Неизвестен Автор - Сборник Наше отечество - Опыт политической истории (Часть 2)
Избрание К. У. Черненко Генеральным секретарем ЦК вызвало уныние. Трудно было представить на высшем посту более неподходящую фигуру. В который раз за историю страны проблема лидерства встала во всей ее драматичности. Черненко обладал неплохими человеческими качествами, большой работоспособностью. Не разделял он и надежд его предшественника на блицкриг против коррупции и безответственности. Не был он и рвачом, его дети не продвигались на высокие посты, вели довольно скромный образ жизни. Однако сам К. У. Черненко как был, так и остался, так называемым "кадром среднего звена", лишенным не только широты государственного мышления, но и сколько-нибудь систематической образованности и культуры. Он до тонкостей постиг искусство аппаратной игры, но стоять у руля советского державного корабля, да еще в шторм, ему было совершенно не под силу. Черненко, победив на Пленуме ЦК (в работе его принимали участие и более 50 "разжалованных"
Андроповым функционеров), не получил твердого большинства в Политбюро. В нем он мог рассчитывать только на Тихонова, Кунаева, Щербицкого, Гришина и в какой-то мере на Романова. Но этого было явно недостаточно для проведения самостоятельной политики. М. С. Горбачев также мог рассчитывать на шестерку: кроме него самого с ним солидаризировались Громыко, Устинов, Воротников, Алиев, Соломенцев. Этого было вполне достаточно, чтобы заставить генсека считаться с оппонентами.
Однако тут мы наталкиваемся на удивительный парадокс советской политической жизни: слабость генсека может обеспечить силу и устойчивость режима. Для того, чтобы существовать и воспроизводить себя, система в начале 80-х годов совсем не нуждалась во властном и жестком правителе, она вполне довольствовалась руководителем номинальным, проявлявшим лояльность к правам и привилегиям партийной верхушки. Для того, чтобы руководить ею, вовсе не обязательно было верить в догмы, достаточно было их просто использовать в идеологической работе. Появление самостоятельного и инициативного руководителя -- Андропова -- грозило режиму кризисом и вело к расшатыванию его тоталитарных устоев. Черненко поэтому лучше, чем он, вписывался в рамки системы -- в период ее деградации. Но К. У. Черненко пришел к власти слишком поздно и для себя -- одряхлел и стал беспомощным, и слишком поздно для системы -- заканчивалась стадия ее "продуктивности". Советское общество стояло на пороге неотвратимых перемен: ломки устаревших институтов и отказа от архаичных доктрин. Отсюда были сила и бессилие Черненко.
Вступление на высший пост К. У. Черненко было отмечено сдержанным ликованием ультраконсервативных сил. Но надеяться им было собственно не на что. Надо было считаться с соотношением сил в высшем эшелоне и настроениями номенклатуры. А здесь симпатии склонялись в пользу умеренного реформаторства. Поэтому не случайно Черненко проявил известную инициативу в определении в качестве второго лица в партийной иерархии М. С. Горбачева, хотя на это место претендовал и Г. В. Романов, и даже В. В. Гришин. Окружение К. У. Черненко стремилось как можно быстрее закрепить свой успех.
По закрытым каналам партийной информации сообщалось о развертывании форсированной подготовки к XXVII съезду КПСС. Уже в конце апреля 1984 г. в ЦК КПСС, в так называемом Мраморном зале Секретариата,
состоялось сравнительно широкое совещание ведущих руководящих и "теоретических" партийных работников, на котором с предложениями по переработке третьей Программы партии выступил сам Черненко.
На совещании, как это отмечалось и в выступлениях подавляющего числа его участников -- некоторых членов Политбюро и секретарей ЦК, заведующих отделами, руководителей средств массовой информации и ученых, были определены узловые пункты работы над Программой и решены некоторые практические вопросы. Произошла смена людей, непосредственно руководящих этой работой. Вместо престарелого Б. Н. Пономарева, который "сидел на идеологии" после XXVI съезда КПСС, куратором этой отрасли стал в целом Секретариат ЦК, заседания которого, по предложению Черненко, было поручено вести М. С. Горбачеву. Все, казалось, шло по наторенной дорожке. Консервативные круги в высшем эшелоне бюрократии, казалось, могли праздновать успех. Мыслящие люди снова впали в апатию, количество анекдотов о новом "вожде" множилось в геометрической прогрессии.
