Александр Больных - Танковые войны XX века
Командовавший гарнизоном Сен-Вита генерал Кларк из 7-й танковой дивизии «хладнокровно возглавил отступление и сумел создать новую линию обороны в 1000 ярдах позади города». Во всяком случае, так утверждают американские историки. Правда, они не говорят ни слова о боях за сам Сен-Вит. Зато они с удовольствием сообщают, что ворвавшиеся в город с нескольких сторон немцы занялись грабежом брошенного американцами имущества. В общем, в Сен-Вите возникла очередная дорожная пробка, и примчавшийся туда Модель снова был вынужден идти пешком. Наверное, не самое привычное занятие для фельдмаршала.
Как нетрудно увидеть, история с обороной Сен-Вита, которой время от времени хвастают американцы, выглядит довольно сомнительно. По непонятным причинам немцы долго не обращали внимания на этот город, а когда обратили, американский гарнизон не продержался и одного дня. И все-таки немцы в критический период лишились одного из кратчайших путей к Маасу.
Второй кратчайший путь проходил через город Бастонь. Его судьба была решена на совещании вечером 19 декабря у Эйзенхауэра. Паттон, в присущей только ему манере, заявил: «На хрен. Соберемся с духом и позволим этим ублюдкам добежать до Парижа. Затем мы просто отрежем их и сожрем». Некоторые резоны в такой идее имелись, она позволяла в полной мере использовать мобильность американских войск, хотя отдавать Париж все-таки не следовало. Однако Эйзенхауэр и Брэдли предпочли более осторожный вариант. Главнокомандующий жестко ответил Паттону: «Противнику ни в коем случае не позволят форсировать Маас». Эйзенхауэр решил прочно удерживать края прорыва, заблокировать важные дорожные развилки в Сен-Вите и Бастони и создать линию обороны на Маасе.
19 декабря части фон Мантейфеля подошли к Бастони, но ее гарнизон уже занял оборону. Отметим, что он был ничуть не сильнее гарнизона Сен-Вита — 101-я парашютно-десантная дивизия генерала МакОлиффа и отдельные подразделения 10-й танковой дивизии. Единственным серьезным отличием стало присутствие в городе четырех батальонов корпусной артиллерии. Впрочем, МакОлифф не испытывал твердой уверенности в исходе боев и пообещал командиру корпуса Миддлтону продержаться двое суток в случае полного окружения. Генерал едва успел вернуться в город из штаба корпуса — немецкие танки перерезали дорогу через полчаса после его возвращения.
Немцы повторили свою ошибку, предпочтя просто окружить Бастонь, вместо того чтобы предпринять решительный штурм. Похоже, генералы, сражавшиеся на Восточном фронте, захватили с собой заработанный там психологический надлом. Вместо решительных действий начинается какой-то странный кордебалет, что ранее немецким командирам было совершенно несвойственно. 21 и 22 декабря они прощупывают оборону, в то время как танки фон Мантейфеля вынуждены пробираться вокруг города лесными тропками. Похоже, немецкий командующий решил взять город малой кровью, потому что 22 декабря он послал парламентеров с предложением сдать город. То, что произошло позднее, стало одним из самых замечательных эпизодов американской военной истории.
Когда МакОлиффу принесли бумагу, он расхохотался и грохнул: «На х…!» Потом генерал поинтересовался у своего штаба, что думают по этому поводу офицеры. Кто-то дипломатично заметил: «Ваши слова будет трудно перевести». В результате американцы решили ничего не переводить, и немецкий ультиматум вернулся обратно с приписанным единственным словом. Понятно, что никто из культурных немецких офицеров не понял непереводимой игры слов американских бродяг. Поэтому они поинтересовались у американского полковника, передавшего ответ, что же он, собственно, означает. Полковник охотно пояснил, что на литературном английском это единственное слово означает: «Пошли к черту!»
Однако нельзя сказать, что гарнизон не испытывал никаких проблем, пусть даже немцы и не штурмовали город всерьез. Дело в том, что американская артиллерия охотно обстреливала любую замеченную цель, и в результате к полудню 22 декабря начала испытывать нехватку боеприпасов. МакОлифф приказал беречь их на случай штурма. В результате немцы спокойно разъезжали буквально за окраинами, ничего не опасаясь.
Вообще-то судьба Бастони наглядно показывает, что происходит с блицкригом, если в нем недостает одного из компонентов. Под Курском немцам не хватало саперных частей, здесь они наступали без авиационной поддержки и тоже столкнулись с множеством проблем. Если бы в ход пошли пикировщики, судьба Бастони решилась бы так же быстро, как судьба, скажем, Тобрука.
Тем временем 3-я армия генерала Паттона начала контрнаступление с юга. 4-я танковая дивизия получила задание прорваться и деблокировать Бастонь, однако она наступала слишком медленно. Как всегда в подобных случаях, нашлись тридцать три объяснения. Во-первых, танковый парк дивизии был слишком изношен и не выдерживал длительных маршей. Многие экипажи были слишком неопытными… И так далее и тому подобное. Паттон требовал, чтобы дивизия «мчалась, как дьявол», однако она ползла, подобно улитке.
