Владимир Мельников - Их послал на смерть Жуков? Гибель армии генерала Ефремова
Понимая, что противник старается держать оборону против прорывавшихся частей окруженной группировки 33-й армии, располагаясь по всей длине тракта Кобелево — Климов Завод, что позволяло ему быстро концентрировать силы на тех участках, где происходила попытка прорыва, благодаря мобильности своих подразделений и наличию дороги, командарм решил попытаться пройти оборону противника в другом направлении.
Оценив сложившуюся обстановку и местность в предполагаемом направлении движения, генерал Ефремов, по всей видимости, решил, обойдя Новую Михайловку с запада, выйти в лес восточнее д. Ломенка, а затем, идя мелколесьем, выйти в район населенного пункта Горнево. Там, уже действуя по обстановке, обойти Горнево с востока или запада по лесу и попытаться пробиться через дорогу Юхнов — Вязьма между населенными пунктами Тибейкино и Слободка в южном направлении и уйти в глухой лесной массив, который начинался сразу за дорогой. План действий был вполне реальным, оставалось только воплотить его в жизнь.
Проведя весь день и вечер в лесу северо-западнее Новой Михайловки, с наступлением ночи группа продолжила движение, обходя деревню с севера на юг лесом. Всю ночь командиры и бойцы медленно продвигались в выбранном направлении. Утром группа вышла в район примерно 1,5–2 км севернее д. Горнево. Было принято решение осуществить здесь дневной отдых, с тем чтобы с наступлением темноты продолжить движение.
Неизвестно, что послужило причиной того, что противник обнаружил местонахождение группы командарма, которая вынуждена была принять бой. Преследуемая противником группа с боем продолжила свой путь в направлении д. Горнево. Здесь, в лесу восточнее деревни Горнево, группа вступила в свой последний бой с противником, где практически полностью погибла.
В ходе ожесточенного боя с противником, окружившим группу с трех сторон, генерал-лейтенант М. Г. Ефремов получил тяжелое ранение и, потеряв возможность двигаться и активно сопротивляться врагу, застрелился из своего пистолета выстрелом в правый висок. Это произошло во второй половине дня 18 апреля 1942 года. Так оборвалась жизнь видного советского военачальника и безмерно уважаемого всеми бойцами и командирами человека, который выше всего ставил выполнение своего воинского долга перед Родиной, которой он беззаветно служил на протяжении всей своей жизни. Одновременно с ним застрелились еще несколько командиров.
Алексей Петрович Ахромкин, который почти до самого конца был в составе группы генерала Ефремова, так описал последние события в своем письме к С. Д. Митягину:
«…Пришлось отходить в глубь леса. Вдали виднелась казарма. Было видно, как из нее выбегало все больше и больше немцев. Примерно в 300 метрах от казармы в западном направлении с севера на юг проходила облысевшая вырубка густого сосняка возраста около 15 лет, по краю которой наша группа (35–40 человек) прорывалась. Многие были ранены. Группа приняла бой. Около командующего были:
— его адъютант майор Водолазов;
— начальник Особого отдела Камбург;
— я и еще один офицер связи Никаноров Иван, врач Хомяк Иван Иванович.
Я находился рядом с Михаилом Григорьевичем, когда к нам подошел майор Водолазов и предложил мне, Никанорову Ивану и личному врачу командующего Хомяку Ивану Ивановичу проминать тропинку в лес по чаще для отхода группы. Командующий стрелял за сосенкой, присев на колено, а рядом с ним вел огонь из маузера начальник Особого отдела Камбург, которому я отдал последнюю коробку патронов от имевшегося у меня парабеллума.
Когда мы трое прошли метров 200–300, между нами и основной группой появились немецкие автоматчики.
Иван Иванович был ранен и приказал нам с Ванюшкой Никаноровым отходить. Под автоматным огнем мы пересекли небольшую поляну и залегли за кусты. Немцы побоялись выходить на открытое место и не стали нас больше преследовать, а пошли в тыл к оставшимся нашим товарищам. Это были последние минуты, когда я видел живым и здоровым своего командарма Михаила Григорьевича Ефремова.
Мне кажется, что командарм погиб именно в то самое утро… Подтверждается это тем, что минут через 40 или час стрельба прекратилась, а часов в 5–6, то есть через полтора-два часа после нашего отхода, мы встретили Председателя Военного трибунала и прокурора армии (фамилии их не помню, но они были одеты в хромовые пальто)[441].