Острота проблем экономики и социальной жизни нарастала.
На исходе 1984 г. от имени К. У. Черненко была опубликована платформа, как следовало предполагать, к предстоящему партийному форуму под многообещающим названием "На уровень требований развитого социализма. Некоторые актуальные проблемы теории, стратегии и тактики КПСС". Кардинальный вывод этого документа был таков: прежде чем решать задачи, связанные непосредственно со строительством коммунизма, необходимо пройти исторически длительный этап развитого социализма. То, что было совершенно ясно для советских людей, которые ежедневно на каждом шагу могли видеть и реально оценивать степень "зрелости социализма", выдавалось аппаратными мыслителями за крупнейшее теоретическое марксистское достижение. Однако для оторвавшихся от масс бюрократов и это было весьма здравым суждением.
Центральной проблемой объявлялось в документе достижение высшей производительности труда. В связи с таким подходом, хотя и нехотя, с оговорками, признавалось существенное отставание СССР от ведущих индустриальных держав по этому показателю. Но тем не менее оптимистично заявлялось: нет никаких оснований отодвигать преодоление дистанции на далекое будущее.
В документе просматривалась претензия на открытие простого и универсального рецепта перехода к политическим методам руководства экономикой. "Автор" исходил из того, что для КПСС заниматься хозяйством, значит прежде всего заниматься людьми, ведущими хозяйство. Дела хозяйственные, методы политические -- вот, в сущности, формула партийного руководства экономикой! Центральное место в подъеме народного хозяйства отводились идеологической, политико-массовой работе, которая, как бы автоматически, должна была привести в движение "большие творческие силы, заложенные в сознательности и идейной убежденности масс". И далее заявлялось, что с каждым новым историческим этапом, и это, мол, подтверждено и опытом уже проделанной работы по совершенствованию развитого социализма, руководящая роль партии возрастает, ибо такова объективная закономерность.
Всем, кто сомневался в "возрастании", напоминалось, что в стане "обновителей" и "улучшателей" социализма, которых во все времена было немало среди идеологов буржуазии и ревизионистов, усердно муссируется тезис о "необходимости" сузить сферу партийного руководства. Тогда, как заверял "автор", необходимость охватить партийным влиянием все стороны жизни общества еще более возрастает на этапе, когда социализм, вступая в пору своей зрелости, обретает свойство целостной системы и взаимосвязь, взаимозависимость экономических, социально-политических и духовных факторов становится тесной как никогда.
Шли мартовские дни 1985 г. Страна жила в предчувствии крутых перемен, ходили упорные слухи о тяжелейшем недуге Черненко и его близкой кончине. Однако о сохранении "авторитета генсека" его "соратниками" Г. В. Романовым и В. В. Гришиным была проявлена беспрецедентная "забота", которая стала возможной только в век телевидения. Трудно забыть неуклюжие политические спектакли, которые разыгрывались в те дни. В ходе избирательной кампании в Верховный Совет РСФСР, чуть не из реанимационного отделения правительственной клиники транслировалась передача, где генсек опускал бюллетень в избирательную урну, а через несколько дней по телевидению показывалось вручение ему временного удостоверения об избрании депутатом в высший орган власти. К. У. Черненко прочитал благодарственную речь, и было видно, каких усилий ему это стоило. Он до
конца выполнял свой долг перед аппаратом, взрастившим его. В народе говорили: "И умереть спокойно не дадут!"
Одним из организаторов этих "политических акций" был В. В. Гришин, тогда член Политбюро ЦК и первый секретарь МГК КПСС и метивший на пост генсека. Именно ему, а не смертельно больному Черненко нужны были эти шоу, которые дискредитировали страну и партию, порождали насмешки и злые анекдоты. Приходится сомневаться в здравомыслии тех, кто заставлял в интересах собственной политической выживаемости смертельно больного позировать перед телекамерами. Только отсутствие нормального механизма демократической селекции лидеров приводило к такому абсурду!
Но застой не был вечным, его время истекало.
ЛИТЕРАТУРА
На пороге кризиса: нарастание застойных явлений в партии и обществе (Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Под общей редакцией В. В. Журавлева). М., Политиздат. 1990.
Бурлацкий Ф. М. О Хрущеве, Андропове и не только о них... М., Политиздат. 1990.