Защитники Бастони начали уставать, хотя немцы по-прежнему проводили только пробные атаки малыми силами. И тут на помощь американцам пришел сам Господь Бог, иначе сказать невозможно. 23 декабря резко улучшилась погода, что позволило вступить в игру самолетам 9-й Воздушной армии. Как мы не раз отмечали, на Европейском ТВД американцы так и не наладили систему взаимодействия войск и авиации, зато американские летчики занялись любимым делом — принялись охотиться буквально за каждой замеченной немецкой машиной, вынудив противника укрываться по лесам. Такая косвенная поддержка оказалась довольно эффективной, правда, главным образом вследствие большого количества вылетов. За один день 9-я Воздушная армия совершила 1300 вылетов. Но более значительной оказалась помощь транспортной авиации. Американские воздушные мосты работали куда надежнее, чем у Геринга, и гарнизон Бастони получил 95 процентов сброшенных грузов. Однако 24 декабря немцы подготовились лучше, разместив вокруг города большое количество зениток, и сбили довольно много транспортных самолетов.
25 декабря немцы наконец-то решились на общий штурм города. Предполагалось, что его будет вести свежая 25-я панцер-гренадерская дивизия, но вовремя успели прибыть только 2 батальона мотопехоты, 2 батальона самоходной артиллерии и 18 танков. Этот отряд сразу был брошен на штурм, без разведки и подготовки, ведь Модель потребовал немедленно захватить Бастонь. Ему должна была помочь пехота 26-й фольксгренадерской дивизии. В очередной раз немцы были вынуждены планировать свои действия так, чтобы не попасть под удар авиации американцев, поэтому штурм был назначен на утро. Город должен был пасть к 09.00. Но штурм был отбит, а приказы штаба корпуса привели только к ненужным потерям. А ближе к вечеру этого же дня танки 4-й дивизии добрались-таки до Бастони. Как любопытный исторический факт укажем, что это был боевой дебют штурмового танка («Шерман» с усиленной лобовой броней).
Хотя немецкое командование уже поняло, что операция успехом не завершится, оно продолжало наступление. Вместо нормального прорыва фронта получились две тонкие кишки: на севере в полосе 1-й танковой дивизии СС, на юге — в полосе 2-й танковой дивизии. Американская артиллерия простреливала их насквозь. Ничего хорошего такое развитие событий не обещало. Похоже, Модель решил подстраховаться и уже 18 декабря сообщил по телефону Рундштедту и Йодлю, что план провалился. 24 декабря Модель снова предложил вернуться к одному из первоначальных вариантов — использовать прорыв 2-й танковой дивизии для окружения и уничтожения американских частей на фронте у Мааса. Рундштедт смотрел на вещи еще более мрачно. 25 декабря он предложил вообще прекратить наступление, так как даже «малый вариант», предложенный фон Мантейфелем, стал невозможен. Однако Гитлер упрямо требовал наступать дальше.
Начиная с 21 декабря немцы в основном старались выровнять фронт. И если «карман» у Сен-Вита они сумели ликвидировать, то «нарыв» в Бастони сохранился до самого конца операции. 5-я Танковая армия с горем пополам, но все-таки двигалась дальше. Несмотря на усиливающееся противодействие авиации союзников, 23 декабря 2-я танковая дивизия подошла на расстояние 27 километров к городку Динан, где была встречена американской танковой дивизией с тем же номером. После трех дней упорных боев дивизия потеряла около 80 танков и была остановлена. По крайней мере, так утверждают американцы. Второе невозможно оспаривать, первое невозможно проверить. 6-я танковая армия действовала крайне неудачно. Она не сумела продвинуться на направлении Льежа, не сумела нормально прикрыть фланг 5-й Танковой. Все полученные резервы Дитрих израсходовал на укрепление северного фаса выступа.
А по другую сторону линии фронта назревала очередная склока между англичанами и американцами. 20 декабря Эйзенхауэр принял совершенно разумное с военной точки зрения решение: разделить опасный участок на два — северный и южный. Оказавшаяся на северном фасе выступа американская 1-я армия была подчинена Монтгомери. Такое решение стало серьезной ошибкой далекого от политики генерала, хотя Брэдли сразу предупреждал его, что это приведет к падению авторитета американцев. Монтгомери сделал все возможное, чтобы не участвовать в сражении, но при этом выглядеть истинным Спасителем. Он развернул свой XXX корпус на рубеже Мааса с единственной целью — прикрыть фланг и тыл 21-й Группы армий, блокировав мосты в Живе, Динане и Намюре. Отдуваться пришлось все той же 1-й армии. Убедительным свидетельством того, как англичане сражались в Арденнах, является цифра их потерь — 200 человек.
