Кэролайн Финкель - История Османской империи. Видение Османа
Группировки, не поддержавшие французов, пользовались благосклонностью британцев, которые, как турки и французы, считали установление независимой власти в Египте труднодостижимой целью. Изможденное борьбой кланов и войной население оказалось в ужасных условиях, которые после ухода британцев в 1803 году не сразу улучшились. Тщетными оказались попытки назначенного Стамбулом губернатора создать современную армию по французскому образцу, и в 1803 году он был вынужден бежать по причине мятежа, вспыхнувшего в одном из албанских полков, который входил в состав османских экспедиционных сил, направленных в Египет два года назад с целью изгнать оттуда французов. Неудавшиеся попытки восстановить порядок стали причиной того, что молодой командир этого полка, некий Мехмед Али из находившейся на северном побережье Эгейского моря Кавалы, сумел перехитрить всех остальных претендентов на власть, и в 1805 году Стамбул не нашел ничего лучшего, чем назначить его на пост губернатора.
Такое решение оказалось отнюдь не кратковременной мерой. Вскоре Мехмед Али успешно подавил противодействие, которое ему как губернатору оказывали кланы, боровшиеся за то, чтобы восстановить то высокое положение, которое они занимали до 1798 года. Он учредил свой собственный двор, пригласив к себе родственников и верных союзников с родины. То ли в ответ на искренность султана, то ли по причине того, что он не отличался своекорыстием, но губернатор Египта признавал за султаном исключительное право чеканить монету и то, что его имя упоминается в пятничных молитвах. Более того, он направлял в Стамбул излишки египетской казны. Вскоре Мехмед Али превратился в образцового слугу османского государства.
В последние десятилетия XVIII века Стамбулу стало трудно поддерживать свой авторитет в арабских землях по причине появления аскетической исламской секты, зародившейся на недоступных племенных территориях в центре Аравийского полуострова, то есть далеко за пределами сферы влияния Османской империи. Опираясь на притягательность движения по восстановлению старых устоев и отрицанию всех принятых на протяжении веков неисламских традиций (культа святых, идолопоклонничества, жертвоприношений и т. п.), основатель секты ваххабитов, давший ей свое имя, Мухаммед бин Абд аль-Ваххаб, добился политической и религиозной поддержки, но в то же самое время навсегда ее дискредитировал. К 70-м годам XVIII столетия ваххабиты со своими религиозными правилами, настолько отличавшимися от тех, которые были приняты в самом центре Османской империи, уже проникли на территорию, подчинявшуюся власти шарифов Мекки, и вскоре двинулись в Ирак. К моменту смерти Мухаммеда бин Абд аль-Ваххаба, скончавшегося 1792 году, были созданы все условия для создания государства, в основе которого лежало его учение, а во главе стоял племенной вождь, Абд аль-Азиз бин Мухаммед бин Сауд.
Вскоре амбиции в духовной сфере и в сфере территориальной экспансии заставили новое саудо-ваххабитское государство вступить в конфликт с интересами Османской империи. Но далеко не сразу Стамбул понял, что к сообщениям, поступавшим из дальнего угла империи, следует относиться со всей серьезностью. Шариф Галиб, который в 90-е годы XVIII столетия был шарифом Мекки, организовывал карательные экспедиции против ваххабитов и их племенных союзов, но его силы часто переходили на сторону противника, а призывы о помощи, с которыми он обращался к османским губернаторам Сирии и Ирака, а потом и к Стамбулу, остались без внимания. В 1798 году армия Шарифа Талиба была разбита, и ему пришлось уступить обширные территории. Успехи «неверного» Бонапарта, которые он одержал в Египте в 1798 году, еще больше уменьшили авторитет османского султана-халифа как защитника святых мест и лидера мусульманского сообщества (этот авторитет накапливался на протяжении многих столетий) и утвердили ваххабитов в мнении, что только они могут сохранить ислам. В 1802 году они взяли священный для шиитских паломников город Карбала в Ираке, но длительное время поглощенный кризисом в Египте Стамбул лишь в 1803 году дал официальное распоряжение начать против них военную кампанию. Но он не смог собрать надлежащее количество войск и обеспечить их снабжение, а саудиты продолжали свое наступление. В 1803 году они заняли Мекку и оставались в ней, пока их оттуда не вытеснил Шариф Талиб. В 1805 году саудиты захватили Медину, а в 1806 году снова заняли Мекку. Понимая всю слабость своего положения, Шариф Талиб надеялся добиться хотя бы какого-то сосуществования между традиционным порядком и агрессивной новой сектой, но саудиты с пренебрежением отнеслись к его попыткам прийти к соглашению, и в 1807 году закрыли Хиджаз для караванов с турецкими паломниками. Сауд бин Абд аль-Азиз, ставший преемником Абд аль-Азиза бин Мухаммеда бин Сауда, заменил в пятничных молитвах имя султана на свое собственное, тем самым узурпировав важнейшее в исламском мире право на суверенитет. Это было полным унижением султана Селима, а его претензии на роль высшего исламского правителя теперь едва ли были уместны.
