Your Name - Сборник материалов Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников
Председатель. — Хозяйственные отделы кому подчинялись?
Хейниш. — Хозяйственные отделы были подчинены главному хозяйственному отделу при генеральном комиссаре.
Председатель. — Как вы считаете, кто виновен во всех совершённых немцами злодеяниях, в разрушении городов, селении, в уничтожении ни в чём не повинных людей?
Хейниш. — Я не распоряжаюсь гестапо и СД.
Председатель. — У защиты имеются вопросы к свидетелю Хейниш?
Защитник Белов. — Не сможет ли свидетель Хейниш сказать, какое наказание по законам военного времени предусматривается за уклонение от эвакуации при отступлении германских войск?
Хейниш. — Об имевшихся приказах по этому поводу я ничего не могу сказать.
Защитник Белов. — А если уклонится сотрудник «зондеркоманды» от эвакуации при отступлении германских войск?
Хейниш. — Он тогда, согласно военным законам, расстреливается.
Защитник Белов. — У меня нет больше вопросов.
На этом допрос свидетеля Хейниш заканчивается.
Председатель. — На очереди допрос свидетеля Кош.
Входит свидетель Кош, который даёт, свои показания суду через переводчика.
Председатель. — Ваша фамилия, год рождения?
Кош. — Кош, Карл, родился 27 декабря 1908 года.
Председатель. — Какое имеете образование?
Кош. — Архитектор.
Председатель. — Какую занимали должность в армии?
Кош. — Я служил в сапёрных частях.
Председатель. — Командиром или рядовым?
Кош. — Я был сапёр.
Председатель. — Какой имели военный чин?
Кош. — Рядовой солдат.
Председатель предупреждает, что свидетель обязан показывать правду.
Прокурор. — Скажите, свидетель Кош, что вам известно о способах истребления германской армией мирного советского населения.
Кош. — Кроме массовых расстрелов, которыми пользуются национал-социалисты для уничтожения мирного советского населения, мне ещё известно о специальном способе, а именно о «газовом автомобиле».
Прокурор. — Откуда вам известною «газовом автомобиле»?
Кош. — Я слышал о «газовом автомобиле» от моих товарищей, а также эту машину видел лично.
Прокурор. — Расскажите, при каких обстоятельствах и где вы этот автомобиль видели.
Кош. — Это было в начале мая 1943 года в Сретенке близ Волновахи, где находился наш батальон. В этот день я должен был по служебным делам быть в Волновахе. Закончив свои дела, я должен был ожидать грузовой автомобиль, который принадлежал нашему батальону и который должен был меня отвезти обратно в Сретенку. Я стоял на шоссе и ожидал автомобиль. В этот момент по шоссе ехала в моём направлении большая автомашина, которую я принял за тюремный или почтовый автомобиль. Автомобиль остановился возле меня. Из кабины шофера вышел унтершарфюрер и спросил — не видел ли я большую грузовую машину с эсэсовцами. Затем унтершарфюрер подошёл ко мне, закурил папиросу, и я заметил, что унтершарфюрер был слетка навеселе. Я обратился к нему с вопросом — не может ли он меня подвезти на своей машине по направлению к Мариуполю. Он засмеялся и, подойдя вместе со мной к задней двери автомашины, смеясь, заявил: «Ну, что ж, полезайте, здесь места хватит для многих». Когда он открыл дверь, оттуда понесло отвратительным запахом. Машина была совершенно пустой. И в этот момент я подумал, что, вероятно, это и есть тот «газовый автомобиль», о котором я раньше слышал. Я сказал: «Что же, вы хотите меня на этой машине прокатить в небеса?» Унтершарфюрер внезапно умолк, стал серьёзным и спросил: — А что вы знаете об этой машине? Я ответил, что о «газовом автомобиле» я много слышал. Унтершарфюрер ответил, что это — действительно «газовый автомобиль», но я об этом ни звука никому не должен говорить, так как эта машина держится в строгой тайне. Унтершарфюрер далее заявил, что они только что приехали из одной местности, где были умерщвлены 42 русских.
Прокурор. — От кого вы впервые услышали об этой «газовой машине»?
