Андрей Буровский - Крах империи (Курс неизвестной истории)
Петр Симон Паллас, среди всего прочего, оплывал южное побережье на корабле, собирая образцы горных пород и растений, и во время плавания на корабле впередсмотрящий заметил в море лодку… Дрейфует в море лодка, и вроде бы нет никого ни в лодке, ни вокруг. Подплыли к лодке, и обнаружили в ней умиравшего от жажды мальчика лет четырнадцати. Парнишку подняли на борт, смазали жиром стертые до пузырей руки, напоили и накормили. Попытка объясниться с ним по–русски, по–гречески и по–татарски не имела успеха. В ответ мальчик стал говорить на странном языке, в котором Паллас услышал вдруг знакомые звуки… Он даже понял одну фразу, ответил мальчику по–немецки… Мальчик его тоже понял!
— Ты кто?! — спросил Паллас.
— Я гот, — ответил мальчик.
Оказалось, три дня назад мусульмане вырезали целую христианскую деревню. Это была последняя деревня, в которой еще говорили на готском языке. Нет, не на немецком — на готском. Когда пошла резня и стало понятно, что не отбиться, отец посадил мальчика в лодку, велел грести, что есть силы… У мусульман не было лодок, и мальчик волею судеб оказался последним в мире еще живым готом. Конец у истории хороший — мальчика усыновил Паллас и вырастил его как интеллигентного немца XVIII века.
Но уже из этой истории видно, как относились крымские татары к христианам. Не одни готы, греки и армяне подвергались унижениям и травле. Их терпели потому, что они платили огромные подати и были очень уж полезны, как основное трудовое население.
В 1774 году, после Кючук–Кайнарджинского договора, правительство Российской империи построило даже город Мариуполь — специально для греков, выезжавших из Крымского полуострова.
Крымские татары занимались набегами на юг Московии, Украину и Польшу. их отряды доходили до Тулы и Сум, в начале ХVI века татары взяли Краков и устроили в нем страшную резню. До сих пор в Кракове есть трогательный обычай, установленный в память об одном жителе города.
.. Над центральной площадью Кракова, площадью Рынок, возвышается громада собора Марии. Каждый час трубит трубач с высоты собора. Четыре раза, на четыре стороны света, летит хейнал — торжественная, красивая мелодия. В старину для горожан это был способ определять время. В этот страшный день, когда на площади Рынок, на улицах Кракова лежал живой на мертвом и мертвый на живом, трубач тоже выполнял свой долг. Открывалось оконце на высоте 60 метров над мостовой, лился чистый, красивый хейнал. Внизу кривоногие дикари с воем кидались на людей, рубили их саблями, стреляли из луков; если бы поляки не победили в этой резне, они бы уничтожили все население Кракова, увели бы в степи и продали в рабство уцелевших. А над этим ужасом, бессмыслицей, завалами трупов, рычанием и ревом диких татар, потоками крови на старинной каменной мостовой летели звуки трубы — трубач пел. Он успел послать хейнал на три стороны, когда стрела ударила его в горло.
В память об этом трубаче до сих пор каждую четвертую мелодию полагается прерывать. Это производит сильное впечатление.
И еще скажу — беспамятны мы. Будь желание, можно было бы сохранять память о событиях ничуть не менее ярких. В конце концов, в том же ХVI веке захватывали и сжигали Москву не коренные земледельцы — казанские татары, не кочевники–ногаи и тем более не казахи. Это были именно крымские татары. В одном 1570 году Москва сгорела дотла, а число убитых и уведенных с арканом на шее в несколько раз превышало число уцелевших. Убитых было столько, что их трудно было похоронить. Трупы просто спихивали в реку и отталкивали палками от берегов, чтобы плыли в Волгу, а там и в Каспийское море.
Но и без крупных жестоких войн набеги орд по 100, по 300 человек происходили постоянно. Трудно найти год в XVI, XVII, XVIII веках, когда бы крымские татары не пересекали границу, не убивали бы и не уводили людей. Одна из податей в Московии ХVII века — это «ордынская деньга» — подать на выкуп уведенных в рабство.
При желании мы могли бы ткнуть носом и нынешних крымских татар в преступления предков. Нельзя же, в конце концов, видеть только одну сторону вопроса — что Российская империя завоевала Крым, сделала своей территорией родину крымских татар. Есть и другая сторона старого конфликта, и она еще более безобразна. Между прочим, я не шучу. И если когда–нибудь татарин кинет вам что–нибудь в духе «колонизатор», у вас есть все основания ответить ему — «работорговец».
