Your Name - Братья. История масонства в России
Л.МАЦИХ: Она существует до сих пор, да. И в ложе Гамаюн, и в ложе Гермес, и в ложе Лотос, и в ложе Фивы. И кроме того, это же все ложи, которые мы перечисляем – их можно перечислять еще долго – это все ложи Великого Востока Франции, которые, как мы говорили, находились в некоей оппозиции с древним принятым обрядом шотландского масонства. И венцом его масонской карьеры, если угодно, было то, что ему предложили вступить в ложу Шотландское совершенство. То есть даже, как бы, люди из иного лагеря, противоборствующего оценили его неподкупность, его масонское совершенство, его эрудицию и его умение всегда быть максимально полезным в любом деле, куда его привлекали. Вот, он даже здесь – он умудрился примирить разные лагеря. Вот, вся его жизнь – это попытка найти компромисс, попытка сделать так, чтобы закон объединил людей, чьи интересы изначально конфликтны. Скажем, работодатель и работник, еврей-арендодатель и крестьянин, фабрикант и, скажем, городской пролетарий. Вот, он пытался людей примирить. Он полагал вполне искренне, что закон может людей объединить. Это великая идея, если вдуматься. И на самом деле, правовое общество, о котором так много говорят в Европе и Америке, это именно то, к чему вел Генрих Борисович Слиозберг.
Я думаю, его популярность в обществе и популярность в масонских кругах была очень во многом обусловлена этим. Он искренне верил в торжество закона и всю свою жизнь посвятил тому, чтобы эта идея стала возможной и реальной.
Н.АСАДОВА: Я бы хотела, все-таки, заострить внимание на зарубежной русской масонской ложе. Когда она была создана? И правильно ли я понимаю, что ее основателями были те люди, которые бежали из России после революции 1917 года?
Л.МАЦИХ: Видите ли, поскольку многие ложи в России оказались разгромленными в связи с большевицким переворотом и в связи с тем ужасом и разрухой, которые принесла гражданская война, то в эмиграции встал вопрос и об учреждении новых лож и о возрождении старых. И был учрежден некий орган масонский, он назывался «Временный комитет российского масонства». Вот этот Временный комитет – он, как бы, собрал остатки людей, бумаг, остатки масонской атрибутики, масонских библиотек, знаков масонских, тоже очень значимых для этих людей вещей. И они занялись, ну, так сказать, и материальной, и духовной инвентаризацией. И они подвели некий итог, какие ложи подлежат восстановлению, а какие уже, к сожалению, нет. И некоторые ложи объявили себя самораспустившимися и возникли новые. Возникли новые. Ну, вот, скажем, ложа Лотос – ее не было раньше, ложа Фивы. Эти ложи были духовными преемниками закрытых, ну, или как бы уничтоженных в России лож. Но это была новая организация. И, вот, работу по выяснению того, что еще подлежит восстановлению, а что уже, увы, нет Слиозберг возглавлял.
Н.АСАДОВА: А в России ложи масонские большевики уничтожали целенаправленно? Или просто потому, что многие масоны были видными деятелями белого движения, они не симпатизировали левацким настроениям и поэтому просто, поскольку люди убежали из страны, то ложи само собой развалились?
Л.МАЦИХ: Целенаправленной деятельности против масонских лож большевики не вели. То есть у них был более широкий захват. Они вели борьбу против целых классов – против офицерства, против священнослужителей, против помещиков.
Н.АСАДОВА: Ну, собственно, люди, которые и состояли в этих ложах.
Л.МАЦИХ: А эти люди – да. Ну, может быть, кроме кулачества, зажиточного крестьянства, все остальные – разумеется, масонство-то главным образом и питали. Поэтому масоны оказались первой жертвой. Хотя, ни одного конкретного указа против масонства они и не издали. Но это было бы и странно. Для них была бы это слишком узкая, слишком малая цел для их людоедского замаха.
Но вышло так после поражения белого движения и торжества большевиков в гражданской войне, что очень многие масоны-офицеры, масоны-интеллигенты, масоны-промышленники оказались в числе беженцев – кто в Турции, кто в Сербии, кто в Польше и Чехии, кто в Германии, кто во Франции. Ну, Париж был меккой российской эмиграции и многие, кому позволяли средства и возможности, они, конечно, стремились туда. И вот там-то этот Временный комитет и заседал. И эту масонскую работу, очень кропотливую, очень деликатную и очень сложную, не терпящую ни суеты, ни пристрастия, ни личных отношений, вот эту работу Слиозбергу доверили. А что касается России, то после того как все более или менее устаканилось при НЭПе и зверства военного коммунизма оказались в прошлом, многие масонские ложи возобновили свою деятельность в большевицкой России.