Когда я спросил их: „Где нам найти командующего?“, они ответили: „Искать его нет необходимости“, и посоветовали мне собирать разрозненных бойцов и пробиваться на запад, к Дорогобужу, где находится конный корпус генерала Белова…»
Принято считать, что воюют солдаты и офицеры, а генералы только наносят на карты задачи и направления наступления войск. Однако это далеко не так. Великая Отечественная война стала войной, в которой на защиту Отечества поднялись все: и дети генерального секретаря и членов правительства, и дети рабочих и крестьян, и солдаты и генералы, не то, что творится сейчас. Когда одни господа, заседающие в правительстве или Думе, принимают решение на ту или иную бойню, а гибнут там дети самых обездоленных слоев населения. Об исключениях говорить не будем.
В годы Великой Отечественной войны погибли, умерли от ран и болезней и ушли из жизни по другим обстоятельствам 421 генерал и адмирал Красной Армии и Военно-Морского флота, и среди них двадцать командармов.
По имеющимся сведениям, в живых из группы командарма остались три человека: Анатолий Николаевич Сизов, деревенский мальчишка, прошедший с группой генерала М. Г. Ефремова весь этот путь, и две молодые девушки, судьба которых в силу различных обстоятельств так и осталась неизвестной, причем об одной из них неизвестно ничего: ни имени, ни фамилии. А вот о второй, наоборот, было известно немало, но она почему-то оказалась вне поля зрения А. Н. Краснова и С. Д. Митягина.
Речь идет о Елене Дмитриевне Снегиревой, которая чудом осталась жива и многие годы приезжала в день Победы в село Слободка Угранского района Смоленской области, выступала перед школьниками, рассказывала о героическом подвиге воинов 33-й армии, совершенным ими в этих местах зимой/весной 1942 года. Постепенно следы ее затерялись. Известно только, что она была родом из деревни Гайдуки Спас-Демянского района Калужской области. Может, кто-то знает или знал Елену Дмитриевну и может что-то рассказать о ее судьбе?
О том, что чудеса возможны, автор убедился совсем недавно. Буквально летом 2008 года удалось разыскать еще одного свидетеля той трагедии — бывшего фельдшера 495-го отдельного медицинского батальона 160-й СД Куликову (тогда Крылову) Александру Яковлевну! Кто бы мог подумать, что спустя столько лет будет найден еще один боец из группы командарма. Точнее, даже надо сказать, она сама нашлась после публикации в газете «Ежедневные новости Подмосковья» статьи известного журналиста, историка и поисковика В. В. Степанова, посвященной работе автора этих строк над книгой о судьбе генерала Ефремова и окруженной группировки 33-й армии. Александра Яковлевна сама позвонила в редакцию, и уже через два дня она рассказывала о войне, о тех трагических событиях весны 1942 года. И хотя Александра Яковлевна следовала не рядом с генералом Ефремовым, а была на некотором удалении от него, все равно ее воспоминания о тех событиях очень интересны.
Куликова (Крылова) Александра Яковлевна, бывший фельдшер 160-й сд
Военная судьба Александры Яковлевны на самом деле оказалась весьма нелегкой. Молодой 19-летней девчонкой с двумя кубиками в петлицах она в июле 1941 года попала на фронт в 24-ю армию, в командование которой недавно вступил генерал-майор К. И. Ракутин. Вместе с этой армией попала в «Вяземский котел», но смогла в составе одной из групп выйти из окружения и после многочисленных проверок попала в 160-ю СД командарма 2 ранга Ф. В. Орлова. Сражалась с дивизией в окружении. Выходила из окружения в группе командарма. Сразу после того, как генерал Ефремов застрелился, она вместе с остальными бойцами и командирами была пленена противником.
Только в 1944 году Александра Яковлевна смогла вырваться из плена, но на этот раз особисты были «более бдительны». «Тебя, с… надо было бы расстрелять: два раза попала в окружение!» — вспоминала она слова тех иродов с темно-синими петлицами, которые допрашивали ее. Александра Яковлевна вскипела, ее быстро, соответствующим образом, поставили на место, но расстреливать не стали. И уже через неделю простой красноармеец А. И. Крылова ехала к новому месту службы. Воинского звания лейтенант ее, конечно же, лишили. А то как же — два окружения, и все жива!
Шурочка Крылова перед убытием в составе 160-й сд под Вязьму. Декабрь 1941 года
Горько было ей все это вспоминать — столько бед, горя, лишений вытерпеть, и тебя еще после этого к стенке. Где ты, справедливость, на этом свете? Неужели Бог не видел и не видит всего этого? Но на память о той войне у нее осталась дорогая ей фотография, где она, молодая и красивая, стоит в офицерской форме.
