировала программа, — должен действовать систематически и, дезорганизуя правительство, окажет огромное психологическое воздействие: он поднимет революционный дух народа, подорвёт обаяние правительственной силы и подействует пропагандистским образом на массы. Фракция стоит за децентрализацию террористической борьбы: пусть волна красного террора разольётся широко и по провинции, где система устрашения ещё более нужна, как протест против административного гнёта…» (221а, с. 17).
Первой задачей террористов было устранение Александра III. В представлении революционеров царь был главой реакции и его смерть могла не только порадовать свободолюбивую Россию, но и содействовать проведению новых форм государственной жизни. Фракции было предложение из Москвы убить Каткова, но она от этого отказалась, поскольку Катков никакого официального поста, не занимал (367, 1917, № 1, с. 38).
Как показало следствие, многие участники покушения не знали программы своей фракции, тем не менее, им пришлось нести ответственность за радикализм своих вожаков.
«Вообще всё дело велось злоумышленниками чрезвычайно конспиративно», — докладывал Александру III командир корпуса жандармов генерал П. В. Оржевский.
План покушения на царя был известен лишь немногим руководителям фракции. Участники привлекались постепенно, как бы с намерением в дело введено было больше людей, нежели того требовала необходимость. Кроме того, многие участники и пособники до самой последней минуты вовсе не знали друг друга.
Между тем полиция стала обращать внимание на «юношей бледных со взором горящим» и вскоре установила состав организации, сначала не представляя, что имеет дело с террористическим заговором. Замысел участников дела погубила неосторожность Андреюшкина. В конце января 1887 г. Департамент полиции получил, добытую путём перлюстрации, копию письма, пересылавшегося из Петербурга в Харьков на имя студента Ивана Никитина. Харьковский полицейский пристав чуть со стула не упал, прочитав такой пассаж: «У нас возможен самый беспощадный террор, и я твёрдо верю, что он будет, и даже в непродолжительном времени». Автор письма выставлял себя рьяным сторонником террора и непримиримым противником социал-демократического мировоззрения. Письмо заинтересовало жандармов. Вскоре из Никитина вытрясли имя корреспондента Андреюшкина — петербургского друга и активного члена фракции.
Полиция начала скрупулёзнейшую операцию по выявлению всех действующих лиц готовящегося теракта. Было установлено «неустанное наблюдение за Андреюшкиным, который уже ранее был замечен в сношениях с лицами политически неблагонадёжными». Получив 28 февраля тревожные сигналы о готовящемся покушении, граф Д. Толстой 1 марта всеподданнейше доложил царю: «Вчера начальником Санкт-Петербургского секретного отделения получены агентурным путём сведения, что кружок злоумышленников намерен произвести в ближайшем будущем террористический акт, и что для этого в распоряжении этих лиц имеются метательные снаряды, привезённые в Петербург готовыми «приезжим» из Харькова». Наблюдение за террористами было удвоено, хотя агенты полиции, судя по их поведению при аресте революционеров, не представляли себе, что имеют дело с бомбистами. Заговорщики за три дня пребывания ни разу не видели императора. На одном из собраний решено было выйти 1 марта и, если не удастся покушение в этот день, и царь поедет на юг, то следовать за ним и убить его в пути. 1 марта — дата слишком памятная и для правительства, и для революционеров, поэтому начальник секретного отделения приказал арестовать выслеженных агентами лиц, едва ли предполагая, что он имеет в руках тех террористов, о которых его уже предупредили.