Историки называют разное число славянских рабов, прошедших с веревкой на шее через узкий Перекопский перешеек, где с обеих сторон видно море, — от 500 тысяч до 5 миллионов. Цифра колоссальная, если учесть, что в Российской империи в XVIII веке жило порядка 8 миллионов человек, в Речи Посполитой — 11–12 миллионов. В основном продавали рабов в Турцию и в Персию.
Именно в эти времена, в XV–ХVI веках, складывается поговорка, что турок только с отцом и начальником говорит по–турецки. С муллой он говорит по–арабски, с матерью по–польски, а с бабушкой по–украински.
К этому стоит добавить, что людокрады не брали взрослых мужчин, особенно обученных войне. Не брали стариков и маленьких детей, которые наверняка не выдержали бы пути. Из детей 10–12 лет, которых все же брали с собой, до невольничьих рынков добиралась хорошо если половина. От одного миллиона до десяти миллионов человек — вот цифра человеческих потерь Польши и Южной Руси от мусульманской работорговли.
Восемь войн выдержала Российская империя с Турецкой за XVIII столетие. С Прутского похода Петра в 1711 году и до войны 1787–1791 годов. Это были войны за безопасность своего народа, всего населения всей Южной Руси. Войны за богатую южную землю, которую русские тут же начали осваивать, за спасение своих единоверцев — православных греков–христиан.
По Кючук–Кайнарджинскому миру 1774 года к Российской империи отошли земли между Днепром и Южным Бугом, большая часть Приазовья и Прикубанья, а Крымское ханство объявлялось «независимым».
Разумеется, долго это ханство не могло существовать «самостоятельно», и в 1783 году последний крымский хан отрекся от престола в пользу России.
В 1787 году Турецкая империя снова объявила войну Российской. После штурма Измаила (1790), поражения турок при Мачине (1791), разгрома турецкого флота при Тендрах (1790) и Калиакри (1791) в 1791 году Турецкая империя признала присоединение территории Крымского ханства к Российской империи. В 1812 году, после очередного поражения в очередной войне, признала еще раз право Российской империи на земли Крыма. И не только …
РОЖДЕНИЕ НОВОЙ РОССИИ
В 1791 году Российская империя приобрела огромную площадь земель, больше 500 тысяч квадратных километров. И каких земель! Юг современной Украины, Крым, Кубань, Причерноморье, Северный Кавказ… земли плодородные и теплые, треть мирового чернозема — ни много ни мало.
Присоединение этих земель важно было не только завершением крымского кошмара. Война велась за коренные славянские земли, которые русские считали своими. Причерноморские степи русские считали чуть ли не своей национальной территорией. После монгольского нашествия славянское население забилось из степей в леса, и степи запустели, стали зоной ведения кочевого скотоводческого хозяйства. Русские люди имели все основания считать эти земли в нравственном смысле своими, несправедливо отторгнутыми от России.
Многие века Россия росла, включала в себя новые земли. Условия жизни на этих землях отличались от прежних, появлялись новые версии русской культуры, новые формы земледелия, новые способы совместной жизни.
В XIV–XVI веках территориями, которые можно заселить и освоить, были леса Заволжья. В ХVI веке — Урал. XVII век стал для Руси веком Сибири. XVIII век стал для Российской империи веком Причерноморья и всех земель, которые получили выразительное имя — Новороссия.
Действительно, не случайно же новые территории получили название Новой России — Новороссии. Не случайно это официальное название было принято и в народе. Народ с огромным энтузиазмом поддерживал идею завоевания юга .. И потому, что считал Причерноморье своим, и потому, что земледельцы буквально видеть не могли Дикого поля — колоссального пространства неосвоенной дикой степи, недоступного из–за набегов татар.
Этот народный энтузиазм хорошо передает К. Симонов устами своего Суворова. Суворову, видите ли, трудно объяснить солдатам смысл перехода через Альпы. Вот когда воевали с турками в Причерноморье …
Бывало, скажешь им — за степи!
За Черноморье! За Азов!
Вослед войскам тянулись цепи
Переселенческих возов.
Меньше всего переселенческие возы тянулись в Крым. Русские охотно заселяли Причерноморье — как ту его часть, которая сегодня считается украинской, так и великорусскую. Так же охотно тянулись крестьянские возы на Кубань, о которой разговор еще впереди.
