Ложь и правда о советской экономике - Спицын Евгений Юрьевич

— Идея ЕГС ВЦ (ОГАС), приписываемая во многих современных публикациях В. М. Глушкову, буквально «витала в воздухе» задолго до него. Еще в середине 1950-х годов о необходимости создания сети вычислительных центров для повышения эффективности управления народным хозяйством страны писали В. С. Немчинов, М. Е. Раковский, Н. И. Кузьмин, Н. И. Ковалев, А. И. Берг, И. С. Брук, Н. И. Ведута и другие авторы. А в 1963–1965 годах, как установил А. В. Кутейников, разработка проекта ЕГС ВЦ велась под началом Главного управления по внедрению вычислительной техники, который был создан при Госкомитете по координации научно-исследовательских работ СССР во главе с К. Н. Рудневым.

— Представление о том, что именно профессор В. Н. Старовский был категорическим противником самого глушковского проекта как такового, также является заблуждением. Еще в 1964–1965 годах, работая на опережение, сотрудники ЦСУ СССР не только готовили альтернативный проект своей сети вычислительных центров, но и активно вели компьютеризацию собственной сети машиносчетных станций. Более того, с октября 1965 года, когда был ликвидирован Госкомитет по координации научно-исследовательских работ, а академик В. М. Глушков уже сам потерял интерес к своему проекту, его доработкой занялись ЦСУ СССР и Минприбор СССР во главе все с тем же К. Н. Рудневым. Но, когда этот проект был уже готов, разгромный отзыв на него дал Госплан СССР, который давно оспаривал у ЦСУ пальму первенства в этом вопросе. В результате более дорогой проект ЦСУ, оцененный в 467 млн. руб. за строительство только первой очереди из 85 вычислительных центров, был отклонен, и ставку сделали на проект Госплана.

Судя по документам и работам самих сотрудников Госплана СССР [1093], этот проект создавался в недрах Комплексной группы по созданию и внедрению автоматизированной системы плановых расчетов (АСПР), в состав которой тогда вошли 11 человек, в том числе Н. Е. Кобринский, Б. А. Волчков, Ю. М. Самохин, Г. А. Литвинов, Ю. Р. Лейбкинд, О. М. Юнь и Е. З. Майминас. Ав 1966 году, после принятия этого проекта, был учрежден специальный пост заместителя председателя Госплана СССР «для руководства работами по планированию и контролю за внедрением экономико-математических методов, вычислительной техники и АСУ», на который был назначен Михаил Иванович Мисник, который получил богатый управленческий опыт на постах председателя Хабаровского совнархоза (1957–1960), а позднее первого зам. председателя Госплана РСФСР (1960–1966).

Именно с этого момента академик В. М. Глушков стал активно выступать как в партийной прессе, так и в научно-популярной литературе с критикой всех предпринимавшихся шагов как невнятных полумер, закладывая тем самым вышеупомянутый нарратив «упущенного шанса» или «несостоявшейся альтернативы». Подобная позиция наиболее отчетливо была представлена в книге известного журналиста «Литературной газеты» Виталия Моева «Бразды управления. Диалог с академиком В. М. Глушковым», которая вышла в свет еще в 1977 году [1094]. Не уловив данного нюанса, современные историки науки вслед за самим В. М. Глушковым и стали квалифицировать изменение первоначального проекта ЕГС ВЦ в проекты ОГАС и АСПР как «искажение первоначального замысла и «выхолащивание» смысла всей системы».

Наконец, самую острую и даже оскорбительную оценку упущенного шанса «глушковской альтернативы» дал известный советский экономист, директор Института народнохозяйственного прогнозирования АН СССР академик Ю. В. Яременко, который в своих «Экономических беседах» крайне резко высказался о самом В. М. Глушкове, его проекте и коллегах: «Появление несколько безголовых, но агрессивных технократов является важным и отчасти трагическим моментом нашей истории. Они выдавали себя, как правило, за «спасителей» нашей экономики и все время предлагали технократические решения ее проблем. Например, если помните, была выдвинута идея создания всеобъемлющих сетей связи, гигантских всесоюзных сетей передачи информации. Это была совершенно шизофреническая идея, но она реализовывалась в широких масштабах. Правда, реальных ресурсов под нее давали очень мало, поэтому она реализовалась как гигантская бюрократическая и идеологическая фикция. Тем не менее на этой фикции сделал себе карьеру небезызвестный академик Глушков, да и не только он» [1095].

4. Реализация косыгинской реформы в годы VIII пятилетки (1965–1970 гг.), ее итоги и оценки

Традиционно во всей отечественной, как и в зарубежной, историографии косыгинскую реформу датируют 1965–1970 годами и «вписывают» только в рамки VIII-й пятилетки развития народного хозяйства страны. Однако целый ряд авторов уже давно отвергают подобный подход. Более того, как установил доцент С. Е. Мишенин [1096], в настоящее время существует как минимум пять альтернативных точек зрения на хронологические рамки косыгинской реформы:

— одни авторы (В. А. Мау, В. В. Ивантер, Я. Н. Дубенецкий, А. В. Тебекин [1097]) исповедуют традиционный подход и датируют эту реформу 1965–1969/1970 годами, то есть исключительно периодом VIII-й пятилетки;

— другие авторы (Д. Е. Сорокин [1098]) утверждают, что косыгинские реформы продолжались чуть дольше — где-то с середины 1965 года до начала 1970-х годов. Причем, по мнению этих ученых, весь экономический эффект реформы «ограничился одним 1966 годом, когда лишь небольшая часть госпредприятий стала хозяйствовать по-новому»;

— третья группа авторов (А. И. Милюков, А. Ф. Невоструева [1099]) уверяют, что косыгинские реформы проводились целое десятилетие, с 1965 по 1975 год, и, таким образом, они хронологически совпали с периодом VIII-й — IX-й пятилеток развития народного хозяйства страны;

— еще одна группа авторов (Л. И. Абалкин, Г. Х. Попов [1100]) датируют косыгинские реформы 1965–1979 годами. Причем, отмечая волнообразный характер, они рассматривают их как перманентную смену «периодов усиления и ослабления реформаторства». При этом профессор Г. Х. Попов считает, что «поворотным пунктом» полного отказа от реформаторского курса стал 1976 год, что было напрямую связано «с состоянием здоровья и дееспособности Л. И. Брежнева»;

— наконец, пятая группа авторов (И. И. Семенова, И. А. Гриднева [1101]) заявляют о том, что всю эпоху 1960-1990-х годов можно расценивать «как непрерывную цепочку реформ (1965-1979-1991)».

Сам же С. Е. Мишенин полагает, что косыгинскую реформу более «логично рассматривать в двух исторических аспектах»: в узком, который пришелся на 1965–1972 годы, и более широком, который продолжался как минимум до 1982 года [1102]. Причем в рамках «узкого периода», или «первой косыгинской реформы», он выделяет три этапа реформирования советской экономики:

— 1965–1966 годы, когда была ликвидирована хрущевская система совнархозов и восстановлены отраслевые министерства и госкомитеты, а также приняты важнейшие нормативноправовые акты, определившие саму идеологию всех преобразований, в частности Постановление Пленума ЦК «Об улучшении управления промышленностью, совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства» (04.10.1965), Постановление ЦК и Совета Министров СССР № 729 «О совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства» (04.10.1965), Постановление Совета Министров СССР № 731 «Об утверждении Положения о социалистическом государственном производственном предприятии» (04.10.1965) и Постановление ЦК и Совета Министров СССР № 970 «О мерах по обеспечению дальнейшего роста производительности труда в промышленности и строительстве» (22.12.1966) [1103].