Кош. — Впервые я услышал о существовании «газовой машины» от унтер-офицера Хаас. Хаас до этого был на центральном отрезке Восточного фронта и рассказывал, что он видел «газовый автомобиль» в окрестностях Смоленска, а также в Витебске и Белгороде. Я слышал также о «газовой машине» от Винн и Бернхольд — военнослужащих 179 батальона 1 роты 79 германской пехотной дивизии. Эти люди также говорили, что они видели и слышали про «газовые машины» на центральном отрезке фронта в районах Смоленска, Витебска и Белгорода. Неудивительно, что теперь все народы связывают имя немцев с варварами. За это обозначение германский народ может благодарить Адольфа Гитлера, а также за то, что сейчас совсем невесело быть немцем. (Смех и оживление в зале). Кровь и кровь сопровождает весь этот гитлеровский трест с начала его основания до конца. Гитлеровцы праздновали тризну крови всюду, где они появлялись.
Было бы самым справедливым, если бы Гитлер и его клика нашли бы себе место в этом «газовом автомобиле», который они выдумали на позор Германии.
Следующим допрашивается свидетель Янчи.
Председатель. — Ваша фамилия?
Янчи отвечает через переводчика Копылова.
Янчи. — Янчи Гейнц.
Председатель. — Год рождения?
Янчи. — 1916 года.
Председатель. — Место рождения?
Янчи. — Город Вена.
Председатель. — Образование?
Янчи. — Высшее образование.
Председатель. — В какой должности в армии были?
Янчи. — Я был фельдфебелем.
Председатель. — Свидетель Янчи, вы должны показать только правду. За дачу ложных показаний свидетели подвергаются ответственности по закону.
Прокурор. — Вы служили в лагере 271?
Янчи. — Да.
Прокурор. — Кто содержался в этом лагере?
Янчи. — В этом лагере содержались формально только военнопленные. В действительности там было и гражданское население.
Прокурор. — Расскажите, какой режим был в лагере военнопленных и что вам известно о лагере военнопленных в городе Вязьме.
Янчи. — В городе Вязьме в октябре и ноябре 1941 года имелся лагерь военнопленных.
Прокурор. — Сколько было заключённых в этом лагере?
Янчи. — Когда мы прибыли, в этом лагере было примерно 25 000 военнопленных и лиц гражданского населения.
Прокурор. — Расскажите, как эвакуировали заключённых из лагеря в Вязьме в Смоленск?
Янчи. — Командованием лагеря в городе Вязьме было решено этапировать в Смоленск заключённых.
Прокурор. — Сколько предполагалось этапировать человек?
Янчи. — 15 000.
Прокурор. — Известно свидетелю, сколько человек из 15 000 дошли до Смоленска?
Янчи. — Да. Из смоленского лагеря от приёмщика было сообщение, что в Смоленск прибыло 2 000 человек.
Прокурор. — Куда девались остальные 13 000?
Янчи. — Эти 13 000 по пути умерли от истощения, а часть просто была расстреляна охраной. Военнопленные, среди которых были женщины, старики и дети, ещё до отправки были истощены, разуты и раздеты. По пути многие от усталости и истощения падали и умирали от голода, истощённых солдаты из охраны расстреливали.
Прокурор. — Расскажите, свидетель, как были размещены и как потом жили оставшиеся в Вязьме военнопленные и гражданские лица?
Янчи. — 10 000 оставшихся военнопленных и гражданских лиц были переведены в здание, находившееся на площади завода.
Прокурор. — Это по Пекарной улице?
Янчи. — Да.
Прокурор. — Это здание, куда были переведены военнопленные и гражданские лица, по своей площади было достаточно для размещения такого количества людей?
Янчи. — Нет, военнопленные и гражданские лица были вынуждены стоя находиться в здании день и ночь, не имея возможности спать. Они стояли так, как стоят в переполненном трамвае. Здание было настолько заполнено, что первое время туда невозможно было зайти.
Прокурор. — Какая погода была в это время?
Янчи. — Погода была чрезвычайно скверная, сырость, дождь и холод.
Прокурор. — Вы сказали, что в здание нельзя было совершенно войти, а что же, потом стало свободнее там?
Янчи. — Да, после того когда большая часть находившихся там военнопленных и гражданских лиц умерла, в лагере стало немного свободнее.
