Виктор Суворов - ПРАВДА ВИКТОРА СУВОРОВА
После столь подробного анализа ситуации, сделанного И. Сталиным, Сараджоглу выполнил поручение И. Иненю, который просил, если удастся увидеть И. Сталина, передать ему, что Иненю сохраняет в своей памяти незабываемые чувства и лучшие впечатления, вынесенные им от посещения Советского Союза и от встреч с товарищем И. Сталиным. (Речь идет о визите Иненю в СССР в 1932 г. в качестве главы правительства Турции. — Дж. Г.). И. Сталин ответил взаимной любезностью.
Этот эпизод несколько смягчил напряженность беседы, и Сараджоглу вновь вернулся к теме заключения пакта с СССР и объяснил, какую позицию займет Турция в случае войны Англии и Франции против СССР: «Когда советские войска вступили в Польшу, я пригласил к себе английского и французского послов и посоветовал их правительствам не толкать Советский Союз на военное соглашение с Германией, а также не создавать для Турции такие моменты во взаимоотношениях с Англией и Францией, которые поставили бы меня в Москве в трудное положение. Однако если возникнет война, то Турция останется нейтральной. Я уверен также, как думает товарищ И. Сталин, что Англия и Франция не хотели заключить соглашение с СССР. Однако теперь под влиянием жестокого урока я убежден, что англичане и французы склонны договориться с Советским Союзом. Советско-турецкий пакт может урегулировать все недоразумения. Он может явиться предвестником других более широких соглашений, имеющих значение не только для Турции, но и вообще для дела мира. Речь идет о полюбовном соглашении с Англией и Францией».
Чтобы уточнить позиции, И. Сталин спросил: «Несмотря на наши сомнения, Сараджоглу считает, что пакт может быть с нами заключен?» Министр твердо ответил: «Да, это мое убеждение!» А на вопрос, трудно ли будет что-либо поменять в турецко-английском и турецко-французском пактах, он ответил: «Если возникнет конфликт между СССР и Румынией, то Турция останется в стороне. Я согласен сделать об этом оговорку. Если Советское Правительство скажет, что какое-либо действие Турции может быть расценено нашими друзьями как недружественная акция, то Турция от этого воздержится. Что касается оговорки, то если со стороны СССР будет предложено что-либо адекватное, то он, Сараджоглу, ее примет. Эта оговорка содержится в принципе общей оговорки. Англичане сами взяли на себя инициативу внести оговорку, из которой вытекает, что Турция может отказаться от помощи Румынии, если из-за этой последней может возникнуть конфликт». И. Сталин напомнил, что когда имеешь дело с французами и англичанами, то нужно помнить, что это люди, выполняющие свои обязательства только тогда, когда им это выгодно, и не выполняющие обязательства, когда им это невыгодно, например в случаях с Чехословакией, Польшей и т. д.
Приведенные выше выдержки из протокола переговоров показывают, что, несмотря на все уступки со стороны Турции, советская сторона всячески пытается уклониться от подписания пакта о взаимопомощи и не брать на себя обязательства по ненападению на соседей.
Советское правительство, достигшее соглашения с Германией по поводу Восточной Европы, конкретно по Польше, Прибалтике и Финляндии, и заложившее основу такого же соглашения по балканским странам, пытается подвигнуть Турцию отказаться от всякой политики на Балканах. Поэтому И. Сталин «советовал» Турции не брать на себя серьезных обязательств по Балканам перед Англией и Францией. Хотя он объяснял это желанием сохранить «свободу рук» Турции, но в словах явно проглядывал интерес к Румынии и Болгарии. Дальнейший ход событий показал, что СССР и фашистская Германия были близки к политическому урегулированию вопросов касательно Болгарии и Румынии. Поэтому Советы старались из англо-франко-турецкого соглашения вывести третий пункт, касающийся Балкан, или же перевести его в раздел консультаций. Тем самым СССР добивался отстранения Турции в случае военных действий на Балканах и ограничения действий англичан и французов. И. Сталин заявил: «Если Болгария выступит против Турции, тогда ее бить. Но почему надо бить Болгарию в остальных случаях?» Сараджоглу, напротив, считал, что, если Италия нападет на Турцию или Болгария нападет на одну из балканских стран, Турция обязана будет воевать. По его мнению, оккупация Греции равносильна оккупации Турции. Греция является мостом для нападения на Турцию. Греция — жизненно важный для Турции вопрос.