Н.АСАДОВА: Но об этом мы расскажем в следующей серии.
Л.МАЦИХ: Совершенно верно. А многие даже возникли заново. Но для тех людей, кто оказались в Париже, для них это была некая черта, это рубикон.
Н.АСАДОВА: По поводу масонских библиотек нас спрашивают. Как много удалось вывезти из России, из масонских архивов? Как много осталось здесь? Что было уничтожено, что до сих пор сохранилось и хранится в каких-то библиотеках, уже российских? Сначала в советских, теперь российских. И есть ли на Западе, в том же Париже, например, какие-то архивы русских масонов? Собраны ли они в одном месте или это частные какие-то библиотеки?
Л.МАЦИХ: Ну, давайте последовательно. Значит, во-первых, многое сохранилось. Но вопрос, в каком оно виде? Что значит «сохранилось»? Оно осталось в России.
Н.АСАДОВА: То есть вывезти многое не удалось?
Л.МАЦИХ: Нет, очень многое удалось вывезти. Но, понимаете, когда люди убегают, спасают свою жизнь и хоть что-то из имущества, ну, только самые духовно продвинутые будут думать о библиотеке. Поэтому, конечно, книги, конечно, переписка, архивы, рукописи, документы – они оставались. Какая дальнейшая их судьба, очень часто не удается проследить из-за огромного хаоса, который воцарился на территории России во время гражданской войны. И музеи, и архивы, и хранилища – они, ведь, многие просто сгорели, их растащили на растопку, на раскурку. И это было уничтожено не потому, что это масонские рукописи или библиотеки, а просто потому, что все сжигали.
Кое-что сохранилось. Чем крупнее город, тем больше сохранилось. Другой вопрос, большевики же все засекретили. Все же было засекречено, и часть этих секретов не снята до сих пор к моему великому недоумению.
Н.АСАДОВА: А в каких библиотеках есть масонские архивы?
Л.МАЦИХ: Очень много в публичной библиотеке Салтыкова-Щедрина, очень много в Киевской библиотеке Вернадского. Разумеется, очень много и в библиотеке, ну, которая была в доме Ленина.
Н.АСАДОВА: В Румянцевской.
Л.МАЦИХ: Да, в Румянцевском музее, совершенно верно. Не хотел я произносить имени этого человека. Многое было в частных хранилищах. И судьба их до сих пор неизвестна, потому что люди же боялись говорить – это уже могло стоить жизни. Многое попало за границу, и там вот, если вы спрашиваете (это очень хороший вопрос), где больше – в частных хранилищах или в госархивах? Я думаю, никто не может дать на этот вопрос точного ответа. Очень многие частные лица не хотят передавать этих своих богатств, сокровищ, которые для них есть часть их духовного бытия, не хотят передавать в государственные архивы.
Наилучшая ситуация с доступом в Англии, во Франции. Чуть хуже, но тоже нормальная, в Америке. Ну а, скажем, в Германии очень многих документов, книг, свидетельств найти не удается. Ну и германская история тоже была очень непростая, как мы знаем. Вот такая ситуация.
Поэтому о кое-чем мы можем только догадываться. Мы знаем, что оно должно бы быть, но где оно есть, никто не знает доподлинно. Многие документы есть еще в России, но они еще ждут своих кропотливых исследователей. Наибольший вклад в это дело вносит московский исследователь Андрей Серков – он делает огромную работу и низкий ему за это поклон.
Но эта работа требует компетенции, то есть не просто разбирать документы – нужно понимать, о чем речь идет. И специалистов по этому делу – их довольно мало, компетентных специалистов.
Н.АСАДОВА: А, вот, вы в Нью-Йорке где были допущены к неким архивам масонским, что это за библиотеки были, если не секрет?
Л.МАЦИХ: Это были частные собрания, которые американские масоны, американские каббалисты, последователи каббалы из личных симпатий показывали мне. Я за это им очень благодарен, и моя благодарность будет до конца моих дней. Это были частные собрания.
Н.АСАДОВА: Они русскоязычные, кстати, были? Или это американские?
Л.МАЦИХ: Архивы были, во многом, русскоязычные. Книги и документы были на русском. Многие мои американские друзья не читали по-русски.
Н.АСАДОВА: А как это попало к ним вообще?