Глава 13
От «Нового порядка» к «Реорганизации»
Ситуация хаоса, сложившаяся на рубеже веков в балканских провинциях империи, была тесно связана с переориентацией этой великой державы. После того как в феврале 1806 года турки признали Наполеона императором, он направил в Стамбул своего посланника, генерала Себастиани, поручив ему вести переговоры о создании союза с турками против России. Наполеон планировал использовать армию Селима как буфер, который сделает возможным дальнейшее продвижение французов на Балканах, что могло придать еще большее значение победам, которые за год до этого он одержал при Ульме и Аустерлице. Его сумасбродная мечта — сделать Иран третьим участником этого союза и тем самым обеспечить себе свободный проход в Индию — была осуществлена весной следующего года.
В июне 1806 года в непосредственной близости от Стамбула имели место серьезные волнения. Тогда рекрутированные в Анатолии подразделения армии «нового порядка» совершали переход из столицы в Эдирне, чтобы путем устрашения находившихся в этой местности янычар (которые все до единого были против предпринятой Селимом реорганизации армии) заставить их смириться с необходимостью проведения реформ. Местное население отказалось снабжать войска продовольствием, ссылаясь на распоряжения местного магната Дагдевиреноглы («Сын ниспровергателя гор») Мехмед-аги, пользовавшегося поддержкой таких же, как он, аристократов, которым нравилось, что он протестует и против новой армии султана Селима, и против его планов проведения на Балканах призыва на военную службу. В Эдирне толпа растерзала чиновника, который объявил о планах султана провести призыв, а имя султана повсюду в этом районе было исключено из пятничной молитвы. Великий визирь Исмаил-паша тайно поддерживал контакты с бунтовщиками и пытался убедить султана в том, что ему не следует настаивать на введении в балканских провинциях «нового порядка». Но эти попытки были тщетными. Когда Дагдевиреноглы Мехмед собрал в Эдирне своих приятелей (в числе которых был и магнат из Русе, Тирсиниклиоглы Исмаил-ага), жители городка Чорлу, находившегося между Стамбулом и Эдирне, перекрыли дорогу направленным из столицы войскам армии «нового порядка», которые открыли по городу орудийный огонь. В результате обе стороны понесли значительные потери. Селим приказал своим войскам прекратить дальнейшее продвижение и не допускать никакого кровопролития, но этот инцидент стал началом конца проекта «Новый порядок».
Селима соблазняла возможность восстановления хороших отношений с Францией, что сильно тревожило британцев, которые в феврале 1807 года под плотным огнем турецких береговых батарей прошли через Дарданеллы, и нескольким их кораблям удалось дойти до расположенных у самого Стамбула островов Принцев. Но бурное море позволило лишь одному судну продолжить плавание и бросить якорь неподалеку от дворца Топкапы. Лишь в последнюю минуту британцы отказались от своего плана начать 22 февраля обстрел города. Плохая погода и решительная позиция британских дипломатов вынудили эскадру сняться с якоря, и она ушла, так ничего и не добившись, если не считать того, что Селим обрел еще большую уверенность в необходимости союза с Францией.
С декабря 1806 года Османская империя находилась в состоянии войны с Россией, а в апреле 1807 года турецкое правительство снова направило свои войска на Балканы, на сей раз в Силистрию на Дунае, где проходила линия фронта, за которой находился агрессивный противник. В течение нескольких предшествующих месяцев Селим продолжал заниматься введением новшеств, которые должны были поднять моральный дух и боеспособность армии. Этим он вызвал очередную волну протестов против «нового порядка». Из Эдирне эти волнения перекинулись в Румелию, где тоже был введен призыв на воинскую службу и где местные аристократы поняли, как легко они могут лишиться власти, которую сосредоточили в своих руках. Тем временем в Стамбуле султан объявил о том, что во время пятничной молитвы и на церемонии приема парада он желает быть в военной форме европейского образца, которую носят войска его армии «нового порядка». Кроме того, он выразил желание, чтобы ополченцы из гарнизонов крепостей северного Босфора, охранявших подходы к Стамбулу со стороны Черного моря, тоже носили эту форму. Некоторые из его советников предупреждали, что это неудачная идея, но инспектор, ответственный за безопасность Босфора, высказал мнение, что солдаты будут носить даже такой нелепый головной убор, как шляпа, если султан пожелает, чтобы они его носили. В конечном счете это мнение и одержало верх. В понедельник 24 мая суперинтендант этих крепостей, бывший канцлер Махмуд Раиф-эфенди (которого называли «инглизом», то есть англичанином, потому что с 1793 по 1797 год он находился в Лондоне в качестве первого секретаря первого постоянного посла Османской империи в Великобритании) зачитал собравшимся солдатам указ султана, согласно которому они должны были признать «новый порядок» и принять новое обмундирование, образцы которого он и его заместитель захватили с собой.