Чтобы любой ценой отодвинуть Турцию от Балкан, И. Сталин выдвинул такой вариант — «пакт взаимной помощи в случае нападения непосредственно на Турцию в Проливах и Черном море, без Балкан, и консультация — если возникнет что-либо на Балканах. Сараджоглу, хорошо понимая, что стоит за этой формулировкой, переспросил: «Когда говорят о Балканах, Европейская Турция относится к балканским странам?» — и получил удовлетворительный ответ. Турция опасалась, что если ситуация осложнится и советское давление на Румынию возрастет, то Болгария с кем-либо объединится. Чуть позже это беспокойство Турции оправдалось. Стремление советского руководства отдалить Турцию от Балкан в первую очередь было связано с тем, что 23 августа в дополнение к советско-германскому пакту был подписан секретный протокол из четырех пунктов, в котором третий пункт касался как раз Бессарабии: с советской стороны подчеркивался интерес СССР к Бессарабии, германская сторона заявила о ее полной политической незаинтересованности в этих областях.
Наконец, после длительных дебатов были выявлены детали будущего советско-турецкого пакта. Молотов подвел черту под советскими условиями: в случае, если Англия или Франция нападут на СССР, все обязательства Турции перед ними прекращаются в ту же минуту; если Турция выступит против Германии, то СССР ее защищать не будет; если же Германия нападет на Турцию, то СССР постарается этому воспротивиться. И. Сталин уточнил: «Я понимаю оговорку так, что если возникнет конфликт, то Турция будет нейтральной. Но Турция не порывает с англичанами и французами, а помогает им в других местах». Сараджоглу принял все добавления в советскую оговорку, т. е. 1) обязательство, принимаемое Турцией по оказанию помощи Румынии и Греции, переносится в консультативную часть; 2) на время конфликта между Англией и Францией — с одной стороны, и СССР — с другой, обязательства Турции теряют свою силу. Сараджоглу обещал немедленно передать эту информацию в Анкару и после получения ответа продолжить переговоры. Эта встреча длилась 5 часов 15 минут и завершилась в 23.15.
В ходе московского визита Ш. Сараджоглу встретился с К. Ворошиловым и А. Микояном. Переговоры не дали положительных результатов. Тем не менее в коммюнике, подготовленном Молотовым и согласованном со Сталиным, отмечается важность визита и полезность переговоров. Особо подчеркивалось стремление обоих правительств к сохранению мира и к упрочению дружественного сотрудничества, особенно в условиях войны, происходящей ныне в Европе. В документе указывалось на желательность и впредь поддерживать тесный контакт для совместного обсуждения вопросов внешней политики, интересующих Советский Союз и Турецкую Республику.
Ш. Сараджоглу до 16 октября оставался в Москве, но дальнейшие переговоры оказались бесплодны. Советское правительство имело серьезные разногласия с Англией и Францией, а потому остерегалось, что турки выполняют их заказ, и «ко всему относилось с подозрением. С другой стороны, сотрудничество с Германией в этот период стало стержневой линией советской внешней политики. Поэтому Советы больше интересовал вопрос раздела вместе с Германией сфер влияния на Балканах или удовлетворение своих территориальных претензий к некоторым балканским странам, чем предоставление Турции неких гарантий. В конце концов Советы предложили, чтобы в случае войны Турция свела свою помощь Англии и Франции к минимуму и приняла характер консультаций, а в советско-турецком пакте следует написать, что если Германия нападет на Турцию, то СССР никак не вмешается, а Проливы СССР и Турция будут охранять совместно. Конечно, все это не отвечало интересам Турции. Турки прекрасно понимали, что принятие этих условий в будущей войне с Германией ослабит военные возможности их союзницы — Британии. Кроме того, предложение совместно охранять Проливы не только нивелировало бы успех Турции на конференции в Монтре, но и ставило под угрозу суверенитет Турции. Попытки СССР навязать совместную охрану Черного моря и Европейской части Турции, изменить режим Проливов объясняются не чем иным, как стремлением втянуть Турцию в войну.
Документы, переговоров показывают, что советское руководство очень осторожно относится к представленному турецкому проекту пакта, остерегается брать на себя какие-либо обязательства, придерживаясь статей договора от 23 августа и секретного протокола к нему, старается учитывать интересы Германии.